Анатолий Чупринский - Мир Кристины
«Однозвучно-о… гремит колокольчик…
И дорога-а… пылится слегка-а…»
Карл в общем-то неплохо пел. Да и слухом его Бог не обидел. Давно замечено, если человек талантлив, то талантлив разнообразно.
«И уныло-о… по ровному полю-у…
Разливается… песнь ямщика-а…»
Была глубокая ночь. Над сонными Помпеями, сквозь стрекот цикад, лилась песня…
Два низких мужских голоса старательно выводили…
«А дорога-а… Предо мной далека-а… далека-а…
Предо мной… далека-а… далека-а…»
11
Майк Кустофф сотворил невозможное. Невозможное и непостижимое для всей осведомленной пишущей об эстраде братии. И просто для фанатов всех мастей. Договорился о встрече с всемирно-известным Азнавуром. Пришлось, конечно, унижаться, клянчить и просить о помощи самого Никаса Сафронова.
Никас Сафронов посещал Россию отнюдь не каждый день. Изловить самого знаменитого работника холста и кисти любому жаждущему стоило большого везения.
Майк Кустофф, чтоб не суетиться попусту, заехал, в ближайшую церковь, поставил свечку и попросил кого следует помочь ему осчастливить одну достойную девушку. Судьба пошла Майку навстречу. Короче, Никас Сафронов пустил в ход, (правда, непонятно с какого перепуга, для какой такой надобности), все свои связи, контакты и обаяние. И вышел на всемирно-известного армянина. В смысле, француза. Но это как кому нравится.
И французский шансонье, и композитор дрогнул. Нарушил свой незыблемый принцип, ни при каких обстоятельствах не встречаться с поклонницами после концерта. Никто не знал, какие доводы пустил в ход Никас Сафронов, какие златые горы посулил. Но факт остается фактом. Шарль Азнавур согласился уделить три минуты своего драгоценного времени какой-то неизвестной девочке, которая, кстати, сама даже не пела, не сочиняла, ничего такого.
Не иначе, Азнавур, таким образом, решил отблагодарить Никаса за удачный портрет, написанный несколько лет назад в Париже. Вездесущие папараци, знающие все и вся про всех языки высунули от нетерпения и любопытства. Как сторожевые псы перед кормежкой. Даже тявкать перестали.
Договорившись с Никасом, Майк мысленно сплюнул три раза через левое плечо и постучал костяшками пальцев себя по голове. Чтоб не сглазить. Но сообщать об этом Кристине не спешил. До концерта Шарля Азнавура оставалось еще целых два дня.
Майк и Кристина уже привычно лежали на тахте, укрывшись белоснежной простыней. Майк, как и всегда после близости с женщиной, был чрезвычайно доволен собой. Кристина уже традиционно была тиха и чуть грустна.
— Солнышко! Что мне будет, если я воплощу в жизнь одну из твоих мечт?
— Господибогмой! Помолчи! — поморщилась Кристина, — Ты меня совсем не знаешь. Я не какая-то там… восторженная пустая мечтательница. У меня есть вполне конкретный план жизни.
— Поделись, если не секрет.
— Никакого секрета нет. Выпустить в свет группу молодых людей и девушек, живущих богатой насыщенной духовной жизнью.
— Что потом?
— Потом воспитать и приобщить к лучшим образцам высокого искусства следующих. Потом следующих.
— И так до пенсии. Веселенькая перспектива, ничего не скажешь.
— Господибогмой! А твои портреты? Это что, позволь спросить. Духовные поиски смысла жизни? Или просто тупой конвейер для зарабатывания денег?
— Разумеется, конвейер. Никогда и не скрывал. Я ремесленник.
— Это пошло. Иметь способности и…
— Та-ак! Мы докатились уже до оскорблений!
— Еще нет. Но на грани того. Так что, давай прекратим.
— Мы просто разговариваем, ничего больше.
— Господибогмой! Ты можешь помолчать?
— Я тебя до такой степени раздражаю?
— Вовсе нет. С чего ты взял?
— Такое впечатление напрашивается само собой.
— Убери руки! Подожди!
— Дело, прежде всего!
— Я должна сказать тебе нечто важное!
— После, после!
— Господибогмой! Что такое? Даже договорить не дает!
Если записать разговоры в постели по ночам любой парочки на старую магнитную ленту, ею вполне можно несколько раз по экватору опоясать земной шар. А сколько таких пар в данный момент лежит в постелях, на тахтах и диванах? В одной только столице? А по всей стране? А если приплюсовать сюда Европу со скандинавскими странами? Дух захватывает! О Южной и Северной Америках говорить не будем. Бог с ними. У них там этим делом занимаются уже и в ваннах, и на кухнях, и даже на лестницах. Совсем одичали.
Вот если какое-то инопланетное существо подлетит на корабле к нашей прекрасной голубой планете? Что оно, это самое существо увидит? Вся планета опутана, перемотана в несколько слоев магнитной лентой. Оно, это самое инопланетное существо, разумеется, без труда расшифрует все эти ленты, все эти записи. И что услышит? Какое у него сложится впечатление о нас, землянах?
Чем мы, собственно, занимаемся ночами? До и После этого самого? Вечного, загадочного, необходимого, примитивного, возвышенного, манящего и бесконечного? Решаем теорему Ферма? Обсуждаем насущные философские проблемы? Слышали бы мы самих себя, ох, поубавилось бы у всех нас, (в смысле, человечества), спеси, чванства и амбициозности.
— Все-таки, ты очень наглый тип.
— Все с точностью до наоборот!
— Наглый, наглый!
— Я скромный и даже застенчивый.
— Нет, ты очень наглый. Самоуверенный и даже циничный.
— Тебя что-то не устраивает? Опять чем-то недовольна? Я тебя раздражаю?
— Господибогмой! Я лежу с тобой в постели! Причем уже не в первый раз!
— Помню. Ценю и уважаю. Горд и счастлив.
— Это означает что угодно, только не то, что ты, бедненький, меня раздражаешь!
— А что это означает?
— То самое.
— Это не ответ. Что именно?
— Прекрати этот унизительный инквизиторский допрос. Я вовсе не обязана отвечать.
— Настаиваю. Категорически!
— Господибогмой! Не заставляй меня произносить вслух, это еще не созрело внутри.
— Долго прикажешь ждать? Этого самого созревания.
— Не торопи меня. Я тебе еще не до конца доверяю.
— Приехали! Лежишь со мной в постели, причем уже не в первый раз, как ты выразилась, и не доверяешь?
— Кажется, мы начинаем ссориться? Господибогмой!
— Ну, уж нет! Никогда! Запомни! Никогда у нас с тобой не будет пошлых обывательских бессмысленных ссор. Клянусь!
— Хотелось бы верить.
Врач хирург Игорь Верко был пьяницей профессионалом. Не алкашем, не больным с запоями и распадом личности, именно пьяницей. Пил понемногу, сто-сто пятьдесят в сутки, но ежедневно. Без перерывов на отпуск, отгулы и прочие глупости. Девизы: «Мастерство не пропьешь! Пьянка работе не помеха!» — это о нем. Об Игоре Верко.
