Татьяна Герцик - Курортный роман
Он с укором посмотрел на нее, но, поняв, что жалости ему всё равно не дождаться, с горьким вздохом пробормотал:
– Конечно, погуляю с Машей.
Даша быстро собрала ребенка, наказав ей по лужам не ходить, а Валерию мороженого дочери не покупать, не то горло будет болеть, не лето уже.
Захлопнув за ними дверь, начала прибирать на кухне, но вместо уборки присела на табурет, по-старушечьи подперла голову рукой и призадумалась.
Да, Вера сказала верно (она усмехнулась невольному каламбуру), – Валерий очень изменился. И это явно не ее заслуга. Может быть, действительно не нужно было молчать, терпеть его хамство, и хоть изредка давать отпор? Но как это было сделать ей, выросшей в старой патриархальной семье, где слово главы семейства – закон для домочадцев? Да и что это за семья, в которой постоянно приходится вести оборонительные бои местного значения?
Ну да что теперь гадать о том, что было бы, если бы… Вслух, подражая сварливому голосу свекрови, попеняла себе, что в доме дел полно, а она рассиживает, словно барыня. Рассмеялась и принялась за работу.
Через пару часов, поразив ее своей обязательностью, вернулся Валерий с Машей. Он прошел в комнату, явно надеясь на продолжение разговора, но Даша решительно воспротивилась.
– Тебе домой пора! И не выдумывай причины, по которой тебе надо быть здесь! Их просто в природе не существует! И в следующий раз обязательно договаривайся о времени, не то нас не будет дома! Чао, дорогой! – она безжалостным толчком выпихнула его за порог и захлопнула за ним дверь.
В следующую субботу ранним утром кто-то настойчиво позвонил в дверь. Даша, неспешно завтракавшая на кухне, сильнее закуталась в ситцевый халатик, вышла в коридор и посмотрела в глазок. За дверью, нервно переминаясь с ноги на ногу, стояла Нина Андреевна.
Даша недовольно скривилась и открыла дверь, приготовившись к очередным оскорблениям.
Бывшая свекровка, одетая не в поношенные трикотажные штаны и спортивную куртку, как обычно, а в приличное темно-синее драповое пальто, правда, узковатое в талии и давным-давно вышедшее из моды, просительно протянула:
– Здравствуй, Дашенька! Можно к тебе? Ты уж извини, что я без спросу, уж очень я по вас соскучилась! И по тебе, и по внучке!
Оторопевшая от неожиданно приветливых слов Даша молча подвинулась, пропуская бывшую родственницу. Та несмело шагнула внутрь, робко огляделась.
– Да, вот ты где теперь живешь! Валерий сказал, что одна.
Даша пожала плечами и жестко заметила:
– Одной гораздо лучше!
Нина Андреевна поежилась, но возражать не посмела.
В это время в коридор выглянула проснувшаяся Маша и с радостным криком «бабушка приехала!» бросилась к гостье. Та подхватила ее на руки и по обветренным щекам потекли слезы.
– Ах ты, мое золотко! Как же я без тебя соскучилась! Одна ты у меня красавица!
Даша спокойно восстановила справедливость:
– У вас ведь еще одна внучка есть!
Свекровь пренебрежительно отмахнулась.
– На ну ее! Не похожа она совсем на нас! Не в нашу родову! Нервная, злая, вся в мамашу!
Даша подумала, что внучка скорее всего удалась в бабушку, но промолчала, не желая препираться. Корректно пригласила раздеться и пройти в комнату. Нина Андреевна неуклюже сняла непривычное для нее тяжелое пальто, повесила на вешалку и осталась в платье, которое Даша никогда на ней не видела. Судя по фасону, оно было сшито чуть ли не на свадьбу самой Нины Андреевны.
Оно было коротковато и изрядно ее обтянуло, впиваясь в бока, обозначая толстые неприглядные складки и превращая довольно стройную еще женщину в толстушку. Но зато оно было сшито из дорогого черного бархата, что, видимо, и оказалось решающим при выборе наряда. На плечи по моде своей молодости свекровь накинула кружевную косынку, слегка пожелтевшую от долгого лежания в сундуке.
Вытащила из сумочки большое зеленое яблоко и вручила внучке.
– Это тебе, моя хорошая! Мне теперь доказали, что шоколад детям вреден, и я купила тебе полезный фрукт!
Даша взяла яблоко, вымыла и отдала девочке. О том, что у них таких яблок полон холодильник, ничего не сказала. Зачем? Для свекрови подвигом было купить хоть что-то. Тратить деньги для нее всегда было непосильным испытанием. Так что ни к чему портить ей настроение.
Хозяйка накрыла на стол, позвала завтракать и дочь, и гостью. Чинно сидели, пили кто что: Даша – кофе с молоком, Маша – кипяченое молоко, а Нина Андреевна крепкий чай. Девочка быстро съела всё, что ей дали и убежала смотреть мультики.
Свекровь проводила внучку печальным взглядом, опустила глаза и вдруг смиренно покаялась:
– Знаешь, Даша, как ты ушла, так всё стало наперекосяк. Валерка мучается, исхудал весь, с лица спал, смурной такой ходит. Девка эта, Светка, постоянно бухтит, всё ей не так. Мне дерзит, совсем не почитает. Не то, что ты. Даже Валентин замолчал, переживает. Он ведь про блядки-то для смеху говорил, кто же знал, что так выйдет?
Даша криво усмехнулась. Всё-таки забавно устроена жизнь: всё возвращается – и хорошее, и плохое. Пусть-ка теперь бывшая свекровь поживет в роли третируемой недотепы.
Нина Андреевна раскаянно продолжала, вытерев кончиком косынки покрасневшие глаза:
– Я ведь тоже виновата. Мне бы как дочку тебя принять, ты ведь милая, услужливая, слова супротив никогда не говорила, да вот не смогла. Всё считала, что не пара ты Валерке. А ведь вы могли как два голубка жить, если бы мы с мужем вам не мешались. Я ведь, понимаешь, неласковая, да и откуда ласковой-то быть? От моих родителей нежностей-то было не дождаться, пинки одни. Много нас слишком было. А чего много, того и не ценишь. Поэтому я и родила одного только сына, чтобы уж у него всего было полной чашей. А вот ценить то, что имеешь, ни я не умею, ни его не научила.
Нина Андреевна отхлебнула остывшего чаю и заметила:
– Да и ты тоже хороша – нет, чтобы мне хоть раз ответить, так нет, все покорствовала. А я, если мне не отвечать, еще больше распускаюсь. Мне это все говорили, да уж такой характер. Не переделать уже.
Она всхлипнула, вытащила из кармана большой клетчатый мужской платок, высморкалась и тихо попросила:
– Может, вернешься, Даша? Уж я больше не буду вам мешать, ученая теперь. Он ведь со Светкой не расписан, и не собирается. Уйдет, и баста.
Даша резко прервала:
– А вот это вы зря! У них ребенок, и совершенно не важно, зарегистрированы они или нет!
Свекровь тут же вскинулась и в голосе прозвучали привычные командные нотки. Даша усмехнулась – ненадолго же хватило ее смирения.
– Да может, она вовсе ему и не дочь! Он записал Катьку на себя только потому, что ты ушла! Ему всё равно тогда было! Светка эта, шалава, с кем только ни путалась! А сейчас еще и нос задирает!
