Кэтрин Куксон - Год девственников
– Дежурство или не дежурство… Никуда ты не пойдешь, так что сиди здесь и общайся. Сейчас моя очередь, поэтому делай, как тебе говорят. – Джо погрозил Аннетте пальцем и повторил: – Хоть раз послушайся меня. Сиди здесь. – Тут Джо повернулся к Фло. – А ты проследи за ней, дружище.
Джо рассмеялся, а вслед за ним и Харви, говоря:
– Берегись, парень. Ведь только я имею право называть ее „дружище". А я, ты знаешь, варвар.
Смеясь, Джо вышел. Приступ веселья разрядил атмосферу в доме. А войдя в комнату больного, Джо был встречен еще большим смехом – смехом Стивена, уже похожим на икоту. Стивен радостно закричал ему:
– Я рассказывал Дону про тот раз, помнишь, Джо, когда пришла миссис Осборн? Помнишь? Я сказал ей тогда, что она может пить из блюдца и дуть на свой чай, если ей так хочется.
Дон хохотал вместе со Стивеном.
– Конечно, я помню этот день, – отозвался Джо. – Тебе тогда здорово попало, да?
Говоря это, Джо воспринимал Стивена уже не ребенком, а таким, как только что говорил о нем Харви. Стивен впрямь казался повзрослевшим. Он действительно больше не мочил свою постель. Уже несколько месяцев, как у него не было истерик. Стивен помогал им с Дэниелом поднимать Дона, управляясь не хуже, чем они сами. Помогал менять белье больному, причем очень аккуратно.
Джо глянул на поднос на столе и укоризненно произнес:
– А почему же ты не накормил Дона обедом, дырявая твоя голова?
– Я не голоден, – ответил на это Дон и протянул руку к Стивену. – Ты помнишь ту игру, в которую мы, бывало, играли?
– Игра в блошки, Дон?
– Нет, нет, та, которую ты называешь „плюхи". Такая, с шашечками. Она наверху, в твоей комнате. Можешь принести ее? Что-то хочется сыграть.
– Конечно, Дон. Сейчас принесу. Сейчас. – Стивен уже был готов пулей вылететь из комнаты, но остановился, посмотрел на Джо и спросил: – Все нормально?
– Да, порядок. Иди неси.
Как только Дон и Джо остались одни, больной приподнялся на локтях и заговорил:
– Я хочу тебе кое-что сказать до того, как придет Аннетта. Мы ведь с тобой редко бываем одни. А я уже давно хотел тебе это сказать. Садись и слушай, хорошо?
Джо придвинул стул к кровати и нежно поглядел на бледное лицо брата.
– Ну, давай.
– Это… это насчет Аннетты.
– А что насчет Аннетты? С ней все в порядке, она держится молодцом. Тебе не так уж долго осталось ждать, чтобы увидеть своего…
Дон взял его руку, сжал ее и сказал:
– Ты попал прямо в точку, Джо. Мне не так уж долго осталось.
– Хватит! Перестань! – Джо резко отдернул руку. – Прекрати этот вздор. Не надо искажать мои слова. У тебя все отлично с тех пор, как ты вернулся домой.
Дон отвернулся и медленно начал свой монолог:
– Джо, пожалуйста. Если не с тобой, то с кем еще я могу говорить откровенно? Ты так же хорошо, как и я, знаешь, что мое время истекает. – Дон похлопал по одеялу в районе своего живота: – Вот из-за этого они подумывают, не положить ли меня обратно в больницу. Но если они так сделают, то мне конец, и они сами это подозревают. Потому и откладывают. Но я-то не подозреваю, я знаю. Мое дыхание становится… все хуже. Я знаю точно. Ну все, все! – Он умоляюще посмотрел на Джо: – Пожалуйста! Она может прийти с минуты на минуту, а я хочу поговорить именно о ней. И послушай, не перебивай меня, пока я не закончу. Что бы ты ни думал, не перебивай. Вот что я хочу сказать. По правде, жениться на Аннетте должен был ты. Пожалуйста!.. – Пальцы его сжались в кулак, и, не дав Джо ничего вставить, он продолжил: – Если бы папа не ввязался в это дело и не подтолкнул меня, потому что… потому что он считал это лучшим вариантом, как вырвать меня… из когтей матери. Если бы не отец, Аннетта продолжала бы восхищаться тобой. Она ведь всегда тобой восхищалась. Еще когда училась в школе. Ты и сам знаешь. Но даже когда… когда она обратила внимание на меня, я сперва боялся, что это лишь кратковременная вспышка, а затем этот огонь погаснет и она снова вернется к тебе. Я любил тебя, Джо, но я любил и ее тоже. Поэтому я… – Дон перевел дыхание и заговорил торопливо: – Я постепенно убедился, что она будет моей, специально удостоверился. Это я сделал первый… шаг, не она. И, однажды начавшись, это уже не могло остановиться. Потом этого стало недостаточно. Я мог бы продолжать так и дальше без всякой определенности, но я решил, что нужна определенность. Я надеялся, что это окончательно решит дело. И оно решилось. Но потом я испугался, мы оба очень испугались. Вот почему я настаивал, чтобы свадьба была скорее… Никто не знает, что его ожидает. Воистину, на свете нет более правдивого высказывания.
– Можешь не продолжать. Я все знаю.
– Знаешь?
– Конечно, знаю. Папа специально находился с вами все время, и, когда он оставлял вас одних, вы направлялись прямиком в коттедж.
– Откуда ты знаешь?
– Отчасти – интуиция. И потом, мне однажды случилось проходить мимо коттеджа по своим делам, и я заметил на улице машину. А вы с папой делали вид, словно все время находились вместе. Поэтому – не беспокойся, расскажи то, чего я не знаю.
– Расскажу. Когда… когда меня не станет, я хочу… чтобы ты позаботился об Аннетте и о ребенке. И чтобы ты осуществил наконец свое заветное желание. Женись на ней.
Джо медленно поднялся на ноги и твердо сказал:
– Ты жив, Дон, и будешь жить долго. Ты не учел одного: Аннетта относится ко мне, как к брату, старшему брату. Она любит именно тебя и всегда будет любить.
– Джо, сядь. Пожалуйста! Вопросы любви и смерти… Я много думал об этом в последнее время. Да, Аннетта любила меня весь этот год, когда мы были вместе. Забавно, что, высказывая тогда все маме, я назвал тот год „годом девственников". Да, мы оба были девственниками. Но любовь всегда остается любовью, даже приобретая другие формы. Аннетта все еще любит меня, но по-другому. Она моя сиделка, мой товарищ, даже, может, заменяет мне мать, хотя у нее скоро будет собственный ребенок. Из-за того, что она его ждет, мне кажется, она немного от меня отдалилась. Я думаю, что, если бы не авария, я научился бы понимать: ее будущий ребенок заставляет ее жить отдельной жизнью, надеяться только на себя. Ребенок занимает все ее мысли. Каждая женщина, должно быть, чувствует подобное. И, знаешь, лежа здесь и размышляя, я понял, что любовь сильно меняется после того, как у женщины рождается ребенок. Потому что она выносила его в своем теле. С его рождением мужчина теряет часть ее. Удивительно это! – Дон устало улыбнулся. – Рассуждая таким образом, я могу понять даже маму, хотя… Боже, как я не хочу видеть ее снова, никогда, Джо. – Дон повернулся и нащупал руку брата. – Может, это звучит ужасно, но я страшусь даже мысли, что она может сюда вернуться.
