Арина Холина - Письма на воде
Ученые расчленили любовь на составляющие – уровень адреналина, названия всех гормонов…
И если постараться, то каждый может назвать сто причин, почему он любит именно этого человека, перечислить черты характера, особенности личности, но все равно остается нечто, что не поддается никакому анализу. Здесь – хорошо, там – плохо, но все это только слова, и они никогда не расскажут, почему люди остаются вместе, почему не могут друг без друга жить. Наверное, это нечто – небольшое пространство, в котором не действуют привычные нам символы, и есть то, что мы называем душой – сплошные чувства, где нет ни разума, ни логики.
Саша сражалась за то, чтобы Никита не стал частью ее жизни. Она мечтала о другом. Думала о нем и понимала – он не подходит ей, он чужой, вредный.
Никита переехал в освобожденную жильцами квартиру. Мебель из ИКЕА развалилась. Я стояла и в ужасе смотрела на некрасивые бежевые стены, на которых остались плакаты с рекламой жвачки, средства после бритья и радиостанции «Максимум». Настоящий поп-арт.
– Боже мой, ты кому квартиру сдавал? – ахнула я.
– Ну, семья жила… Ребенок, родители… – Никита озирался не без испуга. Все-таки ему предстояло здесь жить.
Не знаю даже, как мы изловчились так напиться. И Никита рассказал мне жуткую историю. Пока он еще жил на старой квартире, к нему в гости заявилась Юля. Девушка его бывшей жены.
Юля хотела поговорить. Все уладить. Она принесла бутылку текилы, чипсы с соусом сальса и гуакамоле. И соблазнила Никиту.
Он переспал с ней не без злорадства: «Вот, мол, сексуальные меньшинства! На мужиков бросаются при первом удобном случае!»
Но изворотливая Юля предложила им жить втроем. Он, она и Ирочка. Сказала, что сексуально он ей подходит.
Никита обиделся. Не думал, что его можно так использовать.
– Зачем вам мужчина? – фыркнул он. – Вы же лесбиянки!
– Все не так просто, – Юля пожала плечами. – У нас есть нормальные потребности.
Никита звонил Саше каждый день. Дарил цветы. Купил ей дорогой ноутбук.
Это я его научила. О чем и пожалела. Он застал меня врасплох, но позже я задумалась, что выйдет из ухаживания, которое я придумала.
Сам Никита хотел пригласить Сашу в хороший ресторан и подарить ей щенка.
– Она же хотела собаку! – оправдывался он.
– Никит, собаку нельзя дарить! Это аморально! И потом, неужели ты думаешь, что Саша никогда не была в хороших ресторанах? Что с помощью устриц можно восстановить отношения? Где ты нахватался этих глупостей?
– А че? – нахмурился он.
Я во всем призналась Саше.
– А я догадалась. Он бы никогда не додумался подарить мне «Макинтош», – сказала она.
– Какая я дура! – сетовала я. – Саша, ты точно не хочешь к нему вернуться?
– Не знаю… – она качала головой. – Он какой-то ненадежный…
Никита стоял у нее под дверью в полночь. Саша сидела в ванне.
– Никита! – взорвалась она. – Ты хотя бы позвонил! Я в ванной!
– Я подожду, – сказал он в домофон.
Саша наспех высушила волосы, разозлилась за это на Никиту, втиснула мокрые ноги в джинсы, поставила чайник.
– Ну что? – спросила она, когда он вошел в квартиру. – Опять цветы! – выхватила из рук букет роз.
Они прошли на кухню. Никита сел, изучил скатерть, посмотрел в окно, попросил чаю.
– Саш, давай встречаться, – сказал он.
– Никита, ты пойми… Я не ломаюсь. И букеты все эти не нужны. Не то чтобы я набиваю цену, а ты меня завоевываешь. Ты меня обидел, понимаешь? И я не хочу, чтобы так дальше продолжалось.
Никита хотел было пошутить – на обиженных воду возят, но, к счастью, сдержался. Понял, что смешно никому не будет.
– У тебя была жена, и ты от нее не ушел ради меня. А сейчас она тебя бросила, и ты прибежал – вот он я! А мне что делать? Прыгать и хлопать в ладоши?
– Саш, ну что ты все усложняешь?
– Ничего я не усложняю! Ты меня на что променял? На квартиру? На дачу? Ничего не хочу доказывать, но я себя оцениваю выше.
Саша не знала, что должен был сделать Никита. Как он должен доказать свои чувства. Но ей определенно нужны были действия, а не только слова.
Никита ушел домой разочарованным. Он не знает, да и никто не знает, как можно исправить прошлое. Саша хотела невозможного. Может, надо было сказать «люблю тебя» и прижать ее к себе, но он не рискнул.
Никита жил в своей квартире, где мы покрасили все стены в черный цвет. Я заставила его сменить паркет. Мы купили красивую люстру.
Никита уволился с работы и вернулся к объявлениям в «Из рук в руки».
Он не признавался, но ему было хорошо. Он не ходил на работу, спал до трех, по ночам ездил в гости к таким же вампирам, как он, гулял в парке, в делах ему везло, он больше не носил галстук…
Он поздравил Сашу с днем рождения, и она почему-то его пригласила.
Не знаю, что переменилось, но они видели только друг друга.
Мы собрались в клуб, а Саша с Никитой отказались. Они поехали к нему. Был секс, конечно. Они долго лежали, обнявшись, и смотрели на улицу, где, словно в стеклянном шаре, кружили снежинки.
Наверное, это было одно из лучших мгновений их жизни. Мир был наполнен смыслом.
Саша рискнула наплевать на доводы рассудка. Никита просто хотел быть с Сашей.
Она закрыла свою квартиру и переехала к нему. Ей понравилось то, что мы сделали в его двух комнатах.
– Саш, ты можешь не ставить эти чертовы пепельницы на диван? – врывался Никита с полной пепельницей в ее кабинет.
– Я ничего не слышала, – отвечала она, не глядя на него. – И я не буду ругаться из-за такой ерунды. Надо – убери пепельницу сам. Это все.
Она отучала его придираться к мелочам. От привычки, взращенной Ирочкой.
Но Никита не мог так сразу успокоиться.
– Я тебя хоть раз упрекнула в том, что ты бросаешь майки на мокрый пол в ванной? Оставляешь тарелки по всей квартире? Никогда не выкидываешь упаковки в мусорное ведро? Никит, если я ничего не говорю, это не значит, что ничего не происходит, просто я считаю, что наши отношения – это не только бытовые разборки.
– А, ну хорошо. – И Никита в растерянности уходил в гостиную.
Однажды Никита пришел под утро. Прокрался в спальню, присел рядом с Сашей.
– Ты очень громко дышишь, – сказала она, не открывая глаз.
– Не спишь?
– Почти сплю. Который час?
– Гхм… Шесть.
– А-а…
– Саш, прости меня…
Она открыла глаза.
– За что?
– Ну, загулял, то да се…
– Никита! – Саша оборвала его корявые оправдания. – Ты что? Мы же вроде не определяли комендантский час. Лучше бы ты позвонил, но так тоже ничего.
– Ты не злишься?
– На что?
Никита тогда не совсем точно ее понял.
