Нора Робертс - Последняя любовь
—Мы просто...
—Неважно. Пей кофе.
—Слушаю, мэм. — Отец сделал первый глоток. — У меня никогда не получается так вкусно.
—У тебя нет способностей к кулинарии, пап. Это проклятие.
—Да уж, нашей кухне тебя не хватало. Ты прирожденная повариха. А теперь у тебя будет два ресторана.
—И бар.
—Ты прям основательница сети ресторанов!
Эйвери рассмеялась и вылила половник жидкого теста на сковороду.
—Пока еще маленькой. Конечно, потребуется время, но мне это на руку — закончу разработку.
—Жюстина тоже в восторге и очень довольна, что именно ты арендуешь здание. Она возлагает на тебя большие надежды.
—А я на нее, на всех Монтгомери. Разве не классно было вчера у Клэр? — Радостная, как рождественское утро, Эйвери переворачивала блинчики, встряхивая сковородкой. — Так чудесно со всеми увидеться, посмотреть, как Бекетт и все остальные возятся с детишками! И этот шум, благостное веселье и... семья.
Она подняла взгляд на отца, и ее улыбка стала чуть печальной.
—Ты всегда хотел большую семью.
—У меня самая лучшая семья в мире.
—У меня тоже. Но я знаю, ты хотел много детей и наверняка был бы замечательным отцом для большой семьи — таким же, каким был для меня одной.
—А чего ты хочешь, милая?
—Видимо, ресторанной сети.
Вилли Би откашлялся.
—И Оуэна.
Эйвери сбросила блинники на блюдо, посмотрела через плечо. Ну, конечно, ее здоровяк-отец покраснел.
—Кажется, его тоже. Ты не против?
—Он хороший мальчик... мужчина. Ты давно на него глаз положила.
—Пап, мне было пять лет. Я даже не знала, что это такое.
—Что-то я сомневаюсь. Просто... шепни, если он вдруг тебя обидит.
—И ты раздавишь его как червяка.
Состроив свирепую гримасу, Вилли Би напряг внушительные мышцы.
—Если потребуется.
—Буду иметь в виду. — Она повернулась с блюдом дымящихся блинов. — Давай поедим и займемся подарками.
* * *
Эйвери всегда считала, что Рождество без толпы людей на кухне это не Рождество. Спасибо Жюстине, ее дом и большая кухня всегда были открыты для Вилли Би и его дочери. А в этом году, когда к компании присоединилась Клэр с мальчиками, ее родители и Хоуп, народ толпился везде.
Еще дети — сыновья Клэр, две внучки Кароли. А если добавить двух псов Жюстины, которые путались у всех под ногами, Тупорылого и двух щенков, то Рождество, можно сказать, удалось.
Эйвери нравились праздники наедине с отцом, но вся эта суета — шум, восторженные ребятишки, взбудораженные собаки, запах ветчины из духовки, бульканье соусов, остывающие пироги — задевала струны ее души.
Эйвери всегда этого хотела.
Она перестала рубить чеснок и взяла бокал вина, который принес Оуэн.
—У тебя радостный вид.
—Когда радоваться, если не на Рождество?
Сгорая от любопытства, Оуэн заглянул в миску, где Эйвери что-то смешивала.
—Пахнет вкусно!
—Будет еще лучше, когда я начиню этим фаршем шляпки грибов и запеку.
—Фаршированные грибы, да? Слушай, может, сделаешь их и на следующей неделе?
Эйвери отпила вино, поставила бокал на стол и вновь начала рубить чеснок.
—Хорошо.
—А как насчет тех фрикаделек, которые ты иногда готовишь?
—Коктейльные фрикадельки?
—Ага. Они самые.
—Возможно.
—Я попросил маму сделать ветчину, порежу для бутербродов, куплю несколько сырных тарелок и овощи для обмакивания в соусы. А еще...
—Не покупай сырные тарелки. Просто набери сыра, а я покажу, как его разложить.
Оуэн ждал, что она предложит помощь, и не ошибся.
—Ладно. Скажи, что еще нужно купить.
На кухню пробрался Тэ-Эр, сел у ног Эйвери и уставился на нее печальным взглядом, привлекая внимание. Эйвери печально посмотрела в ответ.
—Тебе это не понравится, — заверила она пса.
Из большой комнаты этажом ниже донесся громкий смех. Кто это? Гарри?
—Я выиграл! Утритесь!
—Игровая приставка. — Оуэн с притворным сожалением покачал головой. — Пробуждает в людях лучшее или худшее.
—Во что они играют?
—Боксировали, когда я уходил.
—Я его обыграю. — Эйвери бросила взгляд на Клэр, которая выкладывала в большую форму ломтики картофеля для гратена. — Я вызову твоего первенца на бой и уложу его нокаутом. Никакой пощады!
—Гарри хитрюга и много тренировался.
Эйвери напрягла бицепсы, совсем как ее отец утром.
—Маленькие, но могучие.
—Бьет ниже пояса! — проворчал Райдер, заходя на кухню и обращаясь к Клэр. — Ты растишь нечестного бойца.
—Гарри тебя победил?
—Он жульничал! — Райдер открыл холодильник, чтобы взять пиво, и нахмурился. — А это еще что за странная штука?
—«Пустячок».
Чуть отодвинув Райдера, Клэр достала из холодильника блюдо с нарезанными овощами.
—Ничего себе пустячок! На вид он довольно большой.
—Так называется десерт. Шоколадный бисквит со взбитыми сливками и фруктами. Держи, отнесешь вниз.
Райдер подозрительно уставился на овощи.
—Ребятишки не хотят морковку, сельдерей и прочий силос. Давайте чипсы с соусом, сальса подойдет. И поострее.
—Пусть едят морковку, сельдерей и силос, — решительно сказала Клэр. — А Мерфи не получит никаких чипсов с острым соусом до обеда.
—И ты тоже, — сказала сыну Жюстина, заглядывая в духовку проверить, готова ли ветчина. — Оуэн, возьми прихватки и вытащи окорок. Он слишком тяжелый. Клэр, духовка твоя.
—Когда мы сможем нормально поесть? — осведомился Райдер.
—Часа через полтора.
—Мы мужчины, которые боксируют, бегают на лыжах, сражаются с инопланетянами, играют в футбол и гоняют на автомобилях. Нам нужна нормальная еда, причем сейчас.
—Закуски будут через полчаса, — сказала Эйвери, перехватив внимание Райдера.
—Те, что ты обычно готовишь?
—Да.
—Тогда ладно. — Райдер взял пиво, блюдо с овощами и пошел к лестнице. — Зачем, спрашивается, называть десерт «Пустячком», когда он огромный?
—Я узнаю, — пообещала Хоуп.
Тупорылый с унылым видом поплелся за хозяином в большую комнату, откуда в очередной раз долетел радостный возглас Гарри:
—Я опять выиграл!
—Все, перерыв. — Эйвери сняла фартук, швырнула в сторону. — Ох, и задам я кому-то трепку!
Размяв плечи, она зашагала вниз по лестнице. И через пять минут вернулась обратно под крики Гарри:
—Она меня сделала!
Эйвери замерла на мгновение, окинула взглядом кухню, где оживленно хлопотали женщины, прислушалась к доносящемуся снизу утробному хохоту отца, голосам Жюстины и Кароли в столовой. Потом проскользнула в гостиную, где царил беспорядок после рождественского утра. Открытые подарки громоздились под сверкающей елью. Пес Жюстины, Кус, дремал у зажженного камина, задрав лапы кверху. Гомон в большой комнате отдавался под ногами как небольшое землетрясение.
