Бабочка в стекле (СИ) - Левашова Елена

– Сумма его займа около двадцати миллионов рублей... – предвидя вопрос, оглушил её Горцев.

Анна замерла на миг, не в силах сдержать слезы. Как?! Как он мог так поступить с ней? Ему оказалось недостаточно ограбить фирму за счёт займа, ловко подставив свою жену?

– Значит, мой долг вырос на двадцать миллионов? – обреченно спросила Анна. – И я буду в вашем подчинении до конца жизни?

У Бориса сжалось сердце от её слов отчаяния.

– Анна Александровна! Я считаю, и, надеюсь, руководство поддержит меня, вам не нужно ничего отдавать, – уверенно произнёс Борис. Берта по-прежнему молчала. Либо она ждала окончания собрания, чтобы выплеснуть своё негодование, либо её определённо подменили. Анна с благодарностью посмотрела на Бориса.

– Борис, к сожалению, не получится, – ответил Михаил Александрович. – Копии расписок вчера забрал следователь. Согласно этим распискам, финансовые притязания холдинга должны быть удовлетворены поручителем Юргиса, таков закон, – от его слов Анна окончательно сникла. – Но есть и хорошая новость! Анна, ты не обязана возвращать средства, выведенные на подставные фирмы. Доказательств причастности нет и, надеюсь, не будет. Нам, по всей видимости, придётся смириться с потерей.

– Михаил Александрович, спасибо! Кстати, мне есть что вам сказать и предложить, – оживилась Анна.

– Погодите. Давайте после перерыва, – вежливо прервал её Михаил.

Глава 23.

Анна подошла к кулеру, налила себе стакан воды и, смущаясь, отошла в дальний угол зала – поближе к открытой террасе. Ни к кому подходить и мило беседовать не хотелось, неоплаченный долг тяготил её.

– Анечка, как дела? – Борислав подошёл бесшумно и так близко к ней, что закружилась голова. Он протянул бокал с её любимым апельсиновым соком.

– Спасибо, Борислав Михайлович, живу потихоньку, что мне остаётся? – ответила она. Ему не нужно знать, как она страдала все это время, ходила на допросы, бегала по ученикам вечерами. Он спросил не для того, чтобы она ответила.

– Скажи мне, пожалуйста, мне, правда, не все равно. Если ты нуждаешься в помощи, я готов, только скажи, – решительно настроенный Борис с нежностью смотрел на неё.

– Спасибо, но в помощи я не нуждаюсь. Следователь выполняет свою работу, я хожу на допросы. О какой помощи речь? – Анна еле сдерживала себя рядом с ним, говорила сбивчиво, бокал в руках дрожал.

– Анюта, позволь быть рядом как другу, не отталкивай меня, – он взял её руки в свои ладони, отчего по всему её телу пробежала дрожь.

– Боря, тебе нужно моё разрешение быть рядом? Если бы хотел, то ты нашёл способ связаться со мной, – ответила Анна.

– Признаю, мне было стыдно за произошедшее между нами, да и Отто не хотелось мешать, – он пристально смотрел на Анну.

– Не понимаю: то ты отговариваешь меня выходить за него, то помогаешь ему, – с досадой произнесла Аня.

– Ань, поедем ко мне... У меня возле тебя мутнеет разум от желания, – Борис провёл кончиками пальцев по её предплечью.

– Боря, перестань. Ты вспомнил обо мне лишь сейчас, когда увидел. Как я жила эти три месяца? Ты знаешь, сколько труда мне стоило поднять себя с самого дна? Где была твоя поддержка? – в её глазах застыли боль и упрёк.

– Ты сама хотела, чтобы я оставил тебя в покое. Разве не так? – ответил он гневно.

– Ты всегда делаешь то, о чем тебя просят? Все воспринимаешь буквально? – её руки дрожали, лицо побледнело.

– Я не понимаю, чего ты хочешь? Ты сама не знаешь, наверное? – Борис сжал её запястья ладонями, приблизился к Анне настолько, что жар его тела расплавлял её кожу тысячами искр...

В это мгновение две сотрудницы из отдела продаж во главе с Бертой подбежали к Анне. Берту не было видно из-за букета!

– Рауде, ты сделала хорошую партию. Отто – достойный жених, – Берта вручила оторопевшей Анне корзину. – Давай забудем все наши обиды.

