Сьюзен Филлипс - Спичка
— Надо сказать, нравы у этой машины слишком испорченны.
— Не ругай ее. Программу для нее составлял не я.
Она ввела с клавиатуры слово «Нет».
— СКВЕРНО. ТАК, МОЖЕТ, ВСЕ-ТАКИ ПОЙДЕШЬ СО МНОЙ В ПОСТЕЛЬ?
Хихикнув, она напечатала слово «Нет».
— ПРОКЛЯТИЕ. ВЕЧНО МНЕ НЕ ВЕЗЕТ С ЖЕНЩИНАМИ. ДУМАЮ, ЭТО ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО У МЕНЯ СЛИШКОМ МАЛЕНЬКИЙ МИКРОПРОЦЕССОР.
Сюзанна расхохоталась.
— А что бы сказала машина, если бы я ответила «Да»?
Рука Сэма скользнула по ее позвоночнику.
— Она бы предложила тебе стать перед экраном и раздеться.
Девушка поежилась. Его пальцы поднялись над высоким воротником ее свадебного платья и коснулись кожи на затылке. Она не шелохнулась, когда он положил туда руку. Расписывая особенности этого малютки-компьютера, Сэм легонько поглаживал ее кожу пальцем. Сюзанна едва слышала, что он рассказывает.
Ей захотелось откинуться ему на грудь и тесно прижаться, раствориться в его теле. Она представила, как ее позвоночник проходит сквозь его кожу, ее ребра смыкаются с его ребрами. И когда он поглотил бы каждую клеточку ее плоти, сухожилии и костей, она смогла бы питаться из самого источника его духа. Его энергия стала бы ее энергией. Тогда она могла бы набраться от него нахальства и невежества, его отваги и решимости, словом, получить все те качества, которых так недоставало ей и которых у него было в избытке. Поглотив дух Сэма, она полностью завершила бы созидание самой себя. И, переродившись, смогла бы во всеоружии смело отправиться в мир, защищенная от зла, и ничего плохого уже не могло бы с ней приключиться.
Сэм взял Сюзанну за руку и вывел из гаража. Они возвращались к дому через маленький дворик. Доносившийся из какого-то дома запах жаркого тяжело повис в вечернем воздухе, в соседнем дворе группа ребятишек играла в пятнашки.
Когда они вошли внутрь, Сэм указал на кухонный стул:
— Садись. Сегодня я позабочусь об обеде. А ты сможешь заняться этим завтра.
Ее желудок был, как и раньше, не в состоянии принимать какую бы то ни было еду.
— Ведь мы поели каких-то два часа назад.
— Да, знаю, но я опять проголодался. — Он подошел к холодильнику и заглянул внутрь. — С едой у меня что-то странное. Иногда могу дня два почти полностью обходиться без пищи, а в другой раз ем все, что попадется на глаза.
Он достал очередную банку кока-колы, захлопнул дверцу и откинулся назад, очевидно, не обнаружив более ничего съестного.
Потом повернулся к ней. Его взгляд был настолько пронзителен, что она вынуждена была отвести глаза.
— По-моему, ты пьешь слишком много кока-колы, — нервно проговорила она.
— Я просто помешан на ней. Пристрастился, когда бросил курить травку.
Он подошел к кладовой, ногой сдвинул в сторону дверь и, поизучав некоторое время содержимое полок, выудил оттуда полбуханки белого хлеба, банку арахисового масла «Джиф» и пластиковую бутыль меду. Прихватив кое-какую посуду, он уселся рядом с Сюзанной.
— Пища богов, — беспечно промолвила она, пытаясь избавиться от внезапно охватившего ее напряжения. Он не улыбнулся.
— У меня в голове кое-что поважнее еды.
— Например? — О Господи, глупее вопроса не придумать. Просто невероятно тупой вопрос. У него в голове секс. Секс с ней.
Он выдавил из ярко-желтого носика бутыли каплю меда себе на указательный палец. Затем обсосал его, не сводя глаз с ее лица.
— А ты не догадываешься?
По ней прокатилась волна желания, зародившись где-то в центре груди и расходясь по телу вниз к ногам. Ей захотелось приказать себе встать и уйти отсюда, но она была словно парализована. А если ему от нее только и нужно, что секс? Ведь он такой бесшабашный, ей ли не знать. А вдруг единственное, что ему интересно, — это сумеет он овладеть ею или нет? Ясно одно — она не должна допускать между ними ничего до тех пор, пока они не поговорят. Им надо лучше понять друг друга, прежде чем делать то, что уже не поправишь.
Он склонил голову набок, и волосы как бы стекли на левое плечо. Схватив банку арахисового масла, словно у нее проснулся волчий аппетит, она принялась неловко свинчивать с нее крышку, тем временем мысленно формулируя слова, которые ему скажет.
Медленно улыбнувшись ей, он отобрал банку.
— Я ведь сказал, что готовить буду сам.
Сюзанна наблюдала, как он намазывает арахисовое масло на хлеб, кладет его на стол и берет бутыль с медом. Некоторое время он смотрел на Сюзанну. Она невольно затаила дыхание.
Рука его двигалась неторопливо, словно в замедленном кино, когда он потянулся к обтянутым шелком пуговкам на лифе ее свадебного платья. Она должна была остановить его, но не могла.
Он сделал паузу, лишь добравшись до точки гораздо ниже ее груди. Платье было на подкладке, поэтому комбинацию она не надела. Он развел лиф платья в стороны, открыв прозрачный бюстгальтер, — это была часть комплекта, состоящего из лифчика и трусиков, которые она приобрела с намерением разжечь огонь в ленивой душе Кэла Терокса.
Сэм подцепил пальцем переднюю застежку и чуть потянул на себя, однако не сделал попытки расстегнуть ее.
— Боишься?
Она была в ужасе. Посмотрев на бутыль с медом, которую он по-прежнему держал в руке, она почувствовала, что во рту пересохло от страха. Если бы ей удалось проникнуть ему под кожу и набраться его нахальства!
— Конечно… конечно же, нет, — запинаясь, пробормотала она. — Не смеши меня.
Он грубо провел большим пальцем по крутому изгибу ее груди.
— Может, тебе и следовало бы бояться. Потому что, крошка, ты даже представить не можешь, что я собираюсь с тобой вытворять.
Внутри ее словно взмыла со старта ракета. Страх начал испаряться от жара желания. «Сделай это! — хотелось ей закричать. — Сделай это! Ну пожалуйста!» Сюзанна крепко стиснула руки, стараясь не потерять над собой контроль. Пусть она и сбежала с собственной свадьбы на заднем сиденье мотоцикла, пусть на ней босоножки с пластиковыми маргаритками и ей пришлось воспользоваться туалетом перед портретом Элвиса Пресли, но она оставалась все той же Сюзанной Фальконер. А хорошо воспитанная женщина никогда не позволит себе крикнуть мужчине: «Сделай это!» — даже если этот мужчина разжег в ней огонь.
Отпустив застежку лифчика, он выдавил медовую спираль поверх арахисового масла на бутерброде, что намазал для нее. Затем поднес хлеб к ее губам. Она посмотрела на хлеб. Ее губы даже не шевельнулись.
— Открой рот, — прошептал он.
Она привыкла подчиняться приказаниям мужчин и сделала, как он велел. После того как Сюзанна откусила небольшой кусок, он откусил с другой стороны.
— Ну как, хорошо? — осведомился он.
Она кивнула. Он придвинул к ней ломоть хлеба, чтобы она откусила еще раз. Они ели молча, не торопясь, пристально глядя друг другу в глаза.
