Стефани Бонд - Красавец с обложки журнала
Мне показалось, будто он хочет что-то сказать мне.
Чтобы сменить тему, я указала на его кабинет:
— Компьютер уже работает.
— Здорово! Можно посмотреть? Он пошел за мной в кабинет.
— С чего начнем?
— Вот с этого, — сказала я, указав на кучу CD-дисков. — Здесь учебники. Они помогут тебе научиться пользоваться компьютером и работать с программным обеспечением. — Я прочистила горло. — Но тебе следует подумать о том, чтобы нанять менеджера.
Сэм кивнул.
— Знаю. Я так и сделаю.
Значит, Вэл может вернуть свою работу. Он почесал затылок и осмотрелся.
— Как я могу отблагодарить тебя?
— Не нужно, — заверила я его, не в силах отвести глаз от его бездонных карих глаз. После всего случившегося на этой неделе это был единственный способ извиниться.
Мне безумно захотелось обнять его.
— В чем дело? — спросил он, внезапно очень серьезно посмотрев на меня.
Мои колени подогнулись, но я нашла в себе силы засмеяться.
— Нет, все отлично!
— Это, должно быть, твое, — сказал он, взяв в руки привезенную вместе с оборудованием коробку.
— Вообще-то это твое, — я прочистила горло. — Это… подарок.
Казалось, Сэм был в недоумении. Он вытащил карманный нож и разрезал упаковку. Под ней оказалась еще одна коробка.
— Что это?
— Открой и узнаешь.
Он поднял крышку и вытащил шикарные черные ботинки из телячьей кожи.
— Симпатичные. Наверное, они стоят целое состояние.
— Столько же, сколько и твоя новая рубашка, — пробормотала я. — Не уверена, правда, что угадала размер.
Сэм посмотрел на размер и кивнул. Потом улыбнулся и посмотрел на свои собственные грязные ботинки.
— С моими не сравнишь. Спасибо. Я была польщена.
— Пожалуйста. Прости. Мне нужно собираться.
— Я провожу тебя.
На свинцовых ногах я вышла из больницы. День был прекрасный: ярко светило солнце. На ветках деревьев появились нежные молодые листочки. Я подняла голову и вдохнула бодрящий воздух. Теперь, когда мой отъезд был неизбежен, я решила, что мне будет не хватать этого места, лающих собак и всего остального.
Правда, от крыс я избавилась бы с преогромным удовольствием. И от змей тоже.
Энджел бежала за нами, и Сэм взял ее на руки.
— Как поживает будущая мамочка?
— Постоянно писает, — ответила я. Он кивнул.
— Так и должно быть. Скажи своей начальнице, что, если ее не стерилизуют, это может случиться снова.
— Думаю, она уже поняла это, — сказала я, вспомнив свою ссору с Хеленой.
Я стала думать о том, что мне не помешало бы начать искать другую работу. У меня будет куча времени, чтобы как следует заняться своей карьерой. Надо все-таки сказать ему о проклятье!
Мы вошли в дом, и я отправилась в гостиную. В рекордный срок я собрала свои немногочисленные пожитки. Сунула в чемодан и слепок, немного сомневаясь в том, стоит ли оставлять такое вульгарное воспоминание о Сэме.
Когда я вышла из комнаты с чемоданом в одной руке и с Энджел — в другой, Сэм стоял у двери своей спальни и пристально рассматривал свои ноги, обутые в новые ботинки.
— Как смотрятся? — спросил он.
— Идеально, — вздохнула я. — Тебе удобно в них? Он сделал пару шагов и кивнул.
— Мягко… и удобно.
Сэм наклонился и поцеловал меня. В последний раз, подумала я и поставила сумки на землю.
— Сэм, я должна тебе кое о чем рассказать.
— Я тоже.
— Ладно, тогда ты первый.
В течение нескольких секунд он рассматривал свои новые ботинки, а потом посмотрел на меня и пожал плечами.
— Почему бы тебе не остаться?
— Я же говорила тебе, Сэм: мне нужно возвращаться на работу.
Он отрицательно покачал головой.
— Я не это имел в виду.
О господи, как сильно забилось мое сердце.
— Что же?
— Почему бы тебе не остаться… на некоторое время?
Я удивленно посмотрела на него.
— Что ты хочешь этим сказать?
Сэм посмотрел куда-то вдаль, а затем снова перевел взгляд на меня.
— Ты мне нравишься, Кензи. Мне нравится, что ты здесь. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Пока.
Мне показалось, что от раздающегося в ушах биения моего сердца у меня вот-вот лопнут перепонки. Пока? Появившиеся в моей душе ростки надежды тут же сменились горечью разочарования. Я не могла отказаться от жизни на Манхэттене только потому, что нравлюсь ему. Нравиться можно в шестом классе, когда тебе тайно передают любовные записки. Вэл Джессум сделала его возвращение к ней целью своей жизни. Я не хотела повторить ее судьбу.
Мои глаза наполнились слезами.
— Я просто не могу больше оставаться здесь, Сэм.
Он открыл рот, готовясь что-то сказать, но в этот момент мы услышали, что к дому подъезжает машина. Рядом с моим «вольво» припарковался приземистый седан. Из него, потирая лоб, вышел человек. Он помахал нам и пошел в нашу сторону.
— Доктор Сэмюэль Лонг?
— Да, — ответил Сэм. Незнакомец протянул ему руку.
— Я Терренс Майо из «Замочной скважины».
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Вот так ситуация! И что мне делать, спрашивается? Выбирая между бегством и пронзительным воплем, я так ни на чем и не остановилась. Сэм медленно отдернул свою руку.
— «Замочная скважина» — это случайно не желтая газетенка?
Человек поднял обе руки.
— Послушайте, я знаю, что вы просили меня больше не звонить вам. Но я надеялся на личную встречу.
Я замерла. — Вы звонили мне?
Майо кивнул.
— Да. В воскресенье я оставил пару сообщений на вашем автоответчике, а потом разговаривал с вашим секретарем.
Сэм удивленно уставился на него.
— Но у меня нет секретаря.
Репортер пожал плечами.
— Я разговаривал с дамой, которая сказала, что она ваш секретарь.
Они оба посмотрели на меня. Сэм расправил плечи.
— Кензи, ты знаешь что-нибудь об этом?
— Кензи Мэнсфилд? — спросил Майо. — Из журнала «Персона»?
Я обреченно кивнула.
Сэм смотрел то на меня, то на журналиста из «Замочной скважины».
— Кензи, что происходит?
Я крепко зажмурилась, чтобы сосредоточиться, но так и не смогла придумать ничего убедительного. Майо хмыкнул.
— Обложка журнала «Персона» проклята, доктор Лонг. И вы попали под воздействие этого проклятья.
Сэм казался крайне озадаченным.
— Позволь мне все объяснить, — на удивление спокойно сказала я.
Он скрестил руки на груди.
— Появились слухи о том, что люди, изображенные на нашей обложке, становятся жертвами странных несчастных случаев.
— Эти несчастные случаи действительно происходили, — оборвал меня Майо. Он вытащил записную книжку. — Миа Комптон, Кейт Келлор, Тара Дункан и Джейн Саттлс — со всеми теми, кто появлялся на обложках последних четырех номеров журнала, случилась беда.
