Екатерина Вильмонт - Танцы с Варежкой
Марьяна тоже то и дело косилась на мужа. Он был совершенно спокоен.
Премии за лучшие актерские работы вручались во втором отделении.
— Варька, молодчина! — шепнул Дима, когда они ушли за кулисы. — Переволновалась?
— Да нет, не очень… Я теперь волнуюсь, мне же еще петь предстоит… На такую аудиторию…
— Споешь как миленькая! Я в тебя верю. Кстати, не ожидал, что тебе так идет коралловый цвет… Выглядишь изумительно. Может, выпьем по глоточку шампанского?
— Нет, мне еще переодеться надо! Димочка, у меня просьба, позаботься о Петре Петровиче, пока я переоденусь.
— Позабочусь, не сомневайся! Сам обожаю старика. О, а вот и он! Петр Петрович, дорогой вы мой, сколько лет, сколько зим! Варюшка просила о вас позаботиться.
Петр Петрович с какой-то странной усмешкой взглянул на Диму. Он понял, что Дима и есть одна из двух намеченных жертв.
Варя переодевалась и по внутренней трансляции услышала: «Приз за лучшую мужскую роль! В этой номинации три претендента: Артем Тугаринов за роль в фильме «Мишень», Стас Симбирцев за роль в фильме «Наглец» и Василий Медведенко за роль в фильме «Ради всех святых». Ах, я волнуюсь, — кокетливо проговорила знаменитая «вручантка». — У меня даже руки дрожат… Итак, премия присуждается… — выдержала паузу выученица МХАТовской школы, — Стасу Симбирцеву за роль в фильме «Наглец»!
Слава богу! — подумала Варя и впилась глазами в монитор. Стас с огромным достоинством поднялся на сцену. Он жутко рад, поняла она, хоть и не показывает виду.
— Стас, ну скажи хоть что-то!
— Сказать по правде, я абсолютно не ожидал… Ведь у меня уже есть премии, но тем более я счастлив и благодарен за столь высокую оценку… Короче, спасибо!
«Вручантка» полезла к нему целоваться, «вручант» сунул ему в руки статуэтку, девушка-модель поднесла роскошный букет. Варя вдруг жутко испугалась, что он сейчас просто уйдет. Но камера следовала за ним. Он сел рядом с Надеждой Михайловной. Слава Богу!
Минут через десять ведущий объявил:
— А сейчас — песня! Вернее, романс. И споет его… Варвара Лакшина! Партию фортепьяно исполняет народный артист России Петр Белосельский!
Стас замер в некотором испуге. Надо бежать! Но тут к роялю подошел высокий худой старик в мешковатом смокинге. И вышла Варя. В черном платье, правое плечо открыто, а с левой стороны на юбке высокий разрез. Петр Петрович заиграл вступление, Варя взяла микрофон и начала неожиданно низким голосом:
Там, за белой пылью…
В замети скользя….
Стас почувствовал, что ему не хватает дыхания.
— Матерь божья! — пробормотал Семен Романович.
Дима, уже сидевший в зале, вытаращил глаза. Что она творит!
А глаза сияют,
Ласкою маня,
Не меня встречают,
Ищут не меня.
Только жгут без меры
Из-под темных дуг…
Гей, чубарь мой серый,
Задушевный друг!
Эх вы кони, кони-звери…
В зале стояла звенящая тишина. Марьяна искоса глянула на мужа. И ужаснулась. У него было такое лицо! Когда-то давно, в пору их жгучего романа, она иногда ловила на себе такой взгляд — обалдевший, потрясенный, вожделеющий… Ей стало страшно. Денис только неслышно шептал: блин, блин, блин! А Варя, чувствуя, что все у нее получается, выплескивала в зал, людям, свою боль, свою любовь, словно избавляясь от нее:
Я рыдать не стану,
Вдурь не закучу —
Я тебя достану,
Я тебя умчу!
А ведь это она мне поет, подумал Стас. Ему слышалась какая-то угроза в ее пении…
Припадешь устами,
Одуришь, как дым…
В полынью с конями
К черту полетим!
Она закончила на этой фразе, не стала петь припев, так они с Петром Петровичем решили, будет куда эффектнее.
Я их сделала! — с торжеством подумала она.
В зале поднялось что-то невообразимое. Избалованная, снобистская, привередливая, редко снисходящая до искреннего восторга публика просто бушевала.
— Браво! Браво!
А Варя, держа за руку Петра Петровича, раскланивалась, сияя.
— Умница, умница, — шептал Петр Петрович. — Но бисировать не надо! Второй раз так не потянешь.
— У меня и сил уже нет, — шепнула она.
— Господа, у нас строгий регламент, — попытался призвать к порядку зал ведущий. Это был опытный знаменитый артист. Он знал, что делать. Просто начал открывать рот, словно что-то говоря, и мало-помалу люди стали успокаиваться, многим хотелось услышать его, они стали шикать на особо рьяных поклонников Вари, и вскоре все успокоилось.
— Поздравляю, ты своего добилась, — смеялся Петр Петрович.
К ней уже бежал Дима. У него горели глаза. Он схватил ее и подкинул в воздух.
— Варька, ты чудо! Я даже вообразить не мог… Ты всех с ума свела.
— Я и хотела!
— Скажи, ты это для Стаса?
Она посмотрела в его дивные глаза и улыбнулась.
— Нет, для тебя!
— Вот стерва! Обиделась, да? А я готов. Хочешь, сегодня же объявим, что женимся?
— Нет, Димочка, поздно, поезд ушел!
Церемония между тем продолжалась.
— Ах, какой же я молодец, какой брильянт я откопал! А ведь могла пропасть девка в этой альпийской глуши, — шептал Шилевич жене.
— Ванечка, ну до чего же все-таки Варька вульгарная!
— Что? — спросил Пирогов.
— Она так вульгарно пела… И это платье рассчитано на самый низкий вкус…
Муж бросил на нее такой взгляд, что ей стало нехорошо и она умолкла.
Стас хотел уйти, бежать куда глаза глядят. Не пойду я к ней, она чужая… Она хотела мне доказать, что я не смогу без нее… А я смогу? Должен, обязан… Она хотела меня сломать…
— Денис, пошли отсюда! Напьемся, а?
— С дорогой душой… А ты разве на банкет не останешься?
— Нет уж, пить надо в укромном месте. Поехали ко мне.
Они спустились в вестибюль.
— Стас, погоди, я в туалет на минутку.
— Я пойду к машине!
— Годится!
Стас по-прежнему держал в руках букет, папку и статуэтку. Он сгрузил все это на кожаный диванчик в гардеробе, чтобы достать ключи от машины.
— Станислав Ильич! Поздравляю Вас!
Он заскрипел зубами. К нему почти бежала Даша Деникина, за нею с презрительным видом шел Максим Шевелев.
— Ой, Станислав Ильич, я так за вас рада! Можно я вас поцелую?
И, не дожидаясь разрешения, Даша поднялась на цыпочках и чмокнула его в подбородок.
— Стас, прими мои поздравления, — подоспел Максим. — А что это ты смываешься? Или тебя этот отстойный романсик достал? Она вообще очень провинциальная, твоя Варежка, такое безвкусное блядство…
