Наталия Рощина - Игра теней
Разобравшись с этим, Даша решила, что в любом случае звонить первой и назначать встречу не станет. Она подождет, соберет свои нервы в кулак и подождет. Он не выдержит. Ему еще тяжелее переживать одиночество в этом огромном пустом доме, где тебя никто не встречает, не улыбается и не с кем поговорить. А пока, чтобы отвлечься от ожидания звонка Стаса, она будет читать, смотреть телевизор, начнет писать письмо Симке. Обычно получаются длинные письма. Даше это не составит труда, а поможет скоротать время. Остается еще Марина. Как пройдет ее нелегкий разговор с Сергеем? Наверняка подруга будет нуждаться в ее поддержке. Она готова ей предоставить себя в качестве жилетки для слез, отпускающего грехи священника, просто молчаливого слушателя, как будет угодно. Помогая подруге, она и сама отвлечется от собственных проблем.
Даша встряхнула волосами и, отбросив недокуренную сигарету, направилась к автобусной остановке. Она передумала ловить такси, настроившись ждать автобус сколько придется. Среди людей, в городской суете время летит незаметно. Даша вдохнула морозный воздух и окинула быстрым взглядом стоявших рядом. У всех были задумчивые лица, и никому не было друг до друга никакого дела. Это казалось настолько очевидным, что Даше стало не по себе. Она опустила глаза, словно боясь, что ее мысли прочтут и осудят за это, и почувствовала облегчение, увидев показавшийся автобус.
– Послушай меня, прошу тебя. Послушай без своей извечной иронии, – прижимаясь к Артему, сказала Дина. Она еще крепче обняла его красивое мускулистое тело и с упоением уткнулась носом в грудь. Вдохнула знакомый запах, от которого была без ума. Она закрыла глаза, на мгновение улетев в страну мерцающих звезд и наслаждения, из которой вернулась несколько минут назад.
– Я уже слушаю, – улыбаясь кончиками губ, ответил Тропинин. Он взял лицо женщины в свои ладони и пристально посмотрел ей в глаза. – Говори же.
– Мы знакомы давно, – касаясь кончиком пальца крыльев его носа, контуров губ, не спеша начала она. – Нас связывают неповторимые мгновения страсти. Это прекрасно, и я благодарна тебе за все, но, знаешь, Артем, последнее время мне хочется чего-то еще.
– Чего же?
– Я не о ласках, не о близости, в которой ты давно превзошел всех мужчин, которых я знала. Ну, не отводи глаз, – Дина нежно поцеловала его и виновато улыбнулась. – К чему ханжество? Я намного старше, и к моменту нашей встречи в моей жизни произошло слишком много событий, знакомств, романов. Но с тех пор, как мы вместе, я забыла о прошлом и ни разу не изменила тебе.
– Слова об измене, когда их произносит замужняя женщина своему любовнику, звучат странно и неуместно, ты не находишь? – Тропинин заерзал, слегка ослабляя крепкие объятия Дины. – К чему все это?
– Муж – это осознанная необходимость, часть бытия, от которого всегда можно отказаться. Важно понять целесообразность отказа, – в голосе женщины зазвучали металлические нотки. – Ты хочешь предложить что-то конкретное?
– Я никогда не собирался разрушать семью, – Артем потянулся за сигаретами. Дина сквозь пальцы смотрела на то, что он позволял себе курить в постели, хотя сама не курила и явно не была в восторге оттого, что ее спальня время от времени напоминала курительную комнату. Тропинину она позволяла все, потому что рядом с ним забывала о своих сорока восьми не совсем счастливых годах. Потому что Артем был для нее гораздо больше, чем просто любовник. Он был ее советчиком, другом, помощником, чего она никак не могла дождаться от мужа и повзрослевшего сына.
– Я знаю. Мы ведь сразу договорились, что наши встречи – не повод к революции в личной жизни, – Дина легла на спину, глядя в потолок. Ее длинные светлые волосы рассыпались по темно-синему шелку простыни – после любовных игр на полу оказались подушки, одеяло. Только простынь, измятая и прохладная, все еще занимала положенное место. Дина с удовольствием провела ладонью по ней – прикосновение к шелку всегда действовало на нее возбуждающе. Словно для контраста она нашла руку Артема и сильно сжала его сухие, горячие пальцы. – Я не о том, что нам нужно срочно бежать в загс.
Дина засмеялась, не заметив, как Тропинин удивленно покосился на нее и приготовился слушать.
– Так вот, Артем Тарасович, я хочу убрать из наших отношений то, что называют конспиративностью. Мне не нужно прятать свои чувства. В конце концов, всем известно, что ты – юрист моей фирмы. Так что есть официальный повод для выхода в свет. Я хочу, чтобы на серьезных деловых встречах, званых вечерах сопровождал меня ты, а не мой Золотарев, – Тропинин молчал, и Дина продолжила: – Наш с ним брак давно перешел в стадию, когда мы перестали ревновать друг друга. Взрослый сын живет своей жизнью, а нас связывают исключительно деловые отношения и определенные обязательства, которые мы стараемся выполнять. Это своеобразный договор о ненападении, понимаешь?
– С трудом.
– Ну и слава богу, – Дина выпустила пальцы Артема и повернула к нему голову. Несколько мгновений она наблюдала за тем, как он курит. Он делал это изящно, с оттенком сексуальности, которую опытная женщина всегда чувствует, и Дине казалось, что она завидует этой чертовой сигарете, зажатой в его тонких пальцах. Она сама иногда ощущала, что сгорает дотла от прикосновений этого мужчины. Залюбовавшись Тропининым, Дина все же не потеряла нить разговора. – Но ведь ты понимаешь, что я нахожусь на той ступени служебной иерархии, когда голос общественного мнения всегда звучит в унисон всему, что я себе позволяю. А когда ему что-то не нравится, он просто умолкает. Просто и справедливо. Я не один десяток лет шла к этому и сейчас имею право на то, чтобы жить так, как хочу.
– А я? – Артем потушил сигарету и повернулся к Дине. Она смотрела прямо ему в глаза, сдерживая улыбку.
– Ты тоже на верном пути к полному соответствию своему «я». Еще немного – и ты станешь не менее влиятельным лицом ***торска. Мы – прекрасная пара. На нас будут смотреть с завистью и сжимать зубы от бессильной злобы! – ее лицо раскраснелось, карие глаза вспыхнули недобрым огнем.
– Зачем тебе это? Разве так уж хорошо притягивать к себе взгляды недоброжелателей, дразнить гусей? По-моему, это мелко и на тебя не похоже.
– Ладно, скажи прямо – не хочу, не буду, а о моей нравственности и безопасности предоставь заботиться тем, кому положено.
– Я не говорил, что не хочу. Просто всегда трезво оцениваю ситуацию.
– Боже мой, в твоей голове только статьи кодекса. Иногда мне кажется, что ты машина, с невероятной скоростью просчитывающая каждый свой шаг. Ты никогда не сделаешь ошибки, потому что всегда знаешь, к чему приведет самый незначительный твой поступок.