Окружающие стояли в недоумении. Берта похлопала в ладоши, чтобы все присутствующие обратили внимание.

– Уважаемые господа! Давайте поздравим нашего акционера Анну Рауде с помолвкой! Сегодня в электронном письме о счастливом событии мне сообщил её жених, наш партнёр по бизнесу – Отто Вагнер! Поистине достойная партия, Анна!

Пока непосвящённая в происходящее Анна приходила в себя, коллеги весело поздравляли её, аплодировали и желали счастья. Борис был вне себя от ревности. Анна продолжала стоять, совершенно растерянная.

– Слушай, а ты и, правда, аферистка. Именно после пропажи денег попыталась охмурить меня. Только не говори, что это совпадение, – Борис взял корзину из рук Анны и за локоть отвёл от бурлящей толпы в сторонку. – Молодец, так и надо, работа на два фронта принесла результат.

– Да, ты прав. Всё так и было. Как хорошо, что ты вовремя раскусил меня! Какой ты молодец! Наверное, из-за большого желания охмурить тебя я отказалась стать твоей любовницей, забыл? Или отказалась поехать к тебе сейчас. Напомни, когда ещё я «охмуряла» тебя таким образом? Почему ты постоянно позволяешь себе меня обижать?

Борис покраснел и не ответил, его раздирали неопределенные, неприятные ему чувства.

– Ты спишь с ним? Я не верю, Ань... Это большая ошибка.

– Да, сплю, – солгала Анна. – И Отто предложил мне не только это, он был рядом всё это время, помогая и поддерживая, пока я валялась в депрессии, раздавленная, преданная всеми, – в её глазах заблестели слезы.

Борис, держа её хрупкое запястье, сжался от ощущения боли, как будто по нервным каналам ему передавалось всё, что переживала она. Его душа проснулась, наконец, и стала что-то чувствовать после долгой спячки. Её слова, как целительная мазь для его души, по одному убирали струпья бесчувственности, равнодушия, одиночества. Каждое слово Анны безжалостно ломало скорлупу, которой он прикрыл себя после потери жены. Привычное, созданное им самим аморфное состояние бездействия, словно яд, въелось в характер. Когда он стал таким? Вместо того чтобы карабкаться навстречу жизни, он создал вокруг себя ауру безучастности.

Он был не готов любить, принимать, участвовать, заботиться не только о ней, но и о любой другой, о близких. Его душа как будто умерла вместе с женой. Но разве Анне было менее больно? Раненный сам, он больно ранил словами её...

– Анечка, Аня... Я не знаю, почему я все время веду себя, как идиот. Наверное, я такой и есть, – больше ему нечего было сказать. Борис держал корзину, сжимая другой рукой её пальцы. – Если ты будешь счастлива, я тоже желаю тебе счастья.

Перерыв затянулся, и Михаил попросил коллег, которые разошлись по большой территории зала для переговоров, собраться за столом.

– Друзья! – обратился он к присутствующим. – Как повелось с давних пор, вторая половина собрания принадлежит руководству. Если есть какие-то вопросы или предложения по сказанному выше, то можете отозваться. – Все промолчали.

– Анна Александровна в таком случае слушаем вас, – непривычно дружелюбно проворковала Берта.

– Коллеги, я хотела бы внести ясность в ситуацию с займом. – Анна достала первую из папок. – Я не стала дожидаться передачи дела в суд и наложения ареста на нашу с Юргисом квартиру, а продала её и привезла деньги, – с этими словами Анна протянула конверт из папки Михаилу.

– Где ты будешь жить с дочерью? – взволнованно спросил Борис.

– Боря, не переживай, Отто купит ей теперь десяток этих квартир, если потребуется. А скорее всего, заберёт в Берлин, да Анна? – подливала масло в огонь Берта. Борис побледнел. Было видно, насколько тяжело он воспринимал информацию.

– Мы это ещё не обсуждали, – смутилась Анна, – и, пока идёт следствие, я выступаю как свидетель и не могу уезжать из страны, – на ходу придумала она. – А живу я у мамы.

– Спасибо, Анна Александровна, не ожидал такого старания и участия от вас, – ответил Михаил. Он отдал конверт Горцеву. – Игорь, сделай расписку об уменьшении наших притязаний в трёх экземплярах, для каждого из нас и для следствия, – Горцев услужливо кивнул.