Кристин Хармел - Искусство французского поцелуя
«Не обращай внимания, — говорила я себе — Делай вид, чт0 ег0 здесь нет. Не оглядывайся».
Так я прошла еще квартал. Но когда я свернула на бульвар Перейр и Гейб повернул следом, я не выдержала.
— Хватит за мной ехать! — рявкнула я, остановившись.
— А, ты еще тут? — Гейб изобразил на лице удивление и притормозил. — А я и не замечал.
Я сердито сложила руки на груди.
— Ну перестань, Эмма, — поулыбавшись с минуту, сказал Гейб. Лицо у него теперь было серьезное — Садись уже. Я знаю, ты себе все ноги стерла.
— Неправда, — процедила я.
— Правда. Забудь о своей гордости и садись. Нам все равно по пути.
Я хотела как-нибудь съязвить, но зачем? Ноги у меня в самом деле отваливались.
— Хорошо, — буркнула я, гордо подошла к машине и захлопнула за собой дверцу.
— Э-э, ты вроде платье прищемила, — заметил Гейб.
Я украдкой покосилась на него и увидела, что он едва сдерживает улыбку. Вот гад!
Я опустила глаза и поняла, что в приступе праведного гнева действительно защемила подол платья. Освободив его, я бросила Гейбу «спасибо» и отчаянно попыталась не краснеть.
Машина тронулась, и я стала смотреть в окно, делая вид, что Гейба тут нет, — признаться, это было непросто ведь он сидел от меня в двух футах. Несколько секунд мы ехали молча.
— Эмма, у тебя точно все хорошо? — наконец спросил Гейб.
Я кивнула.
— Aгa.
— Я в самом деле думаю, что ты очень храбрая.
— Спасибо.
— И глупая.
Я наморщила нос. Конечно, он не мог не съязвить!
— У меня не было выбора.
— Рано или поздно Гийом сам бы спустился, — тихо сказал Гейб.
— Откуда тебе знать? — возразила — Может, я спасла ему жизнь!
— Знаешь, он не такой уж и безумец, каким кажется. Просто любит привлекать к себе внимание.
Я ничего не ответила и снова посмотрела в окно. Психоаналитик нашелся!
— Как прошло свидание? — непринужденно спросил Гейб, когда мы въехали на кольцо вокруг Триумфальной арки.
Кровь снова прилила к моим щекам. Я заморгала.
— Не твое дело!
А что я должна была ответить? Признаться, что свидание закончилось катастрофой? Что Эдуард был само совершенство, пока не проявил свою шовинистическую сущность? Я посмотрела на Триумфальную арку, такую большую, величественную, сияющую ярким светом, и попыталась не обращать внимания на Гейба.
— Ты права, не мое, — Мы остановились на светофоре, и Гейб окинул меня внимательным взглядом. — Тебе очень идет это платье.
Вот так номер! Опять издевается, да?
— Спасибо, — пробормотала я. У меня было ощущение, что я не уловила какой-то шутки, понятной только своим.
— Я серьезно.
— Мм…
Ну и как его было понимать?
Мы молча проехали по запруженным Елисейским Полям. Гейб заговорил только на авеню Франклина Рузвельта.
— Как насчет интервью с Гийомом? — спросил он, когда на горизонте справа возникла Эйфелева башня. — Выручишь меня, Эмма?
А, так вот чего он добивался! Вот зачем хотел меня подвезти и сделал мне комплимент! Ясно как божий день. Неужели он подумал, будто я растаю и позволю ему донимать своего клиента? Вот еще!
С другой стороны, раз мне хватило ума разгадать его скрытые мотивы, почему я так расстроилась?
— Я же сказала, что постараюсь выкроить для тебя время, — устало ответила я, глядя в окно.
Мы проехали мимо въезда в туннель, где разбилась принцесса Диана, и мне, как всегда, стало немного грустно.
— Да, но презентация уже в следующую субботу. Давай назначим интервью на вторник? Вряд ли у Гийома есть какие-то планы.
— Откуда тебе знать?
Гейб из вежливости изобразил легкое смущение.
— Я не знаю точно… Просто никаких концертов и выступлений у него не намечается. Ну, так что? Мне нужно всего полчаса, статья для UPP почти готова. Обещаю не давить на Гийома.
Я несколько секунд разглядывала его лицо, впервые заметив маленький бугорок на переносице — возможно когда-то ему ломали нос — и небольшой шрамик над правой бровью.
— Пообещай, что статья не будет разгромной, — попросила я, стараясь не думать о том, какие у Гейба длинные и темные ресницы.
Мы ехали по левому берегу, до дома оставалось всего несколько кварталов. Признаюсь, поездка на метро была бы куда утомительней, даже, несмотря на бесконечные расспросы Гейба.
Он улыбнулся.
— Ты ведь понимаешь, я не могу этого обещать. Зато могу тебя заверить, что никаких дурных намерений у меня нет. Я просто спрошу Гийома о его последних безумных выходках. И о новом альбоме, и о презентации. Лучшей раскрутки и пожелать нельзя, Эмма. Мое интервью напечатают в сотнях газет.
— Знаю, — недовольно ответила я и попыталась все взвесить. Сколько вреда и сколько пользы может принести такая реклама? Ладно, придется дать согласие на интервью, хотя бы потому, что я уже обещала. — Хорошо. Позвоню тебе завтра и назначу время и место.
Гейб свернул на мою улицу и остановился у тротуара.
— Чудесно! Спасибо тебе, Эмма. А ты придешь?
— Куда?
— На интервью.
— А… — Я расстегнула ремень безопасности. Неужели Гейб решил, что я такая же ненормальная, как Гийом, и оставлю своего клиента наедине с ушлым журналистом? — Разумеется, приду.
— Отлично. Жду с нетерпением.
Я вздохнула. Ну и как тут ответить?
— Спасибо, что подвез.
— Не за что. Нам ведь по пути, — сказал Гейб.
Я скрипнула зубами и вышла из машины.
— Завтра созвонимся, Эмма! — весело крикнул он напоследок и выехал, не обернувшись, на авеню Рапп.
Я проводила его машину взглядом.
Глава 12
Еще несколько дней мы работали сверхурочно, готовясь к презентации. На случай если Гийому опять придет в голову отколоть какой-нибудь номер, мы приняли профилактические меры и разослали в газеты релизы обо всех благотворительных акциях, в которых он принимал участие. В выходные мы с Поппи ходили по магазинам, ели в ресторанчиках и, разумеется, флиртовали в барах с незнакомцами — хотя в субботний вечер Поппи ненадолго меня покинула, улетев на свидание. Как это ни странно, мне было приятно нравиться французам. У меня действительно поднялась самооценка.
Во вторник мы с Гийомом приехали в «Кафе ле Пти-Пон» — здесь мы с подругой ужинали, когда я только прилетела в Париж, — чтобы дать обещанное интервью Гейбу.
— Это ненадолго, — заверила я Гийома, когда мы устроились на террасе. — Может, если умаслим Габриеля Франкёра, он от нас отстанет. — Я слышал, он жуткий тип, — заметил Гийом с чуть ли не веселой ухмылкой.
— Хуже не бывает, — пробормотала я и огляделась.
