Элизабет Гилберт - Крепкие мужчины
Некоторое время все трое молчали, глядя на деньги.
– Хочу еще кое-что сказать про эти деньги, – наконец нарушила молчание Рут.
Отец Рут провел ладонью по лицу – с таким видом, словно вдруг почувствовал, как он устал.
– Ну-ну?
– Да, хочу еще кое-что сказать про эти деньги, – повторила Рут. – Мистер Эллис был бы очень рад, если бы часть из них я истратила на поездку к маме. К моей матери.
– Господи Иисусе! – взорвался Ангус Адамс. – Господи Иисусе, тебя же целый чертов год здесь не было, Рут! Ты ведь только что, мать твою, вернулась домой, а тебя опять куда-то отправляют?
Отец Рут молчал.
– Эти чертовы Эллисы гоняют тебя по всему острову, приказывают, что делать, куда ехать, на что смотреть, – продолжал распаляться Ангус. – И ты делаешь все чертовы вещи, которые тебе велят делать чертовы Эллисы. Знаешь, что я тебе скажу? Ты станешь такой же поганкой, как твоя чертова мамочка.
– Ангус, не лезь, – сказал Стэн Томас.
– Ты не будешь против, папа? – взволнованно спросила Рут.
– Господи Иисусе, Стэн! – брызжа слюной, воскликнул Ангус. – Скажи своей гребаной дочке, чтобы она сидела тут, где ей и место.
– Первым делом, – наконец проговорил отец Рут, – закрой свой чертов рот.
Наступила короткая пауза.
– Если ты не хочешь, чтобы я с ней виделась, я не поеду, – сказала Рут. – Если ты хочешь, чтобы я вернула деньги, я верну.
Отец Рут повертел в руках конверт. Еще немного помолчав, он сказал своей восемнадцатилетней дочери:
– Мне плевать, с кем ты проводишь время. – С этими словами он швырнул ей конверт.
– Да что с тобой такое? – рявкнул Ангус Адамс, глядя на лучшего друга. – Что с вами такое, гребаные люди?
Что касается матери Рут Томас, то с ней все было не так-то просто.
У людей с острова Форт-Найлз всегда возникали проблемы с матерью Рут Томас. Самой большой проблемой были ее предки. Она была не такой, как все остальные жители острова Форт-Найлз, чьи семьи жили здесь с незапамятных времен. Она была не такой, как все люди, точно знавшие, кто был их предками. Мать Рут Томас родилась на острове Форт-Найлз, но нельзя было сказать, что она родом с этого острова. Проблема матери Рут Томас заключалась в том, что она была дочерью сироты и иммигранта.
Никто не знал настоящего имени и фамилии женщины-сироты, никто ничего толком не знал об иммигранте. Таким образом, генеалогическое древо матери Рут Томас было как бы обрублено с двух сторон. Оно заканчивалось двумя тупиками. У матери Рут не было предков ни по материнской, ни по отцовской линии, она о них ничего не знала. Генеалогию предков своего отца Рут могла проследить на протяжении двух столетий, не покидая кладбища на острове Форт-Найлз, но с материнской стороны для нее все начиналось с женщины-сироты и иммигранта. На ее мать, происхождение которой было неизвестно, на острове всегда смотрели косо. Ее рождение было связано с двойной тайной, а у всех остальных в семейной истории никогда никаких тайн не было. Никто бы не появился на Форт-Найлзе, не имея в запасе семейной хроники. Словом, мать Рут Томас вызывала у людей неприязненные чувства.
Итак, бабушка Рут Томас (мать ее матери) была сиротой, которой дали поспешное, невыразительное имя Джейн Смит. В тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году Джейн Смит, крошечное дитя, была найдена на ступенях лестницы больницы для детей-сирот моряков в Бате.[7] Медсестры подобрали малышку, выкупали и дали ей самое стандартное имя. Они решили: уж лучше такое имя, чем совсем никакого. В то время упомянутая больница была относительно новым учреждением, основанным сразу после Гражданской войны для детей, чьи родители пали на поле боя, а в особенности для детей морских офицеров, убитых в сражениях.
В этой больнице царствовали строгие порядки. Там поддерживали стерильную чистоту, детей заставляли делать зарядку, следили за тем, чтобы у них регулярно был стул. Возможно, девочка, которую нарекли Джейн Смит, действительно была дочерью матроса, а может быть, даже морского офицера, однако при найденыше не обнаружили ничего, что неопровержимо говорило бы об этом: ни записки, ни медальона, ни одежды, которая могла бы что-то подсказать. Это был просто здоровый ребенок, туго запеленатый и лежащий на ступенях лестницы перед приютом.
В тысяча восемьсот девяносто четвертом году, когда сиротке Джейн Смит исполнилось десять лет, ее удочерил джентльмен по имени доктор Жюль Эллис. Жюль Эллис был молод, но он уже сделал неплохую карьеру. Он был основателем компании «Эллис-гранит», и родом он был из Конкорда, штат Нью-Гемпшир. Похоже, Жюль Эллис всегда проводил лето на островах штата Мэн, где к тому времени уже действовало несколько весьма продуктивных каменоломен. Ему нравился штат Мэн, жителей которого он считал исключительно трудолюбивыми и милыми людьми; поэтому, когда он решил взять приемного ребенка, он нашел девочку в приюте штата Мэн. Он подумал, что она вырастет здоровой и веселой.
А взять приемного ребенка он решил вот почему. У доктора Жюля Эллиса была любимая дочь, избалованная десятилетняя Вера, которая настойчиво требовала сестричку. У нее было несколько братьев, но с ними она жутко скучала, а ей хотелось играть с девочкой все долгое лето на острове Форт-Найлз. Таким образом, доктор Жюль Эллис приобрел Джейн Смит в качестве сестренки для свой дочурки.
– Вот твоя новая сестричка-двойняшка, – сказал он Вере в тот день, когда ей исполнилось десять лет.
Десятилетняя Джейн Смит была высокорослой и стеснительной. При удочерении она получила имя Джейн Смит-Эллис, и к этой перемене в своем имени отнеслась так же равнодушно, как тогда, когда ее крестили. Мистер Жюль Эллис повязал на голову девочки огромный красный бант в тот день, когда представил ее своей дочери. В тот день были сделаны фотографии. Бант выглядит просто абсурдно на голове долговязой девочки в приютском платье, он выглядит оскорбительно.
С этих пор Джейн Смит-Эллис повсюду сопровождала Веру Эллис. В третью субботу июня каждый год девочки приезжали на остров Форт-Найлз, а во вторую субботу сентября Джейн Смит-Эллис возвращалась вместе с Верой Эллис в особняк Эллисов в Конкорде.
Нет никаких причин предполагать, что бабушку Рут Томас кто-нибудь когда-нибудь считал настоящей сестрой мисс Веры. Несмотря на то что процедура удочерения уравнивала девочек в юридических правах, мысль о том, что в доме Эллисов к ним должны одинаково относиться, выглядела бы попросту насмешкой. Вера Эллис не любила Джейн Смит-Эллис как сестру, но при этом полностью на нее рассчитывала в качестве служанки. Конечно, никто не закреплял за Джейн обязанностей горничной, ведь официально она была членом семьи, и поэтому она за свои услуги жалованья не получала.
