Зоэ Арчер - Сладкая вендетта
Ева закатила глаза.
– Я и не догадывалась, что в тюрьме прививают такие пуританские взгляды.
Джек фыркнул.
– Мы раз в неделю ходили в часовню. Они засовывали нас в такие маленькие клетушки, размером не больше поставленных стоймя гробов, и заставляли слушать какого-то старого и тощего, как палка, капеллана, а он читал нам проповеди о кротости, смирении и долге христианина. Но, когда они тебя порют за то, что ты много разговаривал, или засовывают в темную клетку только потому, что тюремщику не понравился твой взгляд, ты испытываешь не слишком христианские чувства.
Джек чуть было не содрогнулся при одном воспоминании об этом. Физическая боль от порки легче, чем долгие дни и недели, проведенные в полной темноте, когда тебе дают только воду и хлеб. Там он никогда нормально не спал, лишь впадал в забытье от измождения. В темной камере нет ни матраса, ни одеяла, только жесткий деревянный настил, приделанный к стене. И полная тишина. Боже всемогущий, какая же это тишина! Тюрьма никогда не была местом для веселой болтовни, но при полном отсутствии звуков и контактов с другими людьми в кромешной темноте многие сходили с ума.
– Вы говорите как человек, который испытал эти наказания на себе, – тихо произнесла Ева.
– Да.
В доказательство у Джека остались отметины на спине.
– Но они меня не сломили. – Он вздернул подбородок. – Пытались, но так и не смогли.
Ева наклонила голову и всмотрелась в его лицо.
– Наверное, это потребовало от вас необыкновенного мужества.
– Силы или упрямства. – Джек пожал плечами. – Как ни назови, это позволило мне продержаться пять лет и не потерять рассудок.
Она смотрела на него задумчиво и обеспокоенно.
– Не знаю, смогла бы я пережить подобное.
– Вы бы пережили, – сказал Джек. – Хотя бы только для того, чтобы довести надзирательниц до бешенства.
Ее быстрая улыбка стала для него неожиданностью.
– Думаю, мистер Далтон, вы правы.
Пока Джек преследовал Рокли как волк, которому не дают схватить его добычу, он не мог откинуться на спинку сиденья, не мог расслабиться. Однако в том, что в этой безумной охоте рядом с ним была Ева, в том, что он разговаривал с ней, как никогда ни с кем не разговаривал, черпал какое-то странное удовлетворение. Должно быть, эти пять лет в Данмуре изменили его сильнее, чем он осознавал.
Джек и Ева смотрели из окна кэба, как Рокли поднялся по ступеням и вошел во внушительное здание клуба «Карлтон». Привратник в дверях поклонился ему, потом жестом показал кучеру, чтобы тот ждал его светлость за углом. Не годится, чтобы экипажи выстроились тут в ряд, словно перед обычным оперным театром, даже если эти экипажи – сияющие лаком кареты английской элиты, запряженные лошадьми, каждая из которых стоит больше, чем трудящийся человек может заработать за год.
– Баллард остался с кучером, – отметила Ева, когда карета укатила от входа.
– Даже такой высокородный господин, как Рокли, не может пойти против правил клуба. Внутрь впускают только членов клуба и тех, кто там работает.
– Удивительно, что он чувствует себя там спокойно, – прошептала Ева, глядя на внушительные каменные арки, – когда его спину не прикрывает телохранитель. Разве что только он способен на время отбросить свою паранойю, чтобы потолкаться среди консервативной элиты.
– Что такое паранойя? – спросил Джек.
– Иррациональный или преувеличенный страх преследования. Чрезмерная подозрительность.
– Ну да, верно, это про Рокли. – Далтон ухмыльнулся. – Он использует свою паранойю, чтобы сделать мир более безопасным для себя. Только Рокли не в безопасности. Он не защищен от меня.
– Или от «Немезиды».
Ева рассматривала территорию возле клуба.
– Значит, он не может поставить здесь дополнительных людей.
– Если у него есть какие-то улики, он не станет хранить их в клубе.
И все же они должны были его дожидаться. За это время Ева успела сходить в магазин, расположенный в нескольких улицах от клуба, и купила пирожков для всех, включая кэбмена.
– Работа «Немезиды» очень опасна, – сказал Джек, с аппетитом жуя. – Удивительно, что они разрешают женщинам в этом участвовать.
Ева нахмурилась:
– Харриет, Райза и я хотим служить на благо справедливости точно так же, как мужчины. И даже больше, потому что против женщин совершается так много преступлений, и у них так мало защиты. Боже мой, да только недавно отменили «Акты о заразных заболеваниях».
Джек слышал, что некоторые проститутки с горечью жаловались на эти акты, сетовали, что их заставляют проходить унизительные медицинские осмотры, а то запирают против воли, если у них обнаруживаются болезни.
– Не сомневаюсь, что против женщин совершается много несправедливостей, – сказал он. – Но что, если Харриет или вы пострадаете?
– Все сыщики «Немезиды», как солдаты любой армии, много месяцев тренировались, прежде чем стать официальными членами группы. У Саймона есть загородное поместье, там мы проводим тренировки. Изучаем оружие, учимся приемам рукопашной борьбы, осваиваем еще кое-какие навыки, о которых я не имею права распространяться.
– И вы тоже проходили эти тренировки?
Ева одарила его холодной улыбкой.
– Испытайте меня.
Джек тут же улыбнулся в ответ.
– С удовольствием.
Они закончили ланч в молчании, но это пари висело между ними, как зажженный фитиль.
Через пару часов Рокли вышел. Они снова поехали за ним на расстоянии, но после нескольких поворотов и двух кругов по одному и тому же месту кэбмен отодвинул дверцу и сказал с явным сожалением в голосе:
– Извините, но этот малый от меня ускользнул.
Ева выругалась.
– Такое с нами уже бывало, и не раз. Он мог направиться куда угодно.
– Не куда угодно, – возразил Джек. – Вы его видели, когда он вышел из клуба? Он похлопал себя по животу. Это значит, что Рокли основательно поел. Но ему не нравится чувствовать себя разленившимся, с полным желудком. Значит, дальше он поедет в гимнастический зал. Это на Черч-стрит, совсем рядом с рекой.
Ева расширила глаза.
– Не надо говорить это мне, скажите нашему вознице.
Джек повторил указания кэбмену, и они снова двинулись в путь.
Через несколько минут они были уже на Черч-стрит. Перед двухэтажным каменным зданием стоял экипаж Рокли. Латунная табличка на здании гласила: «Гимнастический зал Челси для джентльменов». Джек почувствовал, что в его груди поднимается гордость.
– Наш козырь, – прошептала Ева и посмотрела на Джека.
В ее взгляде он безошибочно распознал уважение, и ему это понравилось.
– После этого, – сказал Джек, – он обычно едет домой принять ванну. Кучер может сколько угодно запутывать следы, но Рокли свой распорядок менять не любит.
