Диана Машкова - Я хочу быть с тобой
Устроив во дворе больницы настоящий ураган, от которого по-зимнему тощие деревья пригибались к земле, а падающий снег превращался в метель, вертолет садился на круглую площадку перед главным входом в клинику. Ребятня замерла в ожидании. Взрослые тревожно перешептывались.
Глядя поверх ежика Максимки, Алла наблюдала за тем, как из больницы выбежали санитары с носилками.
– Хоть бы живой, – раздался чей-то шепот, и она бессознательно подхватила эту фразу. Стала ее повторять.
Вертолет наконец коснулся земли. Не дожидаясь остановки винта, бригада врачей и санитаров бросилась к едва опустившемуся трапу. Бегом, одни за другими, они выносили из машины носилки. Всего четыре. Пострадавшие лежали неподвижно, накрытые одеялами.
– Страшная авария, – сообщил кто-то, – в Подмосковье, на Ярославском шоссе. Пьяный водитель.
После паузы, когда все уже собрались расходиться по своим палатам, из вертолета медленно вынесли еще одни носилки. На них, накрытое черным полиэтиленом, лежало чье-то крошечное тело.
Разбредались молча, с низко опущенными головами. Максимка уехал вперед, забыв про Аллу. Сам открыл дверь в палату, забрался на кровать и лег лицом к стене. Она хотела подойти к нему, успокоить, но он это почувствовал и предупреждающе поднял руку.
Алешенька, досмотрев мультик, уснул. Дежурная медсестра неслышно подошла и велела Алле ехать домой: мальчик спит, а ей надо отдохнуть перед завтрашним днем.
– Фильмы не забудьте, – заплаканным голосом просипел Максимка, когда Алла поднялась, чтобы уйти.
– Не забуду. – Она подошла и осторожно коснулась его плеча.
Постояла рядом, потом наклонилась и тихо произнесла:
– Спасибо тебе, Максимка! Ты нас с Алешенькой спас.
Он ничего не ответил, только покрытая жестким ежиком голова заерзала на подушке.
Алла выползла на улицу через черный ход – главный уже закрыли. Никогда еще она не чувствовала себя такой усталой: ноги подкашивались, едва волоча ставшее вдруг неподъемным тело. В голове клубился туман. Она подумала, что не сможет в таком состоянии сесть за руль: нужно было хотя бы немного проветрить голову. Алла шагала по тротуару, глядя вперед, и старательно вдыхала морозный воздух. Постепенно мысли ее начали проясняться.
Полицейские в больнице так и не появились, хотя врач «Скорой помощи» четко назвал им клинику. От родственников Алеши тоже не было никаких вестей. Где его родители? Ищут ли сына? Только сейчас в голову Аллы пришла элементарная мысль, которая почему-то ни разу не возникла раньше, – ее Алешенька мог быть беспризорником. Возможно, сбежал из детского дома или от непутевых родителей. Следы насилия только подтверждали эту догадку: бездомного ребенка кто угодно может обидеть.
Догадка показалась Алле такой дикой и страшной, что защемило сердце. На дворе двадцать первый век, вокруг только и разговоров, что о толерантности, человеколюбии. И все еще остались дети, о которых некому позаботиться?
Но ведь домашний ребенок давно бы рассказал о маме с папой, какими бы они ни были! А Алеша о родителях даже не вспоминал. Так, словно они были ему не нужны, а он им – тем более. Алла не знала, так ли это на самом деле, но превращать сейчас несчастного мальчика в источник информации не могла – слишком многое пережил ребенок, чтобы бередить свежие раны. Должно пройти хотя бы немного времени.
Конечно, Алла обязана была сама пойти в полицию, если уж сержант не удосужился добраться до больницы! Но, с другой стороны, что она могла сейчас им сказать? Кроме догадок и признаний в том, что она обманом проникла в детскую клинику, ничего. Они станут допрашивать Алешеньку, а он может испугаться.
Возможно, на днях ребенку станет лучше, и тогда можно будет приступить к выяснению обстоятельств…
Алла не помнила, как добрела до машины, как доехала до дома и упала в постель, чудом не забыв завести на телефоне будильник.
Глава 7
Лишь тот что-то значит, кто что-то любит. Не быть ничем и ничего не любить – одно и то же.
Людвиг ФейербахОна встала, не дожидаясь пронзительного писка будильника, без пяти шесть. Выспаться снова не удалось – всю ночь в голову лезли мысли о том, что она поступает неправильно: присвоила мальчика себе и не желает ни в чем сознаться. Ее долг немедленно пойти в ближайшее к месту аварии отделение полиции и дать показания! Пусть ищут, откуда ребенок свалился под колеса проклятой машины. Пусть сам автомобиль объявляют в розыск – давно пора. Если полиция опросила жителей подъезда, у них могла появиться точная информация.
Алла начала собираться. Сложила в большой бумажный пакет диски с фильмами для Максимки, выпила кофе и поехала на Шмитовский проезд.
В поисках отделения полиции она добралась до места аварии. Около злосчастного дома за прошедшие дни ничего не изменилось. Не было даже следов беспокойства, словно никто и не заметил пропажи ребенка. Мальчик, скорее всего, действительно был беспризорным – иначе бы его моментально хватились. Но сомнений в том, что перед тем, как попасть под машину, он выскочил именно из подъезда, у Аллы не было.
Мысленно она вернулась в ту страшную ночь, после которой, казалось, прошла уже целая жизнь. Удивительно, но, несмотря на шум во дворе, ни в одном окне не загорелся свет. Ни один человек не вышел на улицу, хотя первые этажи – Алла не сомневалась – прекрасно слышали вой медицинской, а потом и полицейской сирены.
Люди стали пугливы и безразличны – им нет дела до того, что творится под самым носом.
Алла подергала подъездную дверь, но она оказалась закрыта на кодовый замок. Даже о том, где находится отделение полиции, было не у кого спросить. Она растерянно покрутилась на месте, а потом придумала компромисс: достала из сумки ручку, вырвала из записной книжки лист и написала первые слова объявления: «Всех, кто видел или разыскивает Алексея Соколова, мальчика пяти лет…» Остановилась. Затея с запиской на двери подъезда показалась ей дикостью: словно собака пропала, а не живой человек. Разве так можно?!
Алла скомкала лист и бросила в урну. Уже вышла из двора, но потом, как заколдованная, снова вернулась к железной двери. Вырвала еще один лист, нацарапала объявление и, приписав свой мобильный телефон, прикрепила к стене. Возможно, эта сделка с совестью не имела ни малейшего смысла и правильнее было бы сидеть в полиции, писать заявление и давать показания, но она не могла. Ее разлучат с Алешей, как только ситуация прояснится: у нее нет никакого законного права быть рядом с ним.
Все еще глядя на сиротский листок у двери, Алла стала пятиться от подъезда и чуть не сбила с ног маленькую старушку, оказавшуюся у нее за спиной.
