Алиса Лисовская - Нарисуй меня счастливой. Натурщица
Но этот вопрос не долго занимал Алинину голову. Ведь завтра с утра она позирует в группе Глеба...
Глава 10
В институт Алина приехала на полчаса раньше. После вчерашнего отмечания в мастерских ее первого рабочего дня болел левый висок и жутко хотелось спать. Они с Глебом всю ночь пили вино и разговаривали. Он рассказал ей, как выезжал с выставками за границу, как разрисовал дома все стены, как долго мучился с иллюстрациями для «Мастера и Маргариты» и как потом странным образом все эти наброски пропали безвозвратно, и ему пришлось за ночь восстанавливать по памяти все рисунки до одного, потому что утром их надо было сдавать... Они спали всего пару часов, рано утром Глеб отправился домой, Алина тоже успела заехать к себе, убедилась по гневной записке матери, что та ушла на работу, приняла душ, сложила в пакет короткий халатик и тапочки и, чтобы не уснуть, приехала в институт раньше времени.
В костюмерной Тамара поправлялась пивом.
— Будешь? — предложила она Алине.
— Ты с ума сошла! С утра пораньше?!
— Я сегодня с девяти работаю, — сказала Тамара и приложилась к бутылке. — После вчерашнего думала — умру. А мне сегодня еще четыре часа сидеть. Башка просто раскалывается.
— Я тоже спать хочу, — призналась Алина. — Всю ночь проговорили...
— Ну-ну, — хмыкнула Тамара. — Рассказывай сказки...
— Томка, да ты что?! — ахнула Алина. — Ты что, думаешь, что я... что мы с Глебом?..
— Да не строй ты из себя недотрогу, подруга, — поморщилась Тамара. — Все мастерские знают, что у вас роман.
— Да нет же! — запротестовала Алина. — Все совсем не так... У нас ничего не было...
— Чтобы я поверила, что такой старый ловелас, как Глеб, ночует в мастерской с девчонкой и между ними ничего нет? Тогда я — китайский летчик.
— И Игорь так думает? — севшим голосом спросила Алина.
— Да все в этом уверены. — Тамара поставила бутылку на подоконник и всмотрелась в лицо Алины. — У вас что, серьезно ничего не было?
— Нет, — мотнула головой Алина, еле сдерживая слезы.
— Вот это да... — удивленно протянула Тамара. — Значит, ты его конкретно зацепила, девочка...
— Что? — не поняла Алина, отчаянно стараясь не заплакать.
— Влюбился он в тебя, похоже, — пояснила Тамара. — Правду говорят: седина в бороду, бес в ребро...
— Алина! — заглянула в костюмерную Наташка с рисунка: — Пойдем, студенты ждут!
В аудитории рисунка два ближайших к подиуму окна были закрыты черными, очень плотными шторами, отчего комната делилась на две контрастные половины — темную и светлую. На темной половине около коричневой ученической доски был покрытый черной тканью подиум, на светлой располагались мольберты студентов. Алина, не глядя по сторонам, зашла за ширму и начала раздеваться.
— Всем добрый день! — услышала она веселый голос Глеба и студенческие ответы-приветствия вразнобой. — Все готовы? Все отдохнули, набрались новых сил?
— Да уж, за два-то месяца отдохнешь, пожалуй... — вздохнул кто-то из девчонок.
— Ничего, — утешил Глеб. — Пойдешь работать, у тебя вообще один месяц в году отпуск будет.
— А я не пойду работать. Я себе мужа богатого найду.
— А зачем учишься-то тогда? — притворно удивился Глеб. — Тебя замуж и без образования возьмут.
— Она богатому мужу будет офисы расписывать, — вмешался другой женский голос.
По интонациям Алина поняла, что Глеба в группе очень любят, да и он относится к своим студентам чуточку теплее, чем должен преподаватель...
— Где у нас натура?
— Переодевается натура.
— Значит, так. Предупреждаю всех — натура новенькая, поэтому прошу беречь. Как устанет — отпускаем. Все согласны? Постановка — фигура стоя, рисуем шестнадцать часов. На все про все четыре занятия. Поэтому прошу никого не пропускать, дополнительных занятий не будет, это я вам сразу говорю, чтобы не получилось, как в прошлом году: прогуливали, прогуливали, а потом за натурой бегали, чтобы она вам дополнительно позировала.
Алина набросила на плечи халатик и застыла за ширмой. Подиум находился от нее в двух шагах, вот он, только протяни руку, но эти два шага было так трудно сделать... Надо было выйти из-за ширмы, встать на подиум и снять с себя халат. И остаться в одних тоненьких черных кружевных трусиках... Перед Глебом... Студенты ее не особенно волновали, отработала же она вчера, ничего с ней не случилось, но Глеб... Минута убегала за минутой, а Алина все никак не могла решиться. Часы показывали, что пара началась уже десять минут назад. Дольше тянуть было нельзя. Она высоко подняла голову и сделала шаг. Ей показалось, что к ее ногам привязаны две стопудовые гири. Еще шаг — и Алина уже стоит на подиуме. Движение рук — и халатик повис на углу ширмы, а Алина застыла на подиуме, неестественно выпрямившись и высоко задрав подбородок.
— Софит включите, — скомандовал Глеб, и в глаза Алине ударил яркий электрический свет стоящей на длинной ножке и направленной в ее сторону лампы.
Алина зажмурилась.
Глеб торопливо шагнул к подиуму и развернул софит. Взгляд его скользнул по обнаженному телу Алины. Глеб на несколько секунд застыл, не в силах отвести взгляда от тела стоящей на подиуме девушки. Алина была еще красивее, чем он предполагал. Он, видевший за свою жизнь немало женских тел, почувствовал себя мальчишкой, перед которым в первый раз разделась любимая девушка... Нежность ее кожи, торчащие в разные стороны соски маленьких грудей, румянец, выступивший на щеках... Глеб отодвинул софит слегка в сторону, чтобы контраст теней еще больше подчеркнул изгибы ее тела.
— Алина, левую ногу слегка согни, пожалуйста, правую руку — на бедро. Спасибо. И немного повернись всем телом к двери. Все, все, достаточно... Итак, — обратился он к студентам. — Время пошло. Обратите внимание на центр тяжести и композицию. Не забывайте про контраст теней.
Студенты зашуршали бумагой, задвигали мольбертами. Глеб постоял у двери, потом вышел из аудитории и через пару минут вернулся с листом бумаги. Поставил перед собой свободный мольберт, достал из коробочки черный уголь.
«Он собирается меня рисовать», — пронеслось в голове у Алины.
В этот раз стоять было еще тяжелее, чем вчера. От горящей лампы исходил жар электричества, от духоты в аудитории кружилась голова.
— Откройте, пожалуйста, форточку, — попросила Алина минут через пятнадцать.
— Тебя не продует? — забеспокоился Глеб.
— Если будет холодно — я скажу.
Одна из студенток открыла форточку. Группа Глеба то ли из-за присутствия преподавателя, то ли из-за художественного рвения работала в абсолютной тишине. Внезапно Алина поняла, что ей гораздо легче было стоять вчера еще и потому, что она могла слушать разговоры студентов — это немного отвлекало от боли в ноге и в позвоночнике.
