Алина Кускова - Вам хорошо, прекрасная маркиза?
– Мы спасли соседние постройки от переметного пламени! – торжественно подвел итог работы своей команды инспектор. – Претензии есть?
– Мы с вами потом разберемся, – процедила Фаина.
Все это я уже слышала буквально спиной.
– А-а-а-а! – закричал внезапно Костик, с силой буйнопомешанного вырвался из рук Заславского и Дуло, промчался мимо меня, едва не сбив с ног.
– Ты куда, студент?!
Можно было сразу догадаться, чего спрашивать-то? Костик несся на остатки шкафа, стоявшего в конюшне. Бедолага, шкафчик – это не несгораемый сейф! Все, что в нем было, наверняка сгорело.
– Ах ты гад! – прокричал огнеборец и понесся за ним следом.
Под шумок я вернулась обратно, сняла куртку и отдала ее Давыдову. Он молча снял дубленку и отдал ее Дуло.
– Если письмо было там, оно, несомненно, сгорело, – заметил Дуло.
– Ключевая фраза, – прищурился Давыдов, – «если письмо было там».
– Завтра новогодняя ночь вообще-то, – как бы невзначай заметила я.
– Принеси мне выпить! – тут же отреагировала Марина, хватаясь за горло, словно ее начали душить.
Сейчас, разбежалась! Вот стерва! И зачем я только взяла у нее деньги за немыслимо красивую дизайнерскую футболку?!
– Я принесу, – выручил меня Дуло. – А еще лучше, Мариночка, пойдемте в дом. Простудитесь еще…
– Чего это она? – спросил Заславский у Давыдова, когда они ушли.
– Срок, – пожал плечами Артур. – Катя напомнила о том, что срок истекает 31 декабря. Если первого января письмо не будет представлено заинтересованной общественности, поместье отойдет в пользу…
– Бедных! – обрадовалась я.
– Как бы не так, – хмыкнул Артур. – В пользу довольно богатого сообщества полуподпольных миллионеров.
– Почему? – ну, это мой любимый вопрос.
– Потому что мой отец был довольно большим оригиналом!
– Зачем ему все это нужно? – нахмурился Заславский.
– Если бы я знал, – развел руками Давыдов.
– А я знаю! – сказала я. – Если бы вы не поодиночке искали, а собрались и приложили совместные усилия, то поиски давно бы уже увенчались успехом! Одиночки никогда не выигрывают.
– Тем не менее, – хмыкнул Давыдов, – олимпийский марафонец всегда один!
– Не правда, за его плечами целая команда, помогающая ему победить!
– Ты не замерзла? – внезапно сменил тему он.
– У меня теплая шуба. Фаинина. Как думаешь, она будет сильно возмущаться?
– Ничего страшного, куплю ей новую.
Ей?! А почему не мне?! Своей-то жене!
– Иди в дом, дщерь моя! – торжественно подпихнул меня Заславский. – Я отвечаю перед Вандой за твое драгоценное здоровье. Ибо все, что случится с тобой, она обязательно спишет на меня! Будур, дочь наша! Цигель, цигель, айлюлю.
(Непередаваемая игра слов из советских кинофильмов.)
Ну, спорить с ним – себе дороже. К тому же пожар уже унялся, боевой состав пожарной машины сматывал удочки… вернее, рукава и прочие бесполезные принадлежности. Я вздохнула и пошла к себе в комнату.
Через полчаса, когда пожарный расчет с въедливым инспектором уехал, поймали Костика. Так как наш дом был ближе всего к месту пожара, разбираться с ним пришли именно в нашу гостиную.
– Костик, – елейным голосом говорила Фаина, – будь хорошим мальчиком! Разожми свой грязный кулачок. Покажи тете, что ты нашел!
– Фигу вам, – обрадованно отвечал тот, крепко сжимая эту самую фигу.
– Придурок! – нервничала Марина. – Ты все равно должен показать письмо заинтересованной общественности!
– Дамы, умоляю вас, давайте не будем ссориться! – суетился рядом Дуло. – Возможно, что у него там вообще ничего нет!
