Квест на троих (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна

Но Женькина семья укрепилась вторым ребёнком, и он сдался. Снял с отдела безопасности задачу по отслеживанию её жизни. И уже не веря в волшебную заколку, закинул её в шкатулку, которую убрал с глаз долой.

Наверное, именно тогда он окончательно замкнулся в себе, максимально отгородив свои чувства и от детей, и от общества, и от сантиментов к женщинам. Очерствел. На первое место вышел бизнес. Все стремления и планы были связаны исключительно с ним. Вовремя оценить возможность и реальность сделки. Проанализировать и провернуть её. Поделить рынок, отодвинув конкурентов. А если потребуется, то поглотить их или уничтожить через банкротство. Бизнес затягивал. Чем больше имел, тем большего хотелось достичь.

А сейчас... Евгения изменила его. Нет, не изменила. Чем-то дополнила. Он снова ощущал себя живым, небезразличным к этому миру. К близким.

Несколько дней назад он всё-таки зашёл в детскую, когда там из внуков была ещё только Машенька. Девочка, увидев его, кинулась к Евгении и спряталась за её ногами, вцепившись в подол платья.

Глеб грустно ухмыльнулся. Его боится собственная внучка.

Он огляделся. Вокруг лежали и стояли распакованные и не распакованные игрушки. Куклы, домики, машинки. Глаза остановились на маленькой пластмассовой железной дороге. Он вспомнил основательную железную дорогу, которую Вадим подарил внуку Евгении, и что-то дрогнуло в душе. Он не подарил ни одной игрушки своим внукам. Ни одной. А если на дни рождения и Новый год и дарились от имени дедушки подарки, то он не имел никакого представления, что именно секретари-помощники покупали.

Глеб присел на корточки.

— А кто у нас здесь живёт?

— Я.

— А кто ты?

— Машенька.

— А какая твоя любимая игрушка, Машенька?

— Каруселька.

— Ты мне её покажешь?

Девочка неуверенно отцепилась от платья Евгении и, оглядываясь, подошла к столу. Откуда-то достала карусель-юлу, поставила на пол между Евгенией и им, завела игрушку. Маленькие зверята закружились вокруг сверкающего стержня. Девочка улыбнулась, глядя в глаза деду.

— Подойди ко мне Машенька. Не бойся.

Она подошла медленно, оглядываясь на Евгению, которая улыбкой и кивком подбодрила девочку. Он погладил внучку по голове и заглянул в настороженные серые глаза. Такие же серые, как и у него самого.

— Никогда не бойся меня. Хорошо? Я не обижу тебя. Играй.

Тогда он кивнул Евгении и вышел из детской. Но серые глаза внучки не оставляли его в покое, то и дело всплывая в памяти.

Глеб перевёл взгляд правее. На скамейке, отвернувшись от карусели, сидели его снохи. Сыновья и их жёны холодно приняли Евгению. Борис показал своё неприятие не скрывая его. Снохи, как змеи, шипели исподтишка. Только Егор разговаривал с ней вежливо. Остальные даже попытались оградить своих детей от ненавистной им женщины. Борис осмелился ещё указывать отцу, что Евгения прицепилась к нему только ради его денег. Если бы этот молокосос знал всю правду...

Пришлось преподать урок всем четверым. Дал понять, что если увидит хотя бы один косой взгляд в сторону особой гостьи, то вылетят из Гнезда навсегда. И в прямом, и в переносном смысле... И из завещания тоже. А с его крутым нравом они хорошо знакомы.

Теперь эти змеи сидели спиной к Евгении, не удостаивали её даже нейтрального взгляда. А Евгения полностью отдалась детям.

— Глеб, у тебя целый дворец, а детская маленькая. Сейчас там одна Машенька, а должны приехать ещё трое. Выдели, пожалуйста, детям комнату для игровой. Там будут только игрушки и возрастная мебель. А в детской будет их спальня.

Он пообещал подумать.

Немного последив за игрой Евгении с детьми, Глеб вернулся в рабочий кабинет и вызвал Мирона.

— Найди нашего архитектора. Задание: привлечь соответствующих специалистов для переоборудования Средней гостиной в игровую комнату для внуков, а прилегающие помещения в детские. Одно из них сделать детской гостиной для занятий. Там же установить пост для ночной няни с видеонаблюдением. Игровую и детские оборудовать в соответствии с возрастом внуков и с учётом их взросления. Балконы застеклить и сделать максимально безопасными. Синюю гостевую не трогать. Проект детского блока предоставить мне на согласование через пять дней.

— Будет сделано, Глеб Маркович.

