Даниэла Стил - Кольцо
– Сюда пожалуйста, фрейлейн.
Фон Трипп сделал шаг в сторону и стал позади арестованной, следя за каждым ее шагом. И в то же время сердце его разрывалось от жалости. Девушка расправила худенькие плечики, вскинула голову и решительно зацокала каблучками по ступенькам. Один раз она покачнулась и едва удержалась на ногах – очевидно, закружилась голова. Фон Трипп терпеливо ждал, пока она соберется с силами. Ариана почти сразу же взяла себя в руки и стала подниматься дальше, благодарная конвоиру за то, что он не крикнул и не подтолкнул ее.
Но Манфред фон Трипп был не похож на остальных. Разумеется, Ариана знать этого не могла. Если она была прирожденной леди, то обер-лейтенант считал себя человеком чести. Он ни за что не позволил бы себе толкнуть женщину, накричать на нее или, упаси Боже, ударить. Некоторые сослуживцы не могли простить ему подобной щепетильности. Капитан фон Райнхардт относился к своему заместителю без особой симпатии, но, впрочем, в армии личные отношения ничего не значили. Командир есть командир, и подчиненный обязан выполнять его приказы беспрекословно.
На верхней площадке лестницы обер-лейтенант решительно взял арестованную за локоть и провел по уже знакомым коридорам. Фон Райнхардт сидел, как и вчера, за письменным столом, насмешливо улыбаясь и попыхивая сигаретой. Фон Трипп щелкнул каблуками, развернулся и исчез.
– Добрый день, фрейлейн. Приятно провели ночь? Надеюсь, вам было удобно в вашей… комнате?
Ариана молчала.
– Садитесь, садитесь. Прошу.
По-прежнему не произнося ни слова, она села и посмотрела ему в глаза.
– К сожалению, у нас до сих пор нет известий от вашего отца. Боюсь, мои наихудшие предположения недалеки от истины. Ваш брат тоже не появлялся. Это означает, что с сегодняшнего дня он считается дезертиром. В связи с этим ваше положение, дорогая фрейлейн, является крайне незавидным. Можно сказать, вы находитесь всецело в нашей власти. Может быть, вы все-таки соблаговолите сообщить мне то, что вам известно?
– Ничего нового, отличного от вчерашнего, сообщить вам не могу.
– Очень жаль. В этом случае, фрейлейн, не буду тратить мое и ваше время на пустые разговоры. Предоставлю вас вашей участи. Сидите в камере и ждите, пока у нас появятся какие-нибудь новости.
«О Господи, сколько это может продолжаться?» – хотела крикнуть Ариана, но на ее лице не дрогнул ни единый мускул.
Капитан встал и нажал на кнопку. Секунду спустя в дверях вновь появился фон Трипп.
– Гильдебранда опять нет? Какого черта? Всякий раз, когда я его вызываю, он болтается невесть где!
– Извините, господин капитан. Лейтенант, кажется, обедает.
Вообще-то Манфред понятия не имел, куда подевался Гильдебранд, да его это, по правде говоря, и не интересовало. Гильдебранд вечно удирал со своего рабочего места, а коллеги должны были выполнять за него обязанности рассыльного.
– Ладно, отведите задержанную обратно в камеру. И скажите Гильдебранду, что я хочу его видеть.
– Слушаюсь.
Фон Трипп повел Ариану обратно. Дорогу она уже знала – длинные коридоры, бесконечные лестницы. По крайней мере можно было дышать, двигаться, смотреть по сторонам. Ариана не возражала бы, чтобы эта вынужденная прогулка продолжалась несколько часов. Все лучше, чем сидеть в маленькой грязной камере.
На лестнице они столкнулись с Гильдебрандом, который, довольно улыбаясь и насвистывая, поднимался им навстречу. Лейтенант с некоторым удивлением воззрился на фон Триппа и его спутницу. Его взгляд задержался на фигуре девушки. Накануне в Грюневальде лейтенант пялился на нее точно так же.
