Там, за зорями - Хващевская Оксана

Дорош ревновал Полянскую к Леше, представляя их вместе. Ревновал, но все равно уехал, понимая что так будет лучше. Лучше не начинать то, что рано или поздно закончится. Ему совершенно не хотелось причинять девушке боль, но каждую минуту этих долгих дней без нее он скучал, вспоминал, изнывал от желания послать все к черту и поехать в Горновку.

— Давай, я провожу тебя домой, — нарушил затянувшееся молчание Дорош.

Девушка в ответ лишь покачала головой и обхватила руками колени.

— Собираешься здесь сидеть?

Снова кивок, на этот раз положительный.

— Ночь такая чудная…

— Весомый аргумент, — усмехнулся мужчина. — А ночь действительно такая… Не всегда приходится кидаться в горящие хаты…

— Я вообще-то про луну. Полнолуние…

— Да, только в полнолуние всякое такое и случается.

— Дорош, я тебя не держу! Ты можешь идти. — повысила она голос.

Мужчина тихонько рассмеялся.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Ну, когда ты в последний раз уходил, ты не спрашивал хочу я этого или нет!

— А ты хотела, чтобы я остался тогда?

«Да!» — крикнуло сердца.

«Нет!» — запротестовал разум.

— Не знаю, — ответила она.

— И что же ты совсем не скучала?

Девушка неопределенно пожала плечами. Почти в тот же самый момент мужчина схватил ее за руку и притянул к себе.

— Вот только попробуй еще раз сказать «не знаю»! — с улыбкой сказал он, не отпуская.

— И что тогда будет? — подражая ему, поинтересовалась девушка.

Сердце в груди забилось быстрее.

— Правда, хочешь знать? — чуть охрипшим голосом прошептал он, склонившись к ней близко-близко, и легко коснулся сухими горячими губами кончика носа.

Под раскидистыми ветками яблони было сумрачно, но Злата все равно видела рядом его глаза и их странный блеск. Его сильные руки обнимали ее, и получалось, она лежит в их кольце, как в колыбели, где тепло, уютно и надежно.

— Не хочу уходить отсюда! — сказала она, как кошка, потеревшись щекой об его руку.

— На романтику потянуло? — усмехнулся мужчина.

— Ты против?

— Нет — засмеялся мужчина. — А ты не замерзнешь, золотая моя?

— Ну, ты ведь не дашь мне замерзнуть.

— Да? — протянул мужчина — А что мне за это будет?

Злата повернула к нему голову и, ухватив пальчиками ворот его рубашки, потянула к себе близко, к самым губам. Он улыбался, она видела, как белеет полоска зубов. Она легко коснулась губами ого улыбки.

— Этого хватит?

— М-м-м… — что-то неопределенное произнес в ответ мужчина и вернул девушке поцелуй, нежный и легкий. Потом еще один и еще.

Потом он оторвался от ее губ и, отчего-то засмеявшись, чмокнул девушку куда-то в область щеки и виска и сильнее прижал к себе, впрочем, Полянская по особенно возражала против этого.

— Ты где так долго пропадал? — спросила его девушка.

— Дома был. А что?

— Я ничего про тебя не знаю.

Улыбка медленно сошла с губ Дороша. Хорошо, что Злата не смотрела на него и не видела этого.

— А что бы ты хотела узнать? — осторожно спросил он.

— Ну, все, конечно. Про работу, про постоянное место жительства, про судимость, про жену и детей — голосом кокетливой, капризной барышни стала перечислять девушка.

— А в первую очередь?

— Ты надолго в Горновку? — другим тоном спросила она. На самом деле ее интересовало только это. В первую очередь это.

— Сейчас или вообще?

— Или вообще!

— Мои родители не собираются продавать этот дом. Они его приобрели только года два назад, и я здесь бываю довольно часто с ними, и без них. А ты?

— Я сюда надолго. — просто сказала девушка.

— Я так и понял. Расскажи мне, чем ты занималась здесь в мое отсутствие.

— Ну чем… Чем можно заниматься в деревне? В огороде копалась, писала, гуляла.

— С Блотским. конечно.

— Нет. Леша в деревню не приезжал. А ты что, ревнуешь?

— Кто? Я? Нет, конечно! — наигранно возмутился мужчина.

Злата в ответ лишь засмеялась Еще какое-то время они негромко переговаривались и смеялись, а потом просто молчали, наблюдая, как огромная луна катится вниз, а по дворам начинают кричать петухи.

Злата уснула первой. Мужчина почувствовал, как обмякло и отяжелело в его руках ее тело, дыхание стало ровным и глубоким. А ему не спалось. Тяжелые мысли одолевали его. Даже сейчас еще не поздно было остановиться, уйти. Осторожно уложить ее на траву под яблоней и навсегда покинуть. Конечно, она обидится, расстроится, разозлится, не обнаружив его рядом, когда проснется. А потом забудет! Сомнения с новой силой одолели его! И не в первый раз он пожалел, что приехал сегодня, что пошел с ней в сад, что целовал и держал в объятиях ее тело, такое желанное, красивое…

Злата заворочалась во сне, наверное, ей все же не очень удобно было спать в полусидящем положении, да еще когда одна половина тела была в его объятиях, а другая на земле. Она перевернулась на бок, бессознательно уткнувшись лицом в его живот, и вцепилась пальцами в его рубашку, отрезав тем самым раз и навсегда все пути к отступлению.

Глава 11

Дорош уснул, когда посветлело небо, а восход над лесом заалел розовыми красками. А проснулся один. Златы рядом не было. Ситуация до абсурда была смешной, и мужчина не смог сдержать смеха. Он полночи мучился и маялся, решая, уйти ему или все же остаться, а в результате ушла она. Девушка как будто растаяла в первых лучах солнца, развеялась, как дым. Как будто и не было этой ночи. Как будто ему просто все приснилось. Как она умудрилась уйти так бесшумно? А он даже не услышал, не почувствовал? Он ведь почти не спал… Интересно, куда направилась эта сумасбродка?

Мужчина обернулся на дом Масько, решая, зайти ему или нет. Потом махнул рукой и огородами пошел к себе домой. «Ну, ладно!» — подумал он с некоторой мстительностью.

Злата Полянская действительно проснулась с первыми лучами солнца и приложила максимум усилий, чтобы, не потревожив сон Дороша, высвободиться из кольца его рук. По высокой росистой траве она уходила, пригибаясь под раскидистыми яблоневыми ветками, и то и дело оборачивалась на мужчину. У ходить от него не хотелось, ой, как не хотелось. Хотелось побежать обратно, упасть перед ним на колени и разбудить поцелуями. Безумно хотелось видеть его улыбку и блестящие темные глаза, которые становились то почти черными от желания, то в них начинали плясать веселые искорки. Но она все равно уходила. Уходила, потому что боялась. Боялась своих чувств к нему, страсти, туманившей разум, и боли.

Глаза почему-то щипало от слез, а в груди как будто что-то росло, и горло сдавливали спазмы, и дышать было трудно. Полянская всхлипнула и вытерла кулачком глаза. «Вот глупость какая!» — решила про себя девушка и рассмеялась, понимая, что со стороны она, наверное, похожа на сумасшедшую.

Она не понимала, что с ней происходит. Ей было страшно, и вместе с тем сопротивляться очевидному больше не было сил. Не хотелось быть ни гордой, ни недоступной, ни упрямой, ни мятежной, ни капризной, ни взбалмошной. Хотелось любить. Безоглядно, безумно, страстно. Хотелось познать счастье быть любимой.

Дорош, он был… Да, отнюдь не принцем, о котором мечтает любая девушка. И Злата в том числе. Да, не любили его в деревне, да, не без основания, и девушка это знала, не настолько любовь слепила ее. Но было еще и другое… То, чего не знали в деревне, никто не знал, только она. Он ведь всегда был рядом, когда было опасно, пусть девушка и не хотела даже себе в этом признаваться. Он провоцировал ее, дразнил и насмехался, но Полянская была уверена, что он никогда намеренно не причинил бы ей вреда. Он бросился за ней в горящий дом и спас Маринку, зная, что это важно для нее. И та невероятная нежность, с которой он держал ее сегодня в объятиях, и его поцелуи… И он ведь действительно ревновал ее к Лешке! Господи, неужели она и вправду дорога ему? Как же хотелось, чтобы это было именно так!