Сандра Браун - Жар небес
А вот если они приобретут Бель-Тэр, люди вынуждены будут относиться к ним совсем по-другому. Конечно, весь город встанет на дыбы, узнав об их приобретении. Но им ничего не останется, как целовать его задницу и делать вид, что они его обожают.
Разговором с Шейлой Крэндол он закончил свой рабочий день. Покинув здание банка, он прошел мимо двух зданий к автомобильной площадке, где каждый день оставлял машину. Кроме его «Линкольна», на площадке ничего не было. Открыв дверцу, Гилберт сел за руль.
— Господи, ну сколько же можно тебя ждать! — произнес раздраженный голос с заднего сиденья. — Включи кондиционер. Здесь жарче, чем в пекле. Вы мне назначили на пять. Прошло уже пятнадцать минут. Почему так долго?
Хмыкнув, Дейл включил мотор и кондиционер.
— Можешь верить, можешь не верить, но я сейчас разговаривал с Шейлой.
— С Шейлой? В банке?
— Она позвонила мне.
— И о чем же вы разговаривали?
— Она полна решимости удержаться на поверхности. Почуяла, что у нее хотят забрать все ее любимые игрушки.
— Это же так и есть?
— Нам с тобой это было бы кстати.
— А что она хотела от тебя?
— Заключить соглашение. — Он пересказал содержание разговора.
— Надеюсь, ты дал ей от ворот поворот. Дейл хитро ухмыльнулся:
— Ну конечно, причем выразил глубокие соболезнования.
— Вряд ли она им поверила — слишком она для этого умна.
— Шейла берет прежнего бригадира. — Он оглянулся назад. — Она уверена, что заключит выгодные контракты в несколько дней.
— Да, но они должны быть сверхвыгодными, чтобы был какой-то толк.
Дейл радостно кивнул:
— Контракты, конечно, нужны, но больше всего ей сейчас нужно время. Думаю, у нас с тобой нет проблем.
— Появятся, если не следить за ней в оба.
— Безусловно, поэтому я прошу тебя рассказывать мне обо всем, что она делает дома. Даже о том, что тебе покажется невинным. Мне нужно знать все.
— Что мне, шпионить за ней, что ли!
— Именно! И не только. Постарайся по возможности расстраивать какие-то ее планы, но так, чтобы она не заподозрила тебя. Вообще надо чем-то отвлекать ее от работы.
— Чем, например?
— Не знаю, может, ввязать ее в какую-нибудь любовную историю? А самое лучшее, если умрет Коттон. Это надолго выбьет ее из колеи.
Это был ход, который Дейл сделал для проверки реакции своей собеседницы. Его брови вопросительно поднялись.
— Неужели это тебя расстроит? — напористо спросил он.
Молчание. Дейл нахмурился.
— Вижу, что да. В таком случае я сомневаюсь в твоей верности, — добавил он недовольным тоном.
— Я верна только себе. А почему бы и нет?
— Значит, если дело вдруг покажется тебе неприятным или опасным, ты способна все бросить?
— Нет.
— Не слышу уверенности в голосе.
— Нет!
— Это уже лучше. — Улыбка вновь растянула ему рот.
— Это Шейла стреляла в собак Джигера Флина. Дейл был ошеломлен. Помолчав, спросил:
— Откуда ты знаешь?
— А почему бы мне не знать? Дейл наконец остановил машину и задумался, что можно извлечь из столь ценной информации.
— Джигер будет счастлив узнать об этом.
— Что ты хочешь сказать?
— Ладно, не прикидывайся, наивной. Ты хочешь того же, чего и я. Для этого и сообщаешь мне такие вещи. Если Джигер Флин узнает, что Шейла убила его собак, он сделает все на свете, чтоб отомстить. И это будет нам только на руку. — Дейл ощерился, словно хорек. — Разве нет?
— Хватит, я ухожу, — резко отозвалась женщина, сидевшая сзади, и дверца распахнулась.
— Каковы бы ни были твои чувства к Коттону, они не должны мешать твоим планам, ведь так? — поторопился спросить Дейл.
— Не должны. Я не позволю, чтобы моим планам хоть что-то мешало.
— Вот это то, что я хотел услышать, — довольный, как никогда, исходом разговора, Дейл проводил глазами скрывшуюся в аллее фигуру.
Глава 20
Когда Кен вышел из «Гэтор-Лаунч», в голове его приятно гудело. Он не шатался, но был достаточно пьян, чтобы неловким движением выронить ключи от машины. Они упали на гравий. Он нагнулся, но в этот момент блестящий черный ботинок, возникший ниоткуда, наступил на связку, едва не раздавив его руку. Рука замерла в сантиметре от искомой вещицы.
— Привет, Кенни!
Кен медленно выпрямился. Глянув через плечо, он убедился в верности своей догадки. Обладатель дорогих ботинок был не один. Подобные типы всегда ходят парой, как монахини. Только цели у них далеко не святые.
Кен нервно хихикнул, беспомощно пожав плечами и жалко поднимая руки вверх.
— Прежде всего я хочу предупредить, что у меня с собой нетде…
Каменный кулак прервал его жалкие излияния ударом в живот. Он согнулся пополам, прикрываясь руками. Стоявший позади схватил его за волосы и поставил вертикально. Кен взвизгнул от боли, но вокруг никого не было. Площадка для автомашин, озаренная рубиновым светом рекламы, была пустынна. Но если бы кто-то и слышал его вопль, то все равно не стал бы вмешиваться. Эти двое могли убить. Первый подошел к Хоуэлу очень близко, нос к носу, и сказал:
— Я уже очень зол. Ты три дня обещаешь отдать мне долг, Кенни. — Его голос был мрачен и презрителен. — Я не люблю, когда мне врут. — Он приложил к груди ладонь с бриллиантом на пальце и повторил:
— Меня глубоко ранит, когда мне врут.
— Ничего не могу поделать, — вздохнул Кен. — Денег нет. Мне пришлось платить по больничным счетам за старика.
— Кенни, Кенни, ты разбиваешь мне сердце. — Мрачная физиономия стала зловещей. — Ты только подумай, до чего ты докатился. Ты не только врун, ты — неудачник. Вспомни, как ты проигрался на собачьих боях на прошлой неделе. — Он плюнул в лицо Кену. — Ты вшивый неудачник. Ненавижу неудачников.
Кен покрылся испариной.
— Ладно, парень, дай мне немного времени, и я… Тяжелое колено ударило его в пах. Он издал крик смертельной боли.
— Мне надоели твои паршивые объяснения. Они не годятся для покрытия моих расходов. Мне нужны деньги! Когда я получу их?
— Я достану деньги, — промямлил Кен в паническом страхе. — Только дайте мне еще время.
— Твое время вышло, Кенни. — Он приложил нож к «молнии» на брюках Кена.
— Нет, нет, ради всего святого, нет! Я принесу всю сумму, я достану деньги.
— Всю сумму?
— Всю до последнего цента!
— Когда?
— Через месяц.
Пальцы, державшие его волосы, разжались, и Кен, потеряв равновесие, едва не свалился на нож.
— Две недели, — почти беззвучно произнес он. Медленно, движением, тошнотворно похожим на операцию, которую он только что грозился совершить, вымогатель убрал нож.
— Ладно, я согласен — две недели. Он широко осклабился, но тут же сменил ухмылку на свирепую гримасу.
