Лейтон Мишель - Плохие парни. Спускаясь к тебе.
– Одевайся. И будь готова. Жди меня через десять минут.
С этими словами он вешает трубку, не оставляя мне выбора.
Почти ровно через десять минут я слышу глухой рокот мотоцикла Кэша. Чувствую его всем нутром, будто этот звук вдыхает в мое тело возбуждение очень близким к физическому способом. Стараюсь как могу держаться от Кэша на расстоянии и ясно понимаю, что до добра меня эта история не доведет.
А хуже всего то, что я, кажется, не хочу останавливаться.
Я не жду, пока Кэш войдет, а выхожу ему навстречу, аккуратно закрывая за собой дверь.
Кэш восседает на мотоцикле, блестящем черным лаком и хромированными деталями. Джинсы – для разнообразия синие – плотно обтягивают бедра, а чисто-белая футболка уютно облегает грудь. Темно-русые волосы растрепаны, как обычно; у меня прямо руки чешутся закопаться в них всей пятерней. Но дыхание у меня перехватывает именно от лица. Он прекраснее любого парня, которого я встречала в жизни, к тому же сегодня в его глазах и улыбке есть нечто такое, отчего, кажется, воздух между нами воспламеняется.
И хотя мне известен риск, но я хочу броситься в это пламя сломя голову.
22
Кэш
У нее такое выражение лица, что я чувствую себя вкусным блюдом. И если бы я им был, то, конечно, это было бы призовое блюдо. Хотя я все еще в нетерпении, но в то же время спокоен. Я решил, что рано или поздно она уступит. Знаю, она не сможет слишком долго противиться тому, что происходит между нами. Такое сильное влечение.
И искушение.
– Ты так на меня смотришь, как будто готовишься к большому сюрпризу, когда сядешь на мотоцикл, – говорю я Оливии.
– К большому сюрпризу? – переспрашивает она, и уголки ее рта раздвигаются в озорной улыбке. – Ты имеешь в виду нечто большее, чем «Тик-так»?
Мне нравится ее юмор. Такой скромный, как она сама, и прорывается наружу в самые неожиданные моменты.
Я улыбаюсь и протягиваю к ней руку:
– Тогда иди сюда и позволь мне освежить твое дыхание.
Она смеется. И, как обычно, мне хочется немедленно сделать еще что-нибудь, чтобы она снова захохотала. Она слишком много думает, беспокоится. Я не знаю, о чем, но тем не менее вижу это. Хочется поднять ей настроение и подарить столько беззаботных минут, сколько смогу.
Беззаботных и сладострастных.
Я подавляю стон.
Она вкладывает пальчики в мою руку и опирается на нее, усаживаясь сзади. Не оборачиваясь, передаю ей шлем. Наблюдаю в боковое зеркало, как она надевает шлем на голову. Есть что-то очень сексуальное в Оливии, когда она в шлеме. Может быть, это вызывает в голове картинку: она в облегающем костюме из черной кожи, сидя на моем мотоцикле, наклоняется вперед, а я – сзади и держу руки на ее бедрах…
Скрежещу зубами. Черт бы ее побрал вместе с этим пышным телом!
Запускаю руки назад, обхватываю ее за коленки и пододвигаю вперед. Я скорее ощущаю, чем слышу, как она хватает ртом воздух, когда ее согнутые ноги обхватывают мои бедра, а грудь прилепляется к спине.
Чувствую себя удовлетворенным: теперь она, вероятно, так же настроена на меня, как я на нее, но тут она повышает ставки – обвивает руками мою талию и кладет руки на самый низ живота, прямо над пряжкой ремня. Прямо над тем, что скоро затвердеет, если она не будет осторожной. Я делаю глубокий вдох, завожу мотор и быстро отъезжаю от бордюра.
Я не могу везти ее в колледж слишком быстро.
Когда мы въезжаем в кампус, она показывает на дорожки и предупреждает о поворотах, которые нужно сделать, чтобы попасть туда, куда ей нужно. И вот мы на месте. Я притормаживаю у тротуара и ставлю ногу на землю; мотоцикл не упадет, пока Оливия слезает. Она встает лицом ко мне, чтобы снять шлем. Снимает, встряхивает волосами. Это похоже на рекламный ролик про какой-нибудь шампунь. Я не сомневаюсь: Оливия понятия не имеет, как она сексуальна. Но она сексуальна. Еще как!
Оливия протягивает мне шлем, глядя глаза в глаза. Я не беру его. Она вопросительно смотрит на шлем, потом опять на меня. Я встаю, не слезая с мотоцикла, отодвигаю в сторону шлем, провожу рукой по волосам Оливии и притягиваю ее рот к своим губам.
Она хоть и удивлена, но не отстраняется, а целует меня со значением, будто хочет большего. Скажи она только одно слово, я тут же отвезу ее обратно домой и мы проведем весь день в постели. Но когда я отклоняюсь и смотрю в ее большие глаза, то вижу, что еще чуть-чуть рановато для этого. Она уже близка, но еще не совсем готова.
Но я могу подождать. Мне придется.
– Когда ты намерена сказать «да»?
Она ничего не отвечает, только смотрит на меня темно-изумрудными глазами. Пухлые красные губы слегка приоткрыты, сквозь них пробивается легкое дыхание.
Я улыбаюсь. О да, ждать осталось недолго.
– Позвони, когда будешь готова, чтобы я приехал забрать тебя, – говорю я и быстро чмокаю ее в губы, а потом надеваю шлем. Вид у Оливии изумленный, как тут не улыбнуться. – Не беспокойся. Ты не должна говорить «да» сегодня. Я подожду. Ты этого стоишь. – Перед тем как опустить на лицо забрало, я лукаво улыбаюсь и подмигиваю ей. – И я тоже.
Трогаюсь и еду по дороге. Глядя в боковое зеркало, вижу, что она стоит там, где я ее оставил, и смотрит мне вслед.
23
Оливия
Заявляю официально. Кэш поселился у меня в голове. Может, физически я и присутствовала на занятиях, но без всякой пользы. Единственное, что я поняла: его поцелуи сравнимы с торнадо, которое налетит и разрушит мою жизнь.
До сих пор не знаю, кто был в моей комнате прошлой ночью, хотя начинаю искренне надеяться, что это был Кэш, а не Нэш. Да, в Нэше есть все, чего мне должно хотеться от мужчины, все, что матушка старалась вбить мне в голову. Не говоря уже о том, что он жарче семи кругов ада и, вероятно, поможет мне забыть осознание своей греховности, когда поцелует меня.
Но рядом с Кэшем… он начинает тускнеть, сравнение не в его пользу.
Не знаю, в чем причина: то ли это моя наследственная тяга к сексуальным плохим парням, то ли Кэш оказывается на самом деле не таким, как я его поначалу себе представила. В любом случае он поселился у меня в голове. Под кожей. И я сомневаюсь, что смогу и дальше противиться влечению.
Не поймите меня неправильно. Он все равно опасен и, вполне вероятно, разобьет мне сердце. И я постараюсь держаться до последнего. Но всем сердцем, всем нутром я ощущаю, что между нами есть нечто такое, что не прекратится, пока мы не выжмем это друг из друга с по́том.
Забавно.
Только вот кончится все печалькой – буду со слезами на глазах смотреть, как он от меня уходит.