– Добрый день, фрейлейн. Не правда ли, у нас тут мило?
Ариана ничего ему не ответила, только взглянула уничтожающим взглядом. Гильдебранд недовольно скривился и спросил у фон Триппа:
– Ведешь ее назад?
Манфред равнодушно кивнул. Беседа с Гильдебрандом не доставляла ему ни малейшего удовольствия. Он терпеть не мог этого хлыща, да и других своих коллег. Но ничего не поделаешь, после ранения приходилось мириться с тыловой работой.
– Капитан хочет тебя видеть. Я сказал ему, что ты обедаешь.
– Я и в самом деле обедал, дорогой Манфред.
Лейтенант оскалился и двинулся дальше вверх по лестнице. Напоследок он еще раз оглянулся на Ариану, которая спускалась по лестнице все ниже и ниже, в самые недра подземной части здания, сопровождаемая Манфредом. Когда они уже были в тюремном коридоре, откуда-то донесся истошный женский крик. Ариана зажала уши, чтобы ничего не слышать, и испытала даже некоторое облегчение, когда дверь камеры захлопнулась у нее за спиной.
В следующий раз на допрос ее отвели три дня спустя. Капитан не мог сообщить ей ничего нового – лишь то, что ее отец и брат так и не объявились. Ариана ничего не могла понять. Одно из двух: или он, Райнхардт, лжет, скрывает от нее правду об отце и Герхарде, или же случилось нечто ужасное. Но не похоже было, что капитан играет с ней в какие-то игры. Коротко известив задержанную о том, что никаких новостей нет, капитан немедленно отослал ее обратно в камеру.
На сей раз ее сопровождал Гильдебранд. Его пальцы железной хваткой впились ей в руку, причем лейтенант постарался взяться повыше, чтобы коснуться пальцами ее груди. С арестованной он разговаривал отрывистыми фразами, словно имел дело с каким-то животным. Временами даже подталкивал ее, дергал и несколько раз многозначительно напоминал, что у него с собой хлыст.
Когда он доставил Ариану обратно вниз, то сказал охраннице, что проведет личный досмотр сам. Его руки медленно шарили по ее телу – спереди, сзади, снизу. Ариана вся сжалась, глядя на своего мучителя с ненавистью, а он лишь расхохотался. Перед тем как охранница захлопнула дверь камеры, Гильдебранд насмешливо бросил:
– Спокойной ночи, фрейлейн.
Ариана услышала, как он сказал, обращаясь к тюремщице:
– У вас тут есть одна, которую я еще не пробовал.
Ариана зажмурилась и вся обратилась в слух. Загрохотали ключи, раздался лязг открываемой двери. Потом стук каблуков. Через несколько мгновений она услышала женские крики, звуки ударов, потом наступила тишина, изредка прерываемая рычанием и какими-то животными стонами. Голоса женщины слышно не было, и Ариана никак не могла понять, что с ней сделал палач. Неужели забил хлыстом до смерти? Но какое-то время спустя до слуха Арианы донеслись тихие всхлипы, и она поняла, что женщина жива.
Прижавшись к стене, Ариана с ужасом ждала, что зловещий стук каблуков приблизится к ее двери, но этого не произошло – Гильдебранд направился к выходу. Ослабев от напряжения и страха, девушка сползла на пол.
Шли дни, недели. Ариану регулярно водили в кабинет к капитану, который каждый раз повторял одно и то же: о фон Готхарде и его сыне известий нет. К концу третьей недели Ариана уже была едва жива от усталости, голода, грязи. Она терялась в догадках, не могла понять, почему отец за ней не вернулся. Может быть, фон Райнхардт все-таки лжет? Что, если он скрывает от нее, что Герхард и отец тоже арестованы? Единственный вариант, о котором Ариана отказывалась даже думать, был слишком ужасен: а что, если отец и Герхард погибли?..
