Алина Кускова - Вам хорошо, прекрасная маркиза?
Очертания внутреннего убранства конюшни показались под слабым светом фонаря мрачными и таинственными. Никаких стогов сена и в помине не было, одни пустые стойла и посредине небольшая площадка.
– Здесь есть шкаф, – прищурился Артур. В свете фонаря его лицо казалось мне суровым и жестко очерченным, как у профессионального сыщика. – В нем хранились лекарства для коней. Всякие сборы, мази, настойки.
И он прошел куда-то в темноту. Вернее, он-то прошел вперед, освещая себе путь фонариком, а я осталась стоять в темноте. Сразу обострилось чувство опасности. Словно какое-то десятое чувство открылось!
– Бам-с!
Входные двери конюшни проскрипели и захлопнулись от порыва ветра.
– Нашел! – обрадованно прокричал Артур, – Катя, иди ко мне!
Катя, Катя, Катя… У меня красивое имя, однако.
Только сейчас не об этом следовало думать. Я прошла к окну, оборудованному чуть ли не под потолком деревянного строения, и прислушалась. Действительно, на улице поднялся сильный ветер, в небе замелькали снежинки. Декабрьские метели не редкость для наших мест, по идее я должна была к ним привыкнуть, но не могла.
– Люблю грозу в начале мая, – прошептала я бессмертные слова Тютчева наперекор стихии и пошла на голос Артура.
– Я нашел письмо! – он кивнул на открытый ящик какого-то сооружения, гордо именуемого шкафом. – Я его все-таки нашел!
Я пригляделась туда, куда он светил фонарем. Обычный конверт лежал на стеклянной полке в застекленном отделении шкафа, запертом на висячий замок. Хороша же охранная сигнализация у раритета! Раз плюнуть, чтобы его оттуда достать.
– Зря думаешь, что это легко, – усмехнулся Артур. – Стекло непробиваемое.
– Зачем? Кому это было нужно?
Вместо ответа он стал пытаться открыть замочек. Я в это время разглядывала конверт. Неужели в нем мое несчастье? Богатые мужики такие вредные! Заносчивые эгоисты, денно и нощно думающие только о своем капитале. Зачем мне такой мужчина?! Зачем мне такой Давыдов?!
Я представила нашу с ним семейную жизнь. Начала почему-то с того, что Давыдов запретил мне видеться с Заславским и Вандой Вольфовной, сказав, что это негативно воспримет его ближайшее окружение. Я попыталась объяснить ему, что его ближайшее окружение – это я, и никто больше нам не нужен, но внезапно поняла, что это я ему не нужна. И стало так больно, так больно… И в горле запершило, и грудь сдавило спазмом, воздуха стало не хватать…
– Фу, чем-то пахнет, – вздохнула я, очнувшись от своих горестных мыслей.
– Разве? – Артур возился с замком, ни на что другое не обращая внимания. – Подожди, сейчас открою. Посвети лучше мне фонарем… Еще немного, еще чуть-чуть…
В конюшне явно чем-то пахло. Сначала этого запаха не было, он стал распространяться сразу после того, как захлопнулись двери. Ну, правильно, вонь перестала выветриваться, и все дела. Нужно пойти и открыть двери. Но я одна это сделать не смогу, они тяжелые и до них еще нужно в этой темноте дойти. А Артур сейчас занят, не может он бросить это злосчастное письмо и броситься мне на помощь!
– Катя, не отвлекайся, свети прямо!
Ему это письмо дороже всего на свете?!
– Я не настаиваю, Артур, но у меня уже глаза от этого запаха режет.
– Действительно, воняет дымом. Открой дверь!
– Не могу.
– Катя, ну что за «не могу», в самом деле?!
– Не могу потому, что я свечу тебе!
– Солнышко мое ясное, как же мне с тобой хорошо, – довольно пропел увлеченный делом Артур.
В любое другое время я бы обрадовалась, но сейчас у меня полились слезы. Едкий дым буквально выедал мне глаза.
– Артур, милый, ты только не волнуйся, – сказала я нарочито твердым, спокойным голосом. – Только мне кажется, что конюшня горит!
– Что?
– Конюшня запертой была, а в ней кобыла умерла…
– Катя, я рад, что ты поешь. Кстати, у тебя приятный голос.
– Скажи мне еще что-нибудь приятное, милый…
Я всхлипнула. Разве я могла предположить, что он променяет меня на кусок бумаги, пусть даже раритетной?!
– Катя!
– Очень приятно, да.
– Катя! Что ты сидишь?! Мы же горим!
– Я только что тебе об этом сказала.
– Не время устраивать разборки, – Артур вскочил так быстро, что я уронила фонарь. – Видишь окно?! Двери – напротив него! Пробирайся быстрее!
– А ты?
– Я сейчас еще немного попытаюсь…
– Я без тебя не пойду!
– Катя! Как ты смеешь меня не слушаться?!
– Не пойду, да. Я не смогу открыть двери, они тяжелые. И я не хочу, чтобы ты тут оставался.
– Огня не видно, он еще далеко…
– Артур! Что ты говоришь?! Конюшню подожгли! Мы горим, а ты думаешь о письме?! Да ни один раритет в мире не стоит человеческой жизни! Тем более – двух.
Я схватила его за руку и потянула за собой. Он нагнулся, поднял фонарик, чертыхнулся… Ах, как мне все же нравится эта его милая привычка…
И тут мы увидели огонь.
А в нем – живого человека!
Он плясал среди вспыхнувших остатков сена, бодро перебирая ногами и отмахиваясь от дыма.
– Костик! – узнала я танцующего поджигателя. – Что ты тут делаешь?!
И, глотнув дыма, закашляла.
– Костик?! – взревел Артур, бросаясь к нему. – Какого дьявола ты тут делаешь?!
Он схватил студента за шкирку и потащил к выходу.
– Катя! – рявкнул мне. – Иди за мной!
Чего уж – иди, я побежала.
Нам удалось открыть дверь благодаря тому, что на улице стоял крепкий мороз, и металлическая ручка не успела раскалиться добела.
– Там письмо! – трагически простонал Костик, коленками рухнув в снег, словно собирался молиться сгорающей святыне.
– Быстро пошли отсюда, – скомандовал Артур, поднимая его. – Пламя в любой момент может перекинуться на нас!
– Да, – поддакнула я своему нанимателю, – мы слишком близко стоим от очага пожара!
– Вы не понимаете, – стеклянным взглядом одарил нас Костик. – Там письмо Пушкина! Его все ищут.
– Уже нет, – пожала я плечами и подхватила Костика под руку, под вторую его подхватил Давыдов. – От него осталась незаметная горстка пепла.
– У! – взвыл студент.
И его полный нетеатрального трагизма стон пронесся над пожарищем, озарившим окрестности.
Мы оттащили Костика к господскому дому и встали, пытаясь выровнять дыхание. Все-таки тяжело идти, надышавшись всякой гадости. К этому времени отовсюду высыпали остальные. Заохали, запричитали, кинулись вызывать пожарных.
А я подумала о том, что иногда нужно бояться своих желаний – они исполняются мгновенно. Только засомневалась, а нужен ли мне богатый испорченный мужик, как сразу его богатство сгорело синим пламенем. Но оно-то ему нужно! Неужели гораздо больше, чем я?! Я повернулась и пристально посмотрела на Давыдова.
