Ирина Гончарова - Целоваться с дьяволом
Артак подошел сзади неслышно, я почувствовала его по запаху — от него опять пахло водкой.
— Это он? Ты с ним была? — глухо спросил он.
Я повернулась. Мне стало страшно. А Артак закричал:
— Только не говори мне, что ты уходишь к нему! Он инвалид, калека, у него больше ничего нет! Ты будешь нищей и несчастной, станешь возить его на инвалидной коляске и считать копейки! Ты возненавидишь его и эту жизнь! — Он кричал и метался по комнате как раненый зверь, Витька проснулся и начал плакать.
Я вздохнула:
— Ну что ты бесишься, ребенка разбудил. Не нужна я ему. Прогнал он меня, — и подошла к сыну.
— А если бы не прогнал — ушла бы к нему? — уже тише спросил Артак.
Я честно ответила:
— Ушла бы!
Артак, схватив стул, замахнулся им на меня, но внезапно одумался и, поставив стул, вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь. Я подбежала к окну и увидела, как муж выбежал из подъезда, сел в машину, и она, сорвавшись с места, с визгом вылетела из двора.
— Что же нам теперь делать? — спросила я Витьку, целуя его в сладкую макушку. От него так хорошо пахло. Сынуля успокоился и теперь смотрел на меня серыми глазами — глазами любимого. «Твой сын, Андрей, — подумала я, — как он стал похож на тебя!»
— Не ходи к нему — я запрещаю тебе! — Артак вошел в комнату, когда я собиралась уходить. Всю ночь он где-то ездил, но под утро вернулся трезвый и спокойный.
— Почему? Почему я должна делать то, что ты хочешь? Почему ты не спрашиваешь меня, что я хочу? — ответила я с вызовом.
— Потому что ты мне дала слово, что останешься со мной. Ты моя жена. Ты мне нужна. — Артак говорил, пряча глаза, и мне вдруг стало жутко. — Не ходи.
Я медленно подошла к нему и, глядя в глаза, спросила:
— Ты убил его?
Он отвернулся.
— Не я, он сам застрелился…
Я ахнула:
— Этого не может быть! Откуда ты знаешь? Да он еще вчера был живой, я сама его видела…
Я побежала к двери, распахнула ее…
— Не ходи к нему, — закричал Артак, но я уже натягивала куртку и, схватив кроссовки в руки, как была в тапочках, помчалась на улицу.
Дул промозглый ноябрьский ветер, моросил дождь, под ногами была слякоть. Очень быстро тапочки намокли, и я переобулась на какой-то лавочке. Как я добралась до дома Андрея — не помню. Помню только его квартиру, набитую людьми, черную от горя Ирину Витальевну и инвалидную коляску, лежавшую на боку. Рядом с коляской валялась старая фотография, на которой маленький карапуз по-прежнему весело смеялся, держа за руки счастливых родителей…
Я посмотрела на раму окна и капли, стекающие по стеклу. Меня обуяла глухая, беспросветная тоска. Его больше нет. И никогда и никто уже не спросит: «Котенок, как дела?» За все надо платить! — вспомнила я любимое выражение Андрея. А за что была такая дорогая плата?
Меня всю трясло, люди кругом были чужие, и только Володя подошел ко мне и тихо сказал:
— Света, надо уходить. Тебе здесь нечего делать. Его не вернешь…
— Андрюшенька мой! — вдруг тоненьким, высоким голосом запричитала Ирина Витальевна, и я увидела, как мимо нас пронесли носилки с телом Андрея.
— Не верю, не верю, что он сделал это! Он же сильный был! — Я трясла Володьку за плечи и рыдала.
— Только очень сильные люди способны на такое, — сказал Володька, — я бы не смог…
На сороковинах я страшно напилась. Казалось, что жизнь кончена. Ирина Витальевна сидела такая маленькая, седая, вся в черном. Чем-то она напомнила мне мою маму, и мне захотелось прижаться к ней, но я не посмела. Потом, позже я узнала, что сына Ирина Витальевна пережила на два месяца — не справилась с тоской и тихо угасла во сне. А сейчас умирала я…
Как теперь жить? На что надеяться? У меня просто опустились руки. Артак меня не искал и домой к Виктории не приходил — это настораживало. На следующий день после сороковин я с больной головой решила прогуляться с сыном в парк — развеяться. Когда я спускалась по лестнице с Витькой на руках, то увидела какого-то мужика, который поднимался мне навстречу. На мгновение взгляды наши встретились, и я ахнула. В этом большом дядьке с коротко стриженной головой я узнала Пафнута, товарища по интернату. Мальчика, которому я часами пересказывала книги Жюль Верна и Джека Лондона.
Глава 10
На следующий день Марина на работу не пришла. Телефон ее не отвечал, и Светлана встревожилась по-настоящему. «Скоро в Париж, половина работы на Маринке, а этой мерзавки нет на месте», — злилась она. Но всего обиднее было сознание того, что она сама отказалась быть посвященной в сердечные дела подруги. Вот и сиди теперь, жди у моря погоды… И вдруг в проеме двери показалась знакомая фигурка. Зажав толстый глянцевый журнал «ВОГ» под мышкой, Марина с самым мечтательным видом уселась на стол и затуманенным взглядом посмотрела на Светлану.
— А ты знаешь, что в этом году самый модный цвет розовый? — спросила она невинно.
У Светланы от злости аж дыхание перехватило.
— Да ну? — ехидно ответила она — А как насчет рекламы?
— А вот! — все так же мечтательно протянула Марина и положила журнал на стол, открыв его где-то посередине.
Прямо на развороте красовалась картина Светланы из ее последней коллекции, а над ней заголовок — «Русские идут». Практически весь материал анонсировал их предстоящую выставку в Париже.
— Когда же ты успела? — удивилась Светлана.
— Да так, работаю ночами не покладая рук! — К Марине уже вернулась обычная веселость. И она с удовольствием следила за тем, как озаряется радостью лицо подруги.
Светлана и не думала притворяться, материал действительно был хорош. Она пробежала глазами текст статьи.
— Материал ты писала? — спросила она мимоходом.
— Обижаешь, — Марина взяла журнал и показала фамилию в начале статьи.
— Вижу, вижу… И когда только успела? — Светлана принялась листать журнал, и взгляд ее невольно остановился на прекрасном розовом платье.
— Ух ты, — восхитилась она.
— И я того же мнения. Надо розовое покупать! — авторитетно заявила Маринка.
— Ну в Париже и купим, — решительно захлопнула журнал Светлана и в упор посмотрела на подругу. — Ты мне ничего рассказать не хочешь?
— О чем? — наивно спросила та.
— Значит, не хочешь. Ладно, подождем. Мы люди терпеливые…
А Марина уж и сама была не рада, что затеяла эту игру в молчанку. Но, с другой стороны, как рассказать Светке о своих отношениях с Владимиром? Ведь это все из области чувств. Он посмотрел, она взглянула, они вздохнули и всю ночь до утра гуляли по холодной Москве. Но им не было холодно! И Марина решилась:
