Поклянись, что никто не узнает... (СИ) - Энн Алена
Павел Андреевич, как глава нашей команды, расстроился. Если бы он только знал, как сильно я хочу его утешить. В голову закрадывается шальная мысль. Может, сегодня вечером это у меня получится?
Глава 32
Весь вечер не свожу с Котика глаз. Сегодня именно вы моя добыча, Павел Андреевич, а не наоборот. Сегодня я не струшу, сегодня я узнаю, чувствуете ли вы то же самое, что и я. Наконец выбираю подходящий момент, когда он оказывается один. Сердце колотится как ненормальное когда подхожу к нему.
- Павел Андреевич, не теряйте меня, я спущусь к водопаду.
Призывно смотрю ему в глаза, замечая как в них пробегает искра, и сама дурею от своей смелости.
- Хорошо, Элиза, только будь осторожна, - отвечает он. - Иначе мне придется присмотреть за тобой.
- Я постараюсь не сорваться с этих скользких камней.
Улыбаюсь и дефилирую мимо него, пытаясь идти как можно более соблазнительней. В кроссовках это конечно получается не очень хорошо, но… что имеем — то имеем. Осматриваю наш лагерь. Все ребята сейчас у костра. Жарят картошку и слушают бархатный голос Лёшки Дмитриева, который поет под гитару. Идеальный момент, чтобы улизнуть. Медленно отступаю, а затем растворяюсь в вечерних сумерках. Через несколько минут слышу за спиной шаги и оборачиваюсь.
- Я все же решил присмотреть за тобой, Эль, - тихо произносит Павел Андреевич, и мое сердце пускается в галоп. Берет мою ладонь в свою руку, и мы начинаем спускаться по огромным валунам. Воздух заметно похолодал. Сказываются спустившиеся на лес сумерки и близость воды. Но мне вовсе не холодно. Горячая ладонь Павла Андреевича обжигает кожу словно пламя. Рука об руку ступаем за стену высоких сосен. Здесь нас никто не увидит… от осознания этого на меня нападает мандраж. Поздно, Элиза, отступать слишком поздно. Вижу это по его глазам, когда Павел Андреевич резко притягивает меня к себе.
- Не бойся меня, Эль…, - шепчет он в мои губы, очевидно, чувствуя бешеную дрожь моего тела. Ощущаю прикосновение его губ к моим губам и охотно отвечаю на поцелуй, кажется, даже с избыточной инициативой. Но мне так не хочется показаться неопытной. Я ведь правильно все делаю? Не уверена. С момента поцелуя с Тимом прошло слишком много времени… от этого, надежно скрытого в самом дальнем уголке памяти воспоминания, по коже проходят мурашки. Кажется, я даже чувствую легкий запах кардамона… Сердце сжимается, и в кровь выбрасывается ударная доза адреналина, но я тут же прихожу в себя, устыдившись этого. Очнись, Эль, с тобой рядом самый замечательный человек! И снова меня сковывает непонятный страх. Я совершенно неуверенна в себе. В моей жизни был один поцелуй, всего один. И кажется, я все подзабыла. Мне ускориться или снизить темп? Попробую подстроиться под Павла Андреевича. Так, Элиза, приди в себя, ты сейчас целуешься с человеком, от которого с ума сходишь, может подумаешь о технике в другой раз? Павел Андреевич, словно чувствуя мое волнение, прерывает поцелуй.
- Расслабься, Эль, ты слишком напряжена.
- Простите.
И вот его губы вновь овладевают моими. Я старательно пытаюсь расслабиться, желая испытать тот взрыв эмоций, но… кажется, я слишком перенервничала. Знаете, так бывает, когда сильно чего-то ждешь, прокручиваешь это в своей голове, а как доходит до дела… Святые ёжики! Мои глаза округляются, когда ладони Павла Андреевича спускаются вниз по моей спине и сжимают ягодицы. Вскрикиваю от неожиданности, и он отстраняется, недоуменно глядя на меня.
- Эль?
- Простите, Павел Андреевич, я случайно, - лепечу, продолжая смотреть на него огромными глазами, и он улыбается.
- Мы не на лекции, Эль. Не находишь, что после всего, что было, ты можешь называть меня просто Пашей.
- Паша…, повторяю я, завороженно глядя в его глаза.
- Только для тебя, Эль…
Звучание его имени дрожью отдается в моем сердце. Сама подаюсь ему навстречу, провожу ладонью по широкой груди и с жадностью припадаю к губам. Павел Андреевич… то есть, Паша, страстно притягивает к себе. Вот теперь я, кажется, начинаю чувствовать… вроде бы… И вновь его крепкие руки сминают мои ягодицы. Это так, эм… приятно, но… меня не покидает чувство неправильности всего происходящего… Если честно, я не так представляла себе первый поцелуй с любовью всей своей жизни… Чувствую себя очень неловко. И всему виной его ладони на моей пятой точке. Как-то это… неправильно… Если честно, я рассчитывала только на поцелуй…
- Павел Андреевич! - раздается над нашими головами отдаленный крик, и я отскакиваю как ошпаренная.
Паша сжимает мою руку и поспешно тянет за собой, на ходу оправляя смятую мною толстовку.
- Что случилось, Тимофей?
- Александр Геннадьевич попросил найти вас.
Голос Тима все ближе. Слава богу, мы успеваем выйти к водопаду. Я поспешно оправляю свою одежду и приглаживаю волосы. Хорошо, что в сумерках он не сможет разглядеть нездоровый блеск моих глаз и расслышать бешеное биение сердца. Тим спускается, и замирает, настороженно глядя на нас.
- Хорошо, Тимофей. Тут Элиза выразила желание посмотреть водопад, и я помог ей спуститься. Присмотришь за ней?
- Конечно, - словно через силу отвечает Тим, не сводя с меня ледяного взгляда. Кажется, я попала…
- Будьте осторожней, камни очень скользкие, - дает Паша последнее напутствие и исчезает из виду.
Тим молчит целую вечность, и я не выдерживаю.
- Ну давай уже, начинай свой разнос, братишка, - выдаю дерзко, глядя прямо в глаза, ведь как известно лучший способ защиты - это нападение. Но он молчит. В его глазах такое разочарование, что у меня сердце начинает ныть.
- Пожалуйста, скажи мне, что это не то, о чем я подумал, - как-то потерянно произносит он, мгновенно разрушая всю мою оборону к чертям. Мне хочется податься вперед и сгрести его в объятия, только бы не видеть эту муку в подернутых инеем глазах.
- Тим…, - делаю шаг вперед, но он отступает.
- Господи, какая же ты дурочка…
- Я не настолько глупа, как ты думаешь!
- Еще как глупа, если не видишь очевидных вещей. Он попользуется тобой и бросит!
Смотрю на него, и чувствую, как во мне закипает гнев.
- Не смей так говорить о Павле Андреевиче! Он не такой!
- Да у него таких как ты толпы. Весь институт об этом знает, кроме тебя, влюбленная дурочка!
Тим тоже начинает выходить из себя, и я устало провожу ладонью по лицу. Как же мне надоело это все…
- Да даже если и так, ты то что так волнуешься?
- Да потому, что я люблю тебя! - почти отчаянно кричит он, и я замираю, ощущая как мое сердце перестает биться… Вижу промелькнувший в глазах Тима страх, словно он сам испугался своих слов, но тут же мгновенно совладал с собой. - Ты моя сестра, Эль, и я люблю тебя. Ты такая наивная, я не хочу, чтобы тебе сделали больно.
- Так если любишь — позволь мне быть счастливой! Я ведь позволила тебе быть счастливым с Наташей, хотя на дух ее не переношу!
- Что? - глаза Тима полны удивления. - Наташа мне просто друг, и никогда не станет кем-то большим.
Я застываю, вопреки здравому смыслу ощущая себя безумно счастливой, и сама пугаюсь этого абсолютно иррационального чувства, но тут же все внутри меня обрывается от его злых слов.
- Ты взрослый человек, Эль. Хочешь стать подстилкой Котова на одну ночь — вперед! Но не говори, что я тебя не предупреждал! А я уже устал от этого всего! Возвращайся в лагерь. Немедленно! - яростно процеживает он, исчезая за стеной высоких сосен.
Вопреки бушующей внутри злости, в душе возникает чувство беспокойства. Ну куда он рванул на ночь глядя?
- Тим! - поборов гордость, кричу ему вслед, порываясь рвануть вслед, но останавливаюсь, слыша ядовитый голос Сазоновой.
- Ну ты и тварь…
Дьявол! Меня сегодня оставят в покое или нет?
- Чего тебе надо, Сазонова? - устало проговариваю и застываю, настороженно глядя в ее перекошенное злобой лицо. Наташа стремительно надвигается на меня, и я неуверенно отступаю.
