Шарлотта Лэм - Крещендо
— Я продолжал гастролировать, как обычно, но совершенно не помню, что в то время происходило. Я старался не думать, что со мной творится. — Лицо его исказило подобие иронической улыбки. — Страшно перепугался, как бы ты не узнала, что я чувствую, ведь я думал, что, если ты узнаешь, какую власть надо мной приобрела, ты станешь обращаться со мной, как моя мать.
Все это было ей известно, его признания ничего нового ей не открыли. Она просто стояла и слушала, спокойно и серьезно.
— Все равно я был как помешанный и постоянно хотел тебя видеть. Вернувшись в Лондон, я послал тебе билеты на свой концерт, потому что мечтал увидеть тебя хотя бы издали, в зале. К тому же боялся, что, если я сам позвоню и приглашу тебя, ты откажешься.
Конечно, она бы отказалась. Марина всеми силами старалась тогда забыть его, но, отказавшись, она опять бы мучилась.
— Ты пришла на концерт с ним, — сказал Гедеон каким-то неприятным, резким голосом. — Я знал, что ты пришла, я чувствовал. Я играл только для тебя и говорил в музыке все, чего не мог сказать словами. Я верил, что ты услышишь. Когда я нашел тебя глазами, то увидел, что ты не изменилась. Мне казалось, что изменения в твоей внешности подскажут мне, какие между вами отношения, что он значит для тебя. — Он замолчал, а потом заговорил потише: — Если ты его любила, я хотел бы об этом знать.
— И что было бы в этом случае? — Марина теперь смотрела на него, стараясь прочитал» его мысли.
Глаза Гедеона горели.
— Я не думал, что я буду делать. Мне просто нужно было знать. Но когда я спросил тебя и ты не ответила, я заглянул тебе в лицо и что-то подсказало мне, что ты будешь моей.
Марину как будто пронзило раскаленным железом. Она попыталась вырваться, но Гедеон не отпускал, хотя его била дрожь.
— Не сердись. Я ведь не намеренно привез тебя к себе. Клянусь, я не рассчитывал на это, дорогая моя. Но стоило мне обнять тебя, я точно сошел с ума. Мое тело просто обезумело от желания. Я уже ни о чем не думал, а просто…
— …взял, что хотел, — прервала она с презрительной усмешкой. — То есть поступил как обычно. Ведь это единственное, что имеет значение, я имею в виду твои желания, не правда ли, Гедеон? Ты никогда не спрашивал себя, а что в это время происходило со мной, что я пережила за эти месяцы?
Видно было, что он ошарашен. Значит, она была права, и Гедеон никогда не задавался вопросом, что она чувствует, пока с ней не случилась беда и она не потеряла ребенка.
— Как ты думаешь, а что происходило со мной в это время? Или ты полагаешь, что я была настолько глупа, что и мысли у меня в голове ни одной не мелькнуло, и боли я никакой не чувствовала?
Гедеон слушал, внимательно глядя на нее сверху.
— Ты была так юна и чиста, казалось, тебе и в голову ничего не может прийти, кроме дружбы. — Он поднял руку и медленно погладил ее по щеке. — Скажи мне, Марина, что ты тогда чувствовала?
Но она уже заметила жадный огонек в глазах и угадала ловушку. Гедеон хотел, чтобы она созналась, что любила его. Он пытался скрыть это и усилием воли сжал рот, но взволнованный блеск глаз выдавал его.
— Все, о чем ты думал, о чем ты заботился, были только твои собственные чувства и желания. Мне надо было бежать от тебя как от чумы в первый же день!
Однако она этого не сделала. Она беспомощно уступила ему, не сопротивляясь ни собственному влечению, ни его страсти.
— Не надо было тебе меня трогать, — горько уронила Марина.
— Я знаю, — проговорил Гедеон мрачно и, презирая самого себя, продолжил: — Но в то время я способен был помнить только об удовлетворении своего желания.
Он видел, какое отвращение она к нему испытывает, и, сжав зубы, продолжал:
— Я любил тебя, но не мог в этом признаться даже самому себе. Я твердил себе, что это просто безумное увлечение и однажды оно кончится, что, если ты будешь моей, я быстро почувствую пресыщение.
Да, она тоже так думала, оттого ей и было так больно. Как она была несчастна в то время, а Гедеон даже не подозревал, в какое отчаянье он ее приводил. Ничто его в жизни не интересовало, кроме собственных эмоций. Он даже на минуту не задумывался, что он с ней делает.
— Интересно, зачем ты на мне женился? Мог бы откупиться или дать согласие содержать ребенка.
Гедеон побледнел и прикрыл глаза.
— Не надо! Ты сама знаешь, почему я женился, — я хотел на тебе жениться. Господи, Марина, да я обрадовался этой возможности!
— И ты хочешь, чтобы я тебе поверила?
Марина видела, что теперь он презирает самого себя.
— Неужели ты не понимаешь? Ты неожиданно исчезла, я решил, что ты с кем-то сбежала. Я чуть с ума не сошел от ревности, готов был умереть. Тогда Гранди мне все сказал, и я сразу понял, что могу жениться, не признаваясь, как сильно ты мне нужна.
Марина онемела. Даже в то страшное время, когда она, беременная, с ужасом глядела в будущее, зная, что не может надеяться на его любовь, Гедеон думал только о себе.
— Ты настоящая свинья, — медленно и с отвращением проговорила она.
Он провел рукой по лицу, и Марина увидела, что длинные пальцы дрожат.
— Милая, не надо меня ненавидеть, — почти простонал он. — Я знаю, я заслужил это, но ведь я заплатил за все. — Он схватил ее, притянул к себе и стал целовать волосы, глаза, щеки. — Теперь я вижу, как ты страдала, за это я заслужил адские муки, но ведь и я многое вынес. Когда я увидел тебя там, на дороге, и подумал, что ты погибла, я едва не сошел с ума. Этот год без тебя был самым ужасным в моей жизни. — Его губы скользнули по щеке, стараясь найти ее рот, но Марина с силой оттолкнула его.
— Не трогай меня!
— Марина, — хрипло шептал он, пытаясь снова ее обнять.
— Не смей! Ты меня не любишь и никогда не любил! Ты даже не знаешь, что это значит. Неудовлетворенное желание — вот все, что ты способен ощущать. — Она с презрением смерила его с ног до головы. — Я тебя не люблю, ты мне противен. Ты эгоистичная, гнусная свинья!
Лицо Гедеона побелело и застыло, черные глаза превратились в щелочки.
Марина повернулась и вышла. В комнате было так тихо, что стало слышно надрывное дыхание Гедеона, как будто его легкие работали, преодолевая страшную боль. Какое мучительное наслаждение она испытывала, сумев наконец ранить его так же глубоко, как он ее когда-то.
Она сидела в своей комнате и слушала тихий шепот моря. Нет, никто не должен удовлетворять свои желания за счет другого. Даже талант Гедеона не давал ему на это права.
Марина рассматривала свои руки, упругую кожу, контуры костей и суставов. Многое воспринимается нами как само собой разумеющееся. Ежедневное чудо жизни не вызывает ни изумления, ни радости до поры, пока не возникает реальная угроза смерти. В тот день, выбежав из дома, она даже не заметила роковой машины. Все ее мысли были сосредоточены на другом. Марина ясно поняла, что Гедеон не любит ее, никогда не любил, иначе он не обнимал бы Диану Греноби.
