Барбара Делински - Соседка
— Больше нет, — быстро ответила она, противясь силе привычки. — Если понадобится, я обращусь в суд. У меня есть копии счетов. У меня есть телефон хорошего юриста. Тебе придется уйти, Ли.
— Ты расстроена, — примирительно сказал он. — Ты вспоминаешь, как Джорди был там, на башне.
— Дело не только в Джорди. — Она смотрела ему прямо в глаза. — У тебя есть женщина. Не важно, Гретхен или кто-нибудь еще. Я больше не могу так жить.
Ли подумал было все отрицать, но на сей раз у нее были доказательства.
— Я слабый человек, Карен. Я могу ошибаться. Она ничего не значит для…
— Она беременна?
— Это не важно. Для меня важны только дети. И ты.
— Нет, тебе наплевать на нас, — ответила она. — Иначе ты вел бы себя по-другому.
— Но эта женщина ничего для меня не значит, — умоляюще сказал он. — С ней все кончено. В тот вечер, когда Джорди забрался на башню, я получил урок.
Но Карен ему не поверила.
— Иди собирайся. Сейчас же!
Минуту он молчал.
— Иначе что? Ты выстрелишь в меня?
— По правде говоря, я собираюсь отдать пистолет Рассу, чтобы он распорядился им по своему усмотрению. — Карен опустила пистолет. — У меня есть другое оружие, и я его использую. Если ты не уйдешь, если при разводе мы не достигнем соглашения, я расскажу детям правду. Ты их любишь, Ли. Не стану этого отрицать. А они любят тебя — даже Джорди, который, возможно, и любит, и ненавидит нас обоих. Давай заключим сделку. Уходи, и ты сохранишь любовь своих детей. Будешь осложнять мне жизнь, тогда я осложню жизнь тебе.
Глава 10
В понедельник по дороге из школы Аманда купила к обеду бутылку вина, а на десерт любимый клубничный торт Грэма. Войдя на кухню, она принялась рассказывать новости: Джорджия заставила своего покупателя раскрыть карты и ждет окончательного ответа, а Карен вышвырнула из дома Ли. Аманда говорила Грэму, что после проведенных вместе выходных чувствует себя так, словно ей известен какой-то секрет — все время улыбается и с легкостью преодолевает трудности.
Они сидели за столом минут пять, не больше, когда зазвонил телефон. Трубку взял Грэм:
— Да?
Аманда смотрела на него, пытаясь угадать, что говорят на другом конце провода. Он бросил на нее торопливый взгляд.
— Ты уверена? — коротко спросил Грэм. — Сейчас буду. У Гретхен началось кровотечение, — сообщил он Аманде. — Она боится потерять ребенка.
Аманда пришла в себя только через минуту. Гретхен звонит Грэму!
Нет, поправила она себя при следующем ударе сердца. Гретхен звонит не Грэму. Она звонит им домой и говорит с Грэмом, потому что тот снял трубку. Он и раньше проявлял к ней сочувствие, тогда как Аманда и ее подруги это делать не желали.
— Нужно ей помочь, — сказал Грэм.
— Возьми мою машину. — Она протянула Грэму ключи, а сама поспешила через улицу.
Гретхен уже стояла у двери.
— Я прекрасно себя чувствовала, — произнесла она тонким, дрожащим голосом. — Потом я встала, почувствовала боль, и показалась кровь.
Обняв Гретхен за талию, Аманда повела ее к приближавшейся машине.
— Ты позвонила врачу?
— Он сказал, чтобы я ехала в больницу. Мне очень неловко беспокоить вас, но я не знала, кому еще позвонить.
— Сейчас болит?
— У меня начались схватки, но еще слишком рано. Ребенок слишком маленький. — Когда Грэм подал машину задом, она сжала руку Аманды и торопливо шепнула: — Грэм не отец ребенка. Между нами никогда ничего не было. Я просто была зла на всех вас и потому скрытничала.
— Я знаю. — Аманда открыла заднюю дверцу.
— Расс и Ли тоже ни при чем. Я бы никогда себе этого не позволила. — Схватившись за живот, она закрыла глаза.
Аманда довела ее до машины, села с ней в салон и дала руку, которую Гретхен сжимала при каждой схватке.
Грэм ехал быстро. В округе была лишь одна больница. Та самая, которую так хорошо знали они с Амандой.
— Я ведь не потеряю ребенка, правда? — в какой-то миг прошептала Гретхен.
— Нет, если тебе окажут помощь.
Через минуту Гретхен спросила:
— Если ему семь с половиной месяцев, он сможет выжить?
— Наверняка, — ответила Аманда.
Гретхен откинулась на спинку сиденья и прошептала:
— Я так много потеряла. Я не могу потерять и ребенка.
— Приехали, — объявил Грэм.
Свернув к больнице, он направился прямо к отделению «скорой помощи». Мгновенно подбежали санитары, распахнули дверцы, помогли Гретхен выйти, усадили в кресло-каталку. Пришел ее акушер и, положив ей руку на плечо, сказал, что все будет хорошо.
Аманда, оттесненная в сторону медиками, ощутила глубокую тоску. Когда рядом с ней возник Грэм, она поймала его взгляд. Они не произнесли ни слова, хотя каждый знал, о чем думает другой. На месте Гретхен могли быть мы, черт побери. Могли быть мы!
Гретхен сделали кесарево сечение, что было очень кстати, потому что она, не имея партнера, не ходила на курсы для беременных и не умела правильно дышать.
Простыня мешала Гретхен видеть происходящее, но акушер стоял над ней, и она смотрела ему в глаза. Пару раз в них промелькнула озабоченность, хотя, возможно, это ей и показалось. Вскоре раздался детский плач — этот звук не спутаешь ни с каким другим.
— У тебя мальчик, Гретхен, — сказал врач, улыбаясь. — Выглядит здоровым, и голос у него громкий.
Гретхен подумала, что лучше этого «уа-уа» она ничего в жизни не слышала. Не зная, смеяться ей или плакать, она делала и то и другое одновременно, поэтому, когда к ней поднесли ребенка, она почти ничего не видела из-за слез. Но и этого было достаточно: маленькое сморщенное личико, крошечное тельце, тонкие ручки и ножки с положенным числом пальчиков. Потом малыша унесли, объяснив, что его нужно осмотреть, помыть и согреть в инкубаторе.
Аманда с Грэмом сидели у палаты, когда туда привезли ребенка Гретхен. Он был завернут в одеяльце. У Аманды мурашки побежали по коже и перехватило дыхание.
— Мальчик! Замечательно!
Грэм сжал ее руку:
— Если бы была девочка, ты сказала бы то же самое.
Аманда глаз не могла оторвать от малыша.
— Взгляни на него. Он совсем малюсенький.
— С ним все в порядке? — спросил Грэм сестру.
Та ободряюще кивнула и скрылась за дверью палаты.
— Итак, — спросил Грэм, — на кого он, по-твоему, похож?
Он либо проверял, либо дразнил ее.
— Не на тебя, — ответила Аманда. — А ты как думаешь?
— На Бена.
Аманда прыснула:
— Оба лысые.
Некоторое время они сидели молча. Постепенно оживление, виновником которого был новорожденный, спало.
— Что ты сейчас чувствуешь? — тихо спросила она.