– Есть! – возмутился Костик. – Я его нашел! Шкаф сгорел не полностью, а частично.
– Костик, дорогой, разожми кулачок…
– Придурок, если ты сейчас мне не покажешь, я тебя убью!
– Вас посадят, – криво ухмыльнулся студент. – А я все равно не разожму!
– Ребятки, давайте щекотать ему пятки! – глубокомысленно изрек Заславский.
– Это страшная инквизиторская пытка, – сузила глаза Марина. – Начинайте, маркиз!
– С какой начать, госпожа? С левой или правой?
– А есть принципиальная разница?
– Конечно! Левая пятка связана с правым кулаком, правая, соответственно, с левым.
– Костик, разожми кулачок по-хорошему! Послушай свою тетю.
– Вы мне не тетя! Вы мне – никто.
Совсем сдурел, подумала я, перестав подслушивать у приоткрытой двери и собираясь спуститься вниз. От родных отказывается!
– В каком это смысле? – сразу заинтересовался Давыдов.
И он там!
– В прямом, – шмыгнул носом Костик. – Она меня купила за гроши! Чтобы я изображал ее родственника, потому что на самом деле у нее никого нет! А теперь и ничего не будет. Все будет у меня. Я теперь новый владелец поместья! Слышали все?! Видели?!
– Дурашка, – пропела Марина, – и что несет… Не в себе. Давайте, Степан Терентьевич, снимайте с него обувь!
– Вы не имеете права! Я новый хозяин…
Мне отчего-то было жаль Костика. Наверное, где-то в глубине души он хороший человек. Но это письмо сделало его полным придурком, Марина права. Богатство часто до неузнаваемости портит людей. Ну мне, как романтической дурочке, дороже всех богатств на свете, конечно же, любовь.
Через пять минут все было закончено. Я даже спуститься не успела. Дуло пощекотал Костику левую пятку, и тот, мучительно хихикая, раскрыл правый кулак. Там был зажат клочок бумаги, изучением которого решили заняться следующим утром. На оставшиеся пару часов сна клочок бумаги поместили в несгораемый сейф в гостиной дома.
Глава 8
Но Вам судьба, как видно из каприза, еще сюрприз преподнесла
Утро следующего дня началось для меня ровно в полдень. В канун новогодней ночи я обычно спала гораздо меньше, возникали непредвиденные дела или просто торчала на работе. В это время в театре игрались елки-утренники для юных зрителей. Как там Ванда? Как она одна справляется с костюмами? Артисты такие неуклюжие и неловкие! Всякий раз норовят что-нибудь порвать, зацепить и растянуть по швам. За ними постоянно приходится подшивать.
Я сладко потянулась в постели и прислушалась. В доме стояла тишина. Я бы назвала ее зловещей, но для этого недоставало парочки фактов: письма и собственно того, кто его нашел. В смежной комнате, а я уже встала, прокралась на цыпочках и подслушала, приложив ухо к двери, тоже мышь повесилась. Пришла мысль, что родственнички наконец-то разобрались со своим наследством, которое нашел Костик, и празднуют это событие в господском доме.
Костик! Он признался, что Фаина ему никто! Какой интересный факт. Я не успела подумать об этом вчера. А ведь и Дуло Фаине никто! Мы с Давыдовым подслушали разговор, когда она призналась, что всю жизнь любила одного-единственного мужчину. Конечно, если старший Давыдов был таким же харизматичным бруталом, как его сын, то я искренне понимаю эту женщину. Но тогда почему она представляла Дуло как своего жениха, а Костика – как племянника? Боялась предстать перед нами одинокой страдалицей по прошлому счастью? Вряд ли Фаина волновалась о том, какое впечатление произведет на меня. Скорее всего, весь этот театр был задуман для пасынка. А Артур Давыдов между тем сам одинок до неприличия, раз нанял меня и Заславского. Хорошая семейка! Милые люди, ничего не скажешь. Все друг другу врут. И в эпицентре этого вранья – я! Беременная сразу тройней.