Семьи детей уехали через три недели, а Машенька по просьбе Евгении прогостила ещё несколько дней. И впервые Глеб вышел к воротам проводить свою сероглазую внучку и даже обнял её.

Из поездки в Германию Евгения приехала и уставшей, и отдохнувшей одновременно.

Побывали в Гамбурге и Берлине.

Прошлись по гамбургскому ботаническому саду, посетили «город складов», отужинали в Эльбской филармонии после концерта. И не забыли прогуляться по набережной Юнгфернштиг. В Берлине осмотрели дворец Шарлоттенбург, много гуляли по улицам и площадям.

Но большую часть дня Евгения оставалась в отелях, ожидая, когда освободится Глеб.

Она радовалась, если они, как простые туристы, ходили по улицам городов и осматривали достопримечательности, но напрягалась на неофициальных встречах или находясь с Глебом в шикарных ресторанах. С облегчением вздыхала, когда возвращалась в номер и старалась сидеть в нём, как в удобной скорлупке, лишний раз не высовывая нос даже в коридор отеля. Тем более что номера гостиниц не давили теснотой, были просторны и даже не двухкомнатные. Располагались они на верхних этажах, и Евгения, сидя в кресле и потягивая кофе, наслаждалась видами города, следила за миганием реклам и надолго залипала на потоках автомобилей. Особенно по вечерам.

За пару дней до возвращения в Россию Глеб с утра и почти до вечера ездил на переговоры. Устав от пребывания в номере в полном одиночестве, Евгения решила сходить в бар на первом этаже, вход в который не регламентировался строгим дресс-кодом одежды. Хотя оделась всё-таки поприличней. Спустилась на первый этаж с лифтёром в униформе, который напомнил ей, где расположен бар.

Проходя мимо ресторана, Евгения вдруг резко остановилась. За столом в глубине зала сидел Глеб и ещё двое мужчин.

Глеб перевел на неё взгляд и, что-то сказав собеседникам, направился к выходу. Один из них сразу встал. Тот, что сидел спиной к ней, оглянувшись, посмотрел на неё, после чего медленно поднялся и развернулся к Евгении.

Её словно прошило молнией, и сердце заколотилось от непонятного воспоминания.

Очнулась Евгения, когда рядом оказался Глеб.

— С тобой всё в порядке? — тихо спросил он.

— Вроде да. Я шла в бар кофе попить. Кто это с тобой?

— Это партнёры, с которыми у нас контракты. Чем они тебя заинтересовали?

— Неприятно заскребло на душе от вида одного из них. Того, кто сидел спиной ко мне.

Нахмурившись, Глеб оглянулся на столик, со стоявшими рядом с ним мужчинами.

— Ты не хочешь меня с ними познакомить? — предложила Евгения.

— Если воспоминания неприятны, то зачем заниматься самоистязанием? — Глеб посмотрел на неё строгим стальным взглядом. — Хотя... Пока выпей кофе — он здесь прекрасен. И приходи к нам минут через двадцать. Мы закончим переговоры, и я тебя познакомлю с партнёрами. Договорились?

Взгляд Глеба потеплел, но нотки озабоченности в голосе ещё звучали.

— Конечно. Спокойно заканчивай свои дела.

Евгения улыбнулась и, прежде чем продолжить свой путь, снова кинула взгляд в направлении ресторана. Заинтересовавший её мужчина так и стоял у стола, положив руку на спинку стула, и в его осанке чувствовалось напряжение.

Кофе действительно был прекрасен. Она сидела за столиком у самого окна, выходившего то ли в сквер, то ли в парк. Но не замечала ни причудливо подстриженных растений, ни людей, гуляющих по дорожкам. Память проворачивала и проворачивала новую информацию. Нахмурившись, Евгения, как киноплёнку, раз за разом прокручивала движения мужчины... Она явно знала этого человека.

Встрепенувшись, глянула на часы над барной стойкой. Прошло уже больше двадцати минут. Спохватилась — её ждут. Подошла к ресторану и застыла почти у самого входа. Встреча с представителями крупного зарубежного бизнеса не её мечта... Раньше она спокойна шла на подобные переговоры, потому что знала своё место в них: была лишь сотрудником российской фирмы. А теперь статус повышен до уровня Глеба, и предстоят не деловые переговоры, а опыта для такого общения почти нет. Пройти бы мимо, но она должна узнать, кто же тот, что прошёлся наждаком по её нервной системе, хотя и боялась этого. Обречённо вздохнула своим противоречивым мыслям и, пожалев, что выбралась из номера, шагнула в ресторан.