Элла Уорнер - Близки как никогда…
Брайан отшвырнул трубку и соскочил с постели. Кое-как одевшись, схватив ключи и бумажник, он вылетел из дому со скоростью молнии. Терзая стартер, Брайан ругал себя за то, что оставил Джой одну. Как он мог! Он же отец ее ребенка. Разве можно полагаться на медперсонал в таком деле!
На улицах было пустынно, и Брайан доехал до больницы за считанные минуты. Лифт наверх полз так медленно, что мужчина успел известись. Когда двери наконец открылись на нужном этаже, Брайан кинулся по коридору и распахнул дверь в палату, где поместили Джой. Кровать была пуста.
Неужели роды уже начались и Джой перевели в родильную палату?
Брайан собрался было броситься на поиски, как раздался какой-то шум, доносящийся из ванной. Душ? Дверь в ванную была открыта, и Брайан заглянул внутрь.
Джой была там. Она сидела на белом пластиковом стуле, закрыв глаза, направляя струю горячей воды на живот, который массировала другой рукой.
На мгновение Брайан застыл на месте, пораженный красотой ее обнаженного тела — этого воплощения женственности. Большие темные ареалы вокруг сосков, высокий живот, где шевелится его ребенок, красивые длинные ноги.
О, как бы ему хотелось сфотографировать Джой именно такой, сохранить навеки ее образ, образ женщины, которая была ему ближе всего на свете, без которой он не чувствовал себя настоящим мужчиной! Которая подарила ему ребенка и многое, многое другое. Неизмеримо много…
Джой запрокинула голову, и из ее груди вырвался глухой стон.
— Джой… — произнес Брайан. — Я здесь, любимая. Что мне сделать для тебя?
Ее глаза широко распахнулись, в них стояла безнадежная боль и тоска.
— Это просто ужасно, — простонала она.
— Знаю, знаю, — попробовал он утешить ее.
— Не знаешь! — Джой уже плакала. — Это ведь не тебе так… так бо-о-ольно!
И она согнулась, словно пытаясь облегчить боль. Брайан упал на колени рядом с ней.
— Давай, я подержу душ, — заботливо предложил он.
— Мне надо обезболивающее, — зарыдала Джой. — Так больно… просто невыносимо!
— Сестра! Сестра! — закричал Брайан, напуганный собственной беспомощностью.
В палату вбежала женщина.
— Что такое?
— Джой нужно обезболивающее.
— Давайте тогда отведем ее в палату. А потом я позову врача.
Это было нелегко — вытереть Джой полотенцем и надеть на нее халат. Она все норовила согнуться пополам и плакала, моля об обезболивании. Брайан уверял ее немного потерпеть. Но когда они добрались до палаты и акушерка осмотрела Джой, выяснилось, что обезболивание давать поздно. Лучше сосредоточиться на родах.
— На родах! — выкрикнула Джой в промежутке между двумя стонами. — Да вы… спятили!
— Перекатись на бок, Джой, — настаивал Брайан. — Я разомну тебе спину.
— Где ты был? — плакала она.
— Прости меня, любимая, я попробую все исправить, — обещал Брайан, осторожно помогая ей повернуться.
— Не называй меня так! — всхлипнула Джой. — Ты меня не любишь! О Господи, пошли мне смерть!
Брайан, не прекращая гладить ей поясницу, наклонился и прошептал:
— Нет же, Джой! Я люблю тебя. И я не хочу, чтобы ты умерла из-за меня. Так что будь хорошей девочкой и старайся правильно дышать.
— Ты только и делаешь… что обманываешь меня… Ой-ей-ей! — Джой попыталась подтянуть колени к животу. — Ты никогда меня не любил, — выдохнула она. — Только ребенка!
— Неправда.
— Пра-а-вда.
Нет, это боль говорит ее устами, решил Брайан. Джой не может не знать, как много значит для него.
— Джой, ты самое лучшее, что было и есть в моей жизни! — воскликнул он, напуганный ее состоянием.
— Это только из-за ребенка… — простонала Джой.
— Да нет же!
Почему она так считает? Все пошло неправильно с самого начала. Будь проклята Джозефин, опошлившая слово «любовь»! Если Джой недостает только этого… Проклятье! Тогда он сам во всем виноват и обязан исправить ошибку, заставить Джой все понять. Как же так, получается, Джой рожает его ребенка и думает, что он не любит ее?
— Ты тогда сказала, что дело только в сексе, — сказал Брайан, — но это не так. Я просто не понимал, как много ты значишь для меня… пока ты не выставила меня за дверь.
— Но ты же… не вернулся, — выдохнула Джой сквозь стиснутые зубы.
— Я был ужасно растерян, — покаялся Брайан. — И не хотел признаться даже самому себе, насколько ты важна для меня. Я говорил себе, что волнуюсь только за ребенка. Но, Джой, это к тебе я вернулся, а не только к ребенку.
— Не в-верю, — простонала она.
— Богом клянусь! Я хочу всегда быть с тобой!
— Никогда раньше… ты мне… не говорил… — И Джой снова разрыдалась.
— Говорил, — настаивал Брайан, — в тот день, после обследования, помнишь?
— Ты меня не любишь…
— Черт тебя побери, Джой, говорю же, что люблю! Спроси кого хочешь: моего отца, твоих родителей! Они скажут, что я люблю тебя. Я заставил твоих родных понять, что мною движет не только любовь к будущему малышу. И еще я сказал им, что во всем виноват этот ублюдок Бен.
— Бе-ен? — сорвалось с губ Джой.
— Ну да, кто же еще! До того тебя довел, что ты разучилась полагаться на других. Этот парень не любил никого, кроме себя!
Джой тяжело дышала, слова давались ей с трудом.
— Ты ведь… женился на Джозефин… всего через три месяца… после…
— Потому что был дурак. — Брайан продолжал изо всех сил разминать поясницу Джой, не обращая внимания, что начинает болеть собственная спина. — Мы с тобой и так гораздо больше муж и жена, чем когда-либо были я и Джозефин, — продолжал он в промежутках между схватками, которые стали чаще. — И мы бы уже поженились, если бы ты согласилась.
— Тебе бы… только… дать ребенку твое имя! — выкрикнула Джой.
— И тебе, Джой, и тебе тоже, — с напором произнес Брайан, пытаясь достучаться до нее. Ему было очень плохо оттого, что Джой не верит ему. — Но ты сама не захотела выйти за меня. И Пенни посоветовала не давить на тебя, подождать, пока родится ребенок.
— Кто… эта… Пенни?
Было просто страшно слушать, как она тяжело, с надрывом дышит.
— Моя секретарша, хорошая женщина. Она-то знает, что я без ума от тебя. Я даже работать толком не могу, все время думаю о тебе.
— Правда? — Это единственное слово прозвучало еле слышно.
— Как я только ни пытался удержать тебя, сделать так, чтобы ты поверила мне, Джой, любимая! Я здесь ради тебя. Если это не любовь, то что же! — воскликнул Брайан в отчаянии.
— Не… из-за ребенка?
Ее страх, ее неверие просто убивали Брайана.
— И из-за ребенка тоже, ведь он часть тебя, часть меня, часть нас обоих, — говорил он с жаром подлинной страсти. — Но даже если бы не ребенок, Джой, я все равно бы полюбил тебя. Ты как будто сотворила для меня новый, лучший мир. Я так счастлив с тобой!
