Татьяна Герцик - Начнем всё сначала
Сделав вид, что ничего странного в их ответах нет, Павел принялся объяснять якобы не понятый ими материал. Потом поднял к доске длинного парня с насмешливым выражением лица, отчего-то сильно напомнившему ему себя в этом возрасте.
Плоховато запомнив учеников, Павел был вынужден спросить у него имя и фамилию. Тот с вызовом ответил:
– Семен Иванов! – заслужив смешки, веером разлетевшиеся по классу.
Припомнив проказы, что выкидывал в школе, Павел усомнился.
– Ой ли? А почему при общем знакомстве у тебя было другое имя? И кто это такой – Семен Иванов? – он оглядел класс и остановился на старосте, Кате Мельниковой, весело, как и все остальные, хихикающей над стоящим у доски парнем.
Встав, она не стала скрывать настоящего имени проказника:
– Да это Петька Сенченко. Он у нас клоун.
Павел повернулся к скалящему зубы парню.
– Ну что ж, многоименный Петр, он же Сеня, не повторите ли вы мое выступление?
Несколько ошалевший от подобного обращения Сенченко, бросив выкрутасы, довольно внятно пересказал объясненную тему, и Павел успокоился. В классе учились явно не дебилы.
Под конец выразил удовлетворение малочисленностью класса и пообещал подготовить их к поступлению в любой вуз страны, для чего на следующем уроке проведет контрольную работу. Это заявление вызвало нешуточное уныние в рядах учеников. Потом задал домашнее задание и распустил класс под трезвон звонка, сообщающего о наступившей перемене.
В учительской были уже все Берсеневы, исключая имеющего отдельный кабинет Дмитрия Сергеевича. Жанна перебирала уже полученные от учеников тетради, Елизавета Александровна разговаривала с агрессивной Клавдией Петровной, не одобряющей нынешнюю систему ценностей.
Не вникая в разговор, Павел тихо спросил у Жанны:
– Встретимся сегодня вечером?
Она ответила также тихо:
– Не хочу!
Это было ужасно неприятно, и он сердито насупился, но тут в учительскую ворвался Митек с воплем:
– Кошмар! Только этого нам и не хватало!
Все головы тотчас повернулись к нему.
– Что случилось? Говори толком!
Глубоко вздохнув, тот выпалил на одном дыхании:
– У председательши комиссии унесло ветром шляпку, а на ней старинная брошь! Она висит на крыше и ее никак не достать! Кончится тем, что шляпку утащит какая-нибудь шустрая сорока, и ищи тогда ветра в поле!
Этой председательше Жанна, как и собиралась, высказала свое мнение по поводу проверки, и та была этим фанфаронством, как она выразилась, крайне недовольна. Она зловеще пообещала Дмитрию Сергеевичу принять соответствующие меры, и составила такой акт проверки, после которого оставалось школу только закрыть. И вот теперь очередная неприятность!
Побледневшая Елизавета Александровна, негромко проговорив:
– И какого лешего было напяливать шляпки с драгоценностями, отправляясь в деревню? – пошла во двор. За ней потянулись остальные.
Кокетливая шляпка из отбеленной соломки и кружев, которая и в самом деле смотрелась в деревне по меньшей мере нелепо, покачивалась почти на самом краю крыши, зацепившись за неровности старинной черепицы. Время от времени ее поднимало очередным порывом ветра, но снова опускало обратно под разочарованные вздохи зрителей.
Дети весело признали, что из шляпки получится отменное воронье гнездо.
Возмущенная председательша, повернувшись к хмурому Дмитрию Сергеевичу, с напором проговорила:
– Неужели у вас нет достаточно длинной лестницы, чтобы достать шляпку? Мне на нее, честно говоря, наплевать, но вот брошка мне досталась от бабушки, и она жутко дорогая.
Директор школы искоса глянул на не слишком умную, но амбициозную начальницу.
– У нас нет таких лестниц. К тому же лестница ничего не даст – шляпка застряла там, где ее с лестницы не достать. По крыше ходить опасно, там черепица старая и мхом заросла, сами видите. Если только ждать, когда шляпку собьет порывом ветра.
Он не сказал, что со шляпкой нужно распрощаться, но это было понятно и так. Председательша нахмурилась. Она и без того была изрядно раздражена нелицеприятными высказываниями какой-то сельской учительницы и чувствовала, что вот-вот взорвется.
Молча наблюдавший эту картину Павел отошел на несколько шагов, прикидывая высоту знания. До крыши было метров десять, не меньше. Школа хотя и считалась двухэтажной, но строилась в те времена, когда на образовании не экономили, и высоту помещений делали по пять метров. К тому же Дмитрий Сергеевич прав, скользкая, затянувшаяся от времени мхом черепица не располагала к физическим упражнениям. Передернув плечами, Павел решил рискнуть. Как известно, кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Быстро добравшись до своего дома, Павел переоделся в спортивные штаны, натянул футболку и обул кроссовки, в которых, как он надеялся, ноги не будут скользить по старой черепице.
Вернувшись к школе через пять минут, он застал все ту же неприятную картину – на крыше шляпка, вокруг толпа зрителей. Ему не хотелось демонстрировать ловкость на глазах у всех, но уступы в стене были только с этой стороны. Зная, что директор не поощрит его за подобное лихачество, Павел отошел от него подальше, чтобы не остановил.
Разбежавшись, легко допрыгнул до первого уступа, перелетел на второй, перебежал по декоративному карнизу над окнами второго этажа и очутился на крыше. Тут было уже проще. Черепица скользила, но не очень, и Павел поблагодарил природу за то, что давно не было дождя. Добравшись до шляпки, отцепил ее от растрескавшейся плитки, и, тщательно прицелившись, бросил вниз.
Красиво спланировав, шляпка угодила прямо в руки начальницы. Стоявший внизу народ вне себя от восторга громко выдохнул. Девочки закричали, мальчишки засвистели, а Павел принялся спускаться вниз. Это оказалось труднее, чем подниматься. Когда он спрыгнул вниз с трехметровой высоты, у него от перенапряжения заболели мышцы ног.
Но это была ерунда, потому что восхищенная его ловкостью и отвагой начальница расцеловала его в обе щеки и заявила:
– Дмитрий Сергеевич! Я вижу, что вы жутко недовольны безрассудным поступком своего учителя! Но мы все гордимся, что у нас на Руси не перевелись еще настоящие мужчины! – эта выспренность была Павлу крайне неприятна, но приходилось слушать. – Я перепишу акт, и надеюсь, что вы не будете ругать этого доблестного молодого человека за его отвагу!
Берсенев неопределенно хмыкнул, но ничего не возразил. Сообразив, что скоро начало урока, а он в столь непедагогичном виде, Павел снова кинулся домой. Переодевшись, успел вбежать в десятый класс при долгом трезвоне школьного звонка. Ему показалось, что тетя Тася, уборщица, по совместительству отвечающая за начало и окончание уроков, нарочно дала ему возможность не опоздать.
