Ричард Райт - Долгий сон
Рыбий Пуп стал горланить песенку, все подхватили:
Жил-был человек
По фамилии Золл,
В хлеву у него
Был привязан козел.
Однажды козел,
А он парень был ловкий,
Три красных рубахи
Сжевал с веревки…
Сказал мистер Золл:
«Ты умрешь, козел!»
И к шпале козла
Привязал он со зла.
«Ту-туу, ту-туу!» —
Загудел паровоз,
Но зря он козлу грозил.
Рубашки выплюнул умный козел
И поезд остановил…
Последние ноты замерли в гуще деревьев, воцарилась тишина.
— Люблю, когда поют в лад, — мечтательно заметил Сэм.
— Ага, и я, — отозвался Зик.
— Музыка — это вещь, братцы, — заявил Рыбий Пуп.
— Как черные поют, так больше никто не поет в мире, — похвалился Тони.
На солнце сверкнула желто-бурая полоска воды — они вышли к ручью.
— Вот вам и море-океан, — насмешливо протянул Тони.
— Не океан, не речка даже, но сгодится до времени, — сказал Рыбий Пуп.
По обе стороны ручья ровными простынями ярдов в десять шириной тянулась желто-бурая глина, гладкая, нетронутая.
— Красотища! — сказал, потирая руки, Сэм.
Мальчики кинулись вперед и, запустив поглубже пальцы в податливую гущу, стали пригоршнями черпать клейкую глину и лепить круглые колобки на пробу. Черные руки вмиг покрылись желто-бурой корой.
— Смертельная штука, — оценил Зик, взвешивая на правой ладони плотный тяжелый ком. — Внимание, взрываю атомную бомбу миссисипского производства. — Он отступил, размахнулся и с силой бросил свой снаряд в ствол дерева — шлеп! Грязь фонтаном разлетелась в пронизанном солнцем воздухе. — Молодец! — похвалил себя Зик.
— Водородная, сделано в Диксиленде! — Рыбий Пуп прицелился и запустил увесистым комом глины в соседнее дерево — чмок! Снаряд сплющился в лепешку, растекаясь неровными лучами, во все стороны плеснулись ошметки, заляпав желтым подножную траву. — Точно в яблочко! — оповестил он зрителей.
— Эй, сколько вас там на фунт сушеных! — выкрикнул Тони. Пущенный им комок глины взмыл в воздух, сделал крутой вираж к ручью и, опускаясь все ниже, скользнул над водой и зарылся в грязь на том берегу.
— Теперь я! — Сэм швырнул неряшливо слепленный ком в дерево, до которого было три шага. Плюх! Их обдало дождем брызг, черные лица расчертило желтыми подтеками.
— Это вам от русских угощение! — невнятно крикнул Сэм, отирая со рта глину.
— Ни фига себе! — возмутился Зик, вытирая глаза. — Эдак ты без всякой войны своих же перекалечишь.
— Пристрелка окончена, — объявил Рыбий Пуп. — Подождем неприятеля.
Друзья развалились на траве, заслоняя глаза от слепящего солнца. Прожужжал мимо шмель. Прыгнул и вновь пропал за листом кузнечик. Сэм выдернул из земли травинку и в раздумье принялся жевать.
— Зик, — тихо, просительно позвал он.
— М-м? — промычал Зик.
— Можно тебя спросить, только без смеха?
— Валяй, — прикрыв глаза, разрешил Зик.
— Если бы ты был белый, что ты сделал бы с неграми?
— Во, так я и знал! — возмутился Тони. — Мозги повредил человек на этом деле!
Рыбий Пуп беспокойно пошевелился и ничего не сказал.
— Ты, Сэм, рассуждаешь, как вроде ты ихняя собственность, — недовольно сказал Зик. — Если бы я был белый, я бы тебя спросил, почему ты ко мне лезешь с такими вопросами…
— Но мы живем рядом с ними, — настаивал Сэм. — Без белых шагу не ступишь…
Зик ласково обхватил Сэма за шею.
— Я вас, сукины дети, атомной бомбой шарахнул бы! — пророкотал он, смеясь.
Повскакав с земли, его друзья приветствовали эту мысль взрывом веселья. Только в смеющихся глазах Сэма по-прежнему стояло недоумение.
— А зачем тебе их шарахать? — спросил он. — Негры тебе ничего не сделали.
— Затем, что у них поджилки трясутся, — Зик сплюнул.
— Вот уж нет, — обиженно сказал Тони.
— Ничего подобного, — коротко возразил и Рыбий Пуп, задетый за живое.
— Кто здесь когда-нибудь дрался с белым, поднимите руки, — сказал Зик.
— Так нечестно. С какой нам стати с ними драться? Что они нам сделали…
— В рабство только угнали, а так ничего, — ввернул Сэм.
— Ну, это когда было, — сказал Тони.
— Ненавижу я эти разговоры! — с отвращением сказал Рыбий Пуп. — Обязательно Сэм надумает что-нибудь.
— Я хочу знать, вот и все. Так что ты с нами сделал бы, будь ты на месте белых? — допытывался он.
Рыбий Пуп и Тони невольно посмотрели на Зика. Лицо у него разгладилось, приняло мечтательное выражение. Сэм ждал.
— Если бы я был белый, — нараспев начал Зик, — во-первых, я бы разбогател…
— Это понятно. Завел бы до черта слуг и жил в большом красивом доме, — сказал Тони.
— Значит, так… — У Сэма тоже разыгрывалось воображение. — Сидишь ты в гостиной, кругом понавешаны картинки, книжки стоят…
— Сбоку прижалась хорошенькая блондиночка, жена, — дополнил картину Рыбий Пуп.
— А что, — с улыбкой одобрил Зик. — Ну и сижу… трубочку покуриваю. По радио негры наяривают джаз, на столе — бутылки с виски…
Зик, изображая белого богача: Сэм, говорят, ты хотел меня видеть? Чего тебе, ниггер?
Сэм, с достоинством: Я хотел с вами поговорить насчет того, чтобы с черными поступали по справедливости…
Зик, изумленно: Как ты смеешь со мной так разговаривать, ниггер? Какой тебе еще справедливости? Тебе, по-моему, и так неплохо!
Сэм, запальчиво: Нам бы работу получше, мистер Зик. Нас, черных…
Зик, высокомерно: И охота вам, ниггерам, вечно скулить? Что я тебе, хозяин? Ступай да раздобудь себе работу! Сам для себя придумай работу, черт побери! Мы, белые, себе придумали? Раз просишь справедливости у меня, значит, сам ты раб. Пошел отсюда, ниггер, не надоедай мне. Катись из моего дома, а то пристрелю!..
Сэм, в ярости выхватывает пистолет, стреляет: ПУ! Я сам тебя первый пристрелю! Вот тебе, белая скотина! Получай!
Зик хватается за сердце, заводит глаза и валится на траву.
Зик, хриплым шепотом: Ниггер, ты выстрелил в меня… За что?
Сэм, громко, гневно: За подлость твою, вот за что!
Зик, испуская дух: Ниггер, твоя взяла… Я побежден… Вот — забирай мой дом, жену, богатство…
Давясь от смеха, Рыбий Пуп и Тони глядят, как умирает Зик. Внезапно Тони с улыбкой выходит вперед мелкими шажками и, подбоченясь правой рукой, говорит, подражая женскому голосу.
