Ирина Молчанова - Любовь как в сказке (сборник)
Окружающие обменялись ошеломленными взглядами, Кил покрутил пальцем у виска.
— Так откуда он у тебя? — повторил Паша, не замечая беспокойства друзей.
Удивленная Лена ответила, что нашла блокнот на скамейке около стадиона во время утренней пробежки.
— Я понятия не имела, что там такое! — буркнула она. — Даже когда начала читать, не сразу догадалась. А потом не смогла остановиться… Но я имела право! Это ведь все и ко мне относится!
— Нет, не имела! Это мои личные записи! — воскликнула Марина. — И потом, как дневник мог оказаться на стадионе?
— Погоди, не шуми, — остановил ее Паша. — Я, кажется, знаю, в чем тут дело… — Он обвел столпившихся вокруг зрителей медленным и таинственным взглядом.
Глава 22
Тайное становится явным
К большой радости друзей, причина его странного поведения выяснилась очень скоро.
— Катя! — воскликнул Паша, найдя глазами кого-то в толпе. — Катя Дозорова, выйди-ка сюда!
Маленькая девочка шагнула вперед.
— Катя! Это ты принесла дневник на стадион? — строгим «учительским» голосом спросил Паша.
— Я, — девочка кивнула.
Вокруг возбужденно зашумели. Никто ничего не понимал, и все, даже Лена и Марина, позабыв о недавней стычке, с огромным интересом следили за происходящим.
— А где ты его взяла?
Девочка огляделась — десятки ребят, затаив дыхание, ждали ее ответа. Почувствовав себя в центре общего внимания, девочка гордо выпрямилась и вздернула подбородок.
— В лесу нашла! На тропинке, — ни капли не смущаясь, заявила она. — Ну, когда я там заблудилась. А потом мы попробовали свой ключик — у Дашки такой же блокнот есть — и он открылся. Но я и не знала, что это дневник! И не читала там ничего — нам чистые листы нужны были, для гадания.
— Да, точно! — вырвалось у Марины. — Я его вполне могла там потерять. Я брала его с собой в поход, а потом не нашла в рюкзаке. Наверное, вывалился, когда мы шли.
— Вот видишь? — снова накинулась на Марину Лена. — Ничего я у тебя не брала!
— Но зато читала!
— А там не написано, что это секрет!
— Тише, тише! — развел спорщиц Паша. Почесав нос и еще раз понюхав дневник, он снова строго обратился к Кате.
— Скажи-ка мне, Катя, а сколько тебе лет?
— Восемь. — Девочка настороженно смотрела на Пашу.
— А ты знаешь, что декоративная косметика очень вредна для детской кожи? — неожиданно спросил Паша. На этот раз его голос звучал вкрадчиво и мягко. — От нее могут быть прыщи, волдыри и другие неприятности. Одна моя знакомая девочка, ей, кстати, тоже было восемь лет, однажды взяла тайком мамину косметику. Она намазала помадой губы, подвела карандашом глаза, покрасила ресницы тушью. И в тот же день начала так сильно чесаться, что не могла остановиться целых три дня! Она чесалась и чесалась, расцарапалась до крови, а потом у нее покраснели и стали шелушиться нос и щеки, выпали ресницы и брови… И все потому, что она красилась маминой косметикой!
Открыв рот, Катя слушала страшную историю. Рука ее непроизвольно потянулась к лицу…
— А я совсем не чесалась! Ни капельки! — вырвалось у нее. — Ни от помады, ни от туши! Правда-правда! А брови я вообще не крашу!
— А откуда у тебя косметика? Ты из дома привезла? — быстро переспросил Паша.
Окружающие, затаив дыхание, переводили взгляд с одного собеседника на другого.
— Мы играли… Еще в самый первый день… Мы вначале Барби решили покрасить, а потом стали сами пробовать… — Почувствовав, что проговорилась, девочка начала всхлипывать и обвела окружающих полными слез глазами. — А у нас ничего не было… Ни туши, ни теней, ни пудры, ни даже просто помады! А потом Севка Мымриков откуда-то целую кучу принес… И мы тогда попробовали…
— Ой, девочки, я, кажется, начинаю понимать! — пораженная Надя-Липа поднесла ладонь к губам.
— Севка, говоришь, принес? — переспросил Паша.
— Да, да, он! — наперебой закричали Катины подруги. — Он всегда все для Катьки делает! Он в нее влюбился! И косметику ей притащил, и деньги! Еще в самом начале смены!
Бросились искать Севку, но мальчишка исчез, как сквозь землю провалился.
— Я думаю, он сам нас найдет, — с философским спокойствием заявил Паша. — Пошли собираться, времени мало осталось.
Пораженные неожиданным ходом событий, окружающие оживленно обсуждали подробности увиденного и услышанного. Последние разоблачения Паши затмили даже ссору Лены и Марины.
— Интересно, а бабки наши тоже Сева Мымриков спер? — меланхолично поинтересовался Кил, засовывая вещи в рюкзак одним большим комком. — Молодой, да ранний! Пару горячих, что ли, ему навесить?
Паша оказался прав — ждать пришлось совсем недолго. Надутый, раскрасневшийся Сева появился в холле корпуса минут через пятнадцать. Вместе с Катей они тащили туго набитый рюкзак. Посмотреть на малолетних преступников собрался весь пятый отряд.
— Нате, берите ваше барахло! — виновато сопя, дети бросили рюкзак к ногам старших девочек. — А вам вот, — в руки парням Сева вытряхнул из кармана мятые купюры. — Я только пятьдесят потратил. На мороженое. Для Катьки.
Позабыв отругать юного вора, все бросились разбирать свои сокровища.
— Девочки, все цело! — радостно улыбалась Оксана.
— И у меня! — Надя любовно перебирала дорогие сердцу вещички.
— А я уж и распрощалась с ними! — Оля прижимала косметичку к себе, как любимую игрушку.
У парней выходило хуже: они никак не могли решить, где чьи деньги.
— Эх, знал бы — пометил! — жалел Симон. — На каждой бумажке бы расписался… — Из общей суммы ему причиталось больше всего, но из-за Севиных трат возникла неразбериха.
— Да ладно, не жмись! Раз уж так вышло, давайте скинемся и забабахаем на все бабки отходную вечерушку!
— Когда забабахаем? И где? Нам уезжать через пять часов!
— А прямо в поезде!
— Ну что? В милицию пойдем или как? — напомнил о себе Сева. — Если пойдем, давайте быстрее, а то на поезд опоздаем. Я домой хочу, к маме.
— Какая тебе теперь мама! — подмигивая друзьям, грозно сказал малолетнему преступнику Петя. — Тебя теперь тюрьма ждет, а не мама!
После этих слов «железный» Сева дал слабину. Губы мальчика скривились, глаза налились слезами.
— Не хочу в тюрьму-у-у! — окрестности огласились его безутешным ревом. — Я больше не буду-у!
К нему тут же присоединилась Катя.
— Я же ведь все отдала! Только один пузырек потеряла! — виновато каялась она, размазывая по щекам слезы. — Ну, тот, из-под духов. Севка его еще в первый день принес. Да там и не осталось ничего почти. Я его весь на себя выдушила.
