Нэнси Берланд - Жемчужный остров
Ему все время казалось, что кто-то следит за ним, он спиной постоянно чувствовал чей-то взгляд. Кто-то так же, как и Адриенн, пытается вспомнить, где мог его видеть. Из-за этого Ник все время чувствовал себя не в своей тарелке.
Конечно, с тех пор, как его фотография красовалась почти в каждой газете, прошло уже четыре года. Тогда он носил усы, а волосы были коротко подстрижены. Но люди всегда запоминали его глаза. Пронзительный взгляд необыкновенно голубых, почти синих глаз запоминался надолго. Днем он мог носить солнечные очки, а вечером? Это было бы глупо и привлекало бы внимание.
Если Адриенн узнает, кто он до того, как Ник ей сам скажет, это будет ужасно.
Пьер чуть не выдал его сегодня. Он назвал его Маком, и Адриенн это слышала. Ник надеялся, что она поверила его объяснению. Почему бы нет? Она ему полностью доверяет. Она единственный человек из тех, с кем он общался последние четыре года, который ему верит, не считая, конечно, его друзей здесь, на острове.
При мысли о том, как хорошо относится к нему Адриенн, Нику сделалось плохо. Ему необходимо все ей рассказать до того, как она сама это узнает, иначе он совсем перестанет себя уважать.
Ник взял радиотелефон. Надо было проверить, как дела на острове.
Вождь был не в самом лучшем своем настроении. Местные жители были явно не созданы для подводного плавания. Они не могли долго находиться под водой, чтобы собирать раковины.
Ник попросил его не волноваться. Он привезет опытных полинезийцев, они искусные ныряльщики.
А сам он весьма искусный врун.
«Знаешь что, приятель? – возмутился внутренний голос. – Тебе это не нравится? Тогда сделай что-нибудь».
Точно. Это очень просто. Нужно просто подойти и сказать:
– Эй, Адриенн, я тот самый подонок, который убил твою бабушку.
Осыпая себя проклятиями, Ник начал собираться. Он надел свою лучшую одежду – джинсы и белую льняную рубашку, которую ему прислала мама. Затем сложил в пакет белье и зубную щетку. Когда Ник шел по пристани, у него в голове был уже готовый план.
Он уговорит Адриенн заказать ужин в номер. После ужина и нескольких бокалов вина он все ей расскажет. А потом будет покорно ждать, пока она ему не выцарапает глаза.
Адриенн сделала небольшой глоток вина и посмотрела на Ника, сидевшего с другой стороны стола.
Она с такой тщательностью готовилась к вечеру, столько возлагала на него надежд, а Ник был явно не в настроении. Его лицо было мрачным, как предгрозовое небо. С тех пор, как они сели за стол, он не произнес и десяти слов. Он задумчиво ковырял вилкой еду, не особенно обращая внимание на то, что лежит на тарелке.
Адриенн казалось, что ей нужно рассердиться на него за такой надутый вид, но она не могла заставить себя. Она была слишком довольна сегодняшним днем. К тому же нельзя сердиться на человека, который освободил ее от бремени финансовых забот. На этого красивого мужчину, появившегося в ее комнате в рубашке, расстегнутой почти до пояса. При виде его мускулистой груди сердце ее забилось сильнее.
– Мне нравится твоя рубашка. – Адриенн уставилась в раскрытый ворот. С каким удовольствием она послала бы ужин к черту, но не была уверена, что Ник разделит ее состояние.
– Спасибо. Мне ее прислала мама.
– А где они живут, твои родители?
Ник замер. Казалось, что он размышляет. Неужели так трудно ответить на столь простой вопрос? Затем Ник глубоко вздохнул и ответил:
– В Атланте.
– Вот почему у тебя такой акцент.
– Я там давно уже не живу.
– Да? – небрежно ответила Адриенн, понимая, что Ник коснулся темы, которую раньше старательно избегал. Она сделала еще один глоток и задала следующий вопрос: – А где ты жил до того, как приехал на остров?
– В Калифорнии.
– В Сан-Франциско?
Ник несколько секунд смотрел себе в тарелку, потом поднял глаза на нее:
– Нет, в Лос-Анджелесе.
Лос-Анджелес? Интересно. Адриенн вспомнила адрес на конверте, который она видела в его хижине. Адрес юридической фирмы. Может быть, это дело о разводе?
Что-то щелкнуло у нее в мозгу:
– Лос-Анджелес. Я возила туда группу на Олимпийские игры 1988 года. Может быть, мы виделись там?
– Вряд ли. Я не посещал состязания.
– Значит, я ошиблась.
Адриенн подалась вперед. Нужно продолжать его спрашивать, а то она никогда ничего о нем не узнает.
– Скажи, а почему ты поселился здесь? Ты сказал, что не из-за жены. Тогда из-за чего же?
Ник не отрываясь смотрел на свою вилку, перекладывая ее с одного места на другое. Затем он откинулся на стуле и сложил руки на груди.
– Сказать по правде, и из-за нее тоже. – Ник поднял на нее глаза, и Адриенн увидела в них какое-то странное выражение. Что это было? Страдание? Чувство обиды?
Ник мог бы сказать ей, что его семейная жизнь ее не касается, что она лезет не в свое дело. Но вместо этого он не опустил взгляда и ответил:
– Патрис и я были женаты шесть лет. Я не люблю ее, ты, наверное, это хотела узнать. Я не скучаю по ней. У нас не было детей. Поэтому нет и никакого повода для встречи.
– Извини, я слишком любопытна.
– Ничего, Адриенн. Я не против твоих вопросов. Может быть, так даже лучше.
– Что ты имеешь в виду – так даже лучше?
– Я имею в виду, что ты совсем ничего не знаешь обо мне.
Адриенн нервно засмеялась:
– Да, в тебе много загадочного.
Ник покачал головой:
– Подумай, я ведь тоже ничего почти не знаю про тебя.
– Что, например?
– Где ты выросла, как ты жила и так далее.
Адриенн вытерла губы салфеткой, неуверенная, что хочет обсуждать свои детские годы. С другой стороны, если она была Нику не безразлична, вполне естественно, что он хочет узнать о ней побольше. Ей ведь тоже интересно его прошлое.
– Я всю жизнь прожила в Фениксе. Я единственный ребенок в семье. Мою семью нельзя было назвать богатой.
– Деньги – это не самая важная вещь в жизни, Адриенн.
– Когда тебе нечем оплачивать счета, тогда она становится самой важной.
– Да, тут ты права, – ответил Ник.
Адриенн надеялась, что не поставила его в неловкое положение своим замечанием.
– Я сказала это не для того, чтобы ты пожалел меня. А для того, чтобы ты понял, как много для меня значат эти деньги, которые я получила сегодня.
Адриенн посмотрела в окно. Невдалеке горели огни другого шикарного отеля.
– Моя мама не поверила бы мне, если бы узнала, что я остановилась в таком дорогом месте, как это. Понимаешь, – продолжала говорить она, повернувшись к Нику, – мой отец был неисправимым мечтателем. Он не задерживался ни на одной работе больше месяца. Ему всегда казалось, что он заслуживает лучшего. Семью содержала мама, потом и я.
– А чем занималась твоя мать? – мягко спросил Ник.
