Лора Брэдли - Беспорядочные связи
Китти вся была на виду: открытая и бесхитростная. Не то что Миранда – клубок противоречий и загадок. Она шла к ним поступью балерины. Смелый огонь в ее глазах мог бы смутить и боксера-профессионала. Приподнятые заколкой волосы мягко падают на лицо, наверное, так же, как поутру после длинной ночи любви. Глядя на ее слегка покачивающиеся бедра, обтянутые черным шелком, он страстно захотел узнать, как она все-таки выглядит после такой ночи. Но голос Миранды, меняющий окраску, словно хамелеон, заставил его задуматься, нужно ли ему это. Потому что сейчас он услышал тот же интимный тон, которым она разговаривала по телефону, сидя у себя в спальне. Этот тон непривычно резал ухо, а слова были еще более удивительны.
– А я думаю, куда ты сбежал. Прости, что оставила тебя с Леной. Я – трусиха. – Миранда улыбнулась Коулу. Сплошное притворство. Для Китти старается. Коул почувствовал раздражение, но, подыгрывая ей, представил женщин друг другу.
Коул не объяснил, почему Миранда претендует на место подле него, поэтому Китти окинула ее вопросительным взглядом. Завязалась светская беседа. Китти, проявив больше такта и проницательности, чем ожидала Миранда, не стала клясться, будто скучает по ее репортажам. Вместо этого она начала обсуждать с Мирандой соглашение о свободной торговле. Эта женщина, видно, ежедневно прочитывает газеты от корки до корки.
Миранда была поражена. Ее реакция весьма позабавила Коула, который знал причину заинтересованности Китти новостями внутренней и внешней политики. Чтобы поймать мужа. Красота и ум – именно в такой последовательности – импонировали как раз тем мужчинам, за которыми охотилась Китти, – начинающим политикам, будущим президентам компаний, молодым хирургам. По-своему честолюбивая, Китти не хотела выходить замуж за человека с состоявшейся карьерой. Она предпочитала делать карьеру мужа собственными руками.
В этом-то и заключалась вся ирония сватовства Виктории. Она видела в Коуле прежде всего симпатичного представителя старого техасского рода из Хилл-Кантри, второго сына в семье респектабельных богатых родителей. Так оно и было на самом деле. Виктория (да, наверно, и Китти тоже) полагала, что он перерастет свое пристрастие к музыке и вернется на прибыльную скотоводческую ферму отца, возвратится к бездонному семейному денежному мешку, заняв отведенное ему место в фамильной иерархии, сразу же за своим на редкость необразованным братцем.
Ни та ни другая не понимали, что нынешнее занятие Коула– дело всей его жизни. Но даже в этом, по их мнению, он не проявлял достаточно честолюбия. А он играл и пел, потому что любил играть и петь; ему это было необходимо как воздух. Тратил дни, недели на то, чтобы отшлифовать песню, сделать ее такой, какой она должна быть, – берущей за душу. Если публика реагировала подобающим образом, замечательно. Если нет, он не переделывал песню. Один мерзкий агентишко заметил, что он с голоду помрет ради стремления быть «артистом в высшей степени». Коул воспринял это заявление как комплимент, хотя тот, естественно, имел в виду обратное.
Он знал, что Китти неравнодушна к нему, но пока еще не понял, какую цель она преследует: то ли хочет, чтобы он согревал и развлекал ее, пока она не встретит мистера Мужа, то ли надеется обратить его в мистера Мужа. На уме у нее было, безусловно, одно из двух, но Коул не видел себя ни в той, ни в другой роли. А вот заигрывать с ней ему нравилось.
Коул все свое обаяние теперь обратил на Китти, хотя сознавал, что флиртует с ней только для того, чтобы позлить Миранду, – это ему тоже доставляло своеобразное удовольствие. Он открыто начал рассматривать ее миниатюрную, безупречно пропорциональную фигурку в оправе из блесток. Грудь не большая и не маленькая, талия ровно на десять дюймов меньше объема бедер, которые, Коул не сомневался, были одного объема с грудью. Барби, да и только.
От Китти не укрылся его оценивающий взгляд. Она заморгала, соски под платьем затвердели – именно в ту секунду, когда он взглянул на них. Может быть, она натренировала их. Интересно, вдруг подумал Коул, что бы делали ее родители, воспроизведи они на свет уродца с кудряшками, прыщавой кожей, плоской грудью, толстым задом и плохим зрением? Наверно, стали бы исправлять дефекты дочери или обменяли бы ее на такую вот красавицу, которая сейчас стояла перед ним. Коул рассмеялся.
Девушки, вздрогнув от неожиданности, удивленно посмотрели на него: они вели разговор на серьезную тему, где смех был неуместен.
– Кит, на тебе есть нижнее белье? Или ты специально так оделась, чтобы собравшиеся здесь старики забыли проверить, сколько нулей они пишут на своих дарственных чеках? – Коул наблюдал за ней из-под полуопущенных век.
– Ты такой же несносный, как Говард Стерн! – хихикнула довольная Китти.
Коул сомневался в том, чтобы Китти когда-либо слышала выступления Говарда Стерна, но, зная из газет о его репутации мастера острот, она сочла, что не ошибется, употребив в данном контексте его имя, одновременно выказывая свою светскость и осведомленность.
Коул с удовлетворением отметил, что достиг поставленной цели – разозлил Миранду. Он и сам не понимал, почему не мог отказать себе в этом удовольствии. Ее роскошная матовая кожа вспыхнула очаровательным румянцем; так пунцовеют только рыжеволосые. Его бестактная реплика смутила и рассердила ее.
Раздосадованная развязной манерой поведения Коула, который, не замечая ее, адресовал слова и взгляды только своей светской приятельнице, Миранда стала смотреть по сторонам, подыскивая удобный предлог, чтобы удалиться. Она оказалась не очень расторопной.
– О, а вот и Рейнольд Макинни, – прожурчала Китти, помахав рукой кандидату в сенат штата Техас, который в свои тридцать лет или около того был еще холост. – Мне нужно с ним поговорить. Рада была познакомиться. – Она коснулась щекой щеки Миранды, выдув в воздух поцелуй. – А ты, разбойник, веди себя прилично. – Коула Китти поцеловала в щеку по-настоящему, а потом решительно устремилась к Макинни.
Коул и Миранда смотрели ей вслед. На губах Коула играла улыбка. Он получил ответ на свой вопрос: Китти отвела ему роль увеселителя. Китти Макинни. Звучит солидно. Интересно, когда будет свадьба? Очевидно, до выборов. Вероятно, в день открытия избирательных участков.
Миранда незаметно наблюдала за Коулом. Она прочла в его лице искреннюю симпатию к девушке и рассвирепела. Но разве можно его упрекать? У Китти было все, что обычно мужчины ищут в женщинах. Даже мне она понравилась, в унылом смирении рассуждала Миранда. Какая я ей соперница?
Вдруг она смягчилась. Соперница? В чем? Неужели она готова воевать с Китти за этого заносчивого, возмутительного, самодовольного, загадочного, энергичного сексуального шовиниста? Ну и ну. Ладно, она признает, что испытывает к нему физическое влечение. Но с этим она справится. Тело уговорить нетрудно. Надо только повторять: он– подозреваемый, подозреваемый, подозреваемый…
