Измена. Ты больше не моя (СИ) - Ярина Диана

— А ты?! А ты говорила, что тебе плевать, что тебя тошнит от семьи и дома! Что тебе все мы — в тягость! — возражает дочь, наседая.

Я понимаю, что моя ложь обернулась против меня же.

Я дала им простор для деятельности и обвинений.

— А я… Я всего лишь хочу тишины и спокойствия. Чтобы меня не дергали и тыкали в меня палкой, чтобы посмотреть: а будет ли больно в ответ?! — повышаю голос. — Будет ли больно?! Ведь ты, Марина… — смеюсь. — Ты с этой шалавой миловалась, ты ее в дом привела и плевала мне в лицо, выбирая ее, а теперь, что?! Ну же?! Чего ты ждешь от меня, я не понимаю! Я дала вам то, чего вы хотели! Роме — свободу от обязательств, тебе — свободу от нудной мамочки, которая заставляет тебя, о боже, не быть свиньей… Так чего вы сейчас ко мне пристали?!

— Марина, оставь маму в покое, — тихо, но твердо звучит голос Ромы.

Мы с дочерью вздрагиваем, обернувшись.

Пока ссорились, перестали обращать внимание по сторонам, а муж, оказывается, встал с кровати и доплелся до двери, чтобы подслушать наш разговор.

Стоит, бледный, вцепившись в дверной косяк, держится лишь чудом.

— Папа…

— Рот закрыла и извинилась перед мамой, — приказывает Роман.

В душе откликается что-то благодарностью с тоской: тогда Рома еще одергивал Марину, а потом перестал.

В какой-то момент мы сдались и опустили руки.

Иногда от счастья и взаимной любви до ненависти и отторжения всего каких-то три года…

Много это или мало?

Три года постепенного взаимного отдаления и охлаждения, три года расставивших все точки над i.

— Я не знаю, что с нами произошло, но я прошу у тебя за это прощения, — выдыхает Рома. — Прости. За все, — смотрит мне в глаза.

Его чуть-чуть ведет в сторону, мы с дочерью едва успели подхватить его, пока он не грохнулся.

— Вот же упрямый болван! Тебе врач не от скуки сказал: лежать! — злюсь я.

Помогаем дойти Роме до кровати, укладываем его вдвоем. Он успевает перехватить мою руку и поцеловать кисть.

Жадно и поспешно.

Меня потряхивает от эмоций: я понимаю бесполезность всех своих действий, эту спешку и суету: продать дом, скорее, так быстро, как будто мне наступал кто-то на пятки. Быстро купить квартиру.

Теперь покупка не радует и никогда не радовала.

Это была отчаянная попытка забыться в каких-то действиях, рутине…

Отчаянная и бессмысленная — все равно, что затыкать ладонью прорыв на трубе…

— Я пойду.

— Ника…

— Мне пора, Ром. Пора. Мы в разводе, слышишь? В разводе! И у тебя есть другая, а если дочь будет утверждать, что мы с тобой живем душа в душу, то знай, она врет…

— Мама!

— Врет из страха, — вытирая слезы. — Иногда всем нам хочется изменить что-то кардинально, и даже первое время может казаться, что так лучше, а потом становится страшно, когда не можешь найти себе место в этой новой, чужой жизни.

После этих слов я быстро выбегаю из палаты, чувствуя, как слезы душат, и не обращаю внимания на Леху, который пытается меня догнать, но не успевает сделать это.

***

Карина

— Амнезия?

Карина смотрит на Марину, дочь своего любовника, и пытается понять, о чем та пытается ей втереть.

Марина пришла сообщить новость.

Карина смотрит, а голове тикает счетчик…

Сколько времени прошло? А желанная цель все дальше!

Сначала это происшествие, в котором пострадала ее нога, и Роман как будто был рад перенести свадьбу.

С такой рожей звонил администраторам! На этой роже явно было написано облегчение.

Старый козел не хотел жениться!

Что она сделала не так, м?

Целовала его, радовала сексом, восхищенно заглядывала в глаза — все, как учили на курсах.

Создавала праздник и яркие впечатления, была беспомощной девочкой, рядом с которой любому мужику захочется побренчать стареющими яйцами и показать, кто в доме хозяин.

Роману нужно было вернуть веру в то, что он в доме — главный, что его слово — закон.

Все так и сделала.

Да он у нее должен с рук жрать, а он кочевряжится, старый, капризный мудак! Рожа вечно-постная, характер, как у ленивого тюленя. Ему бы поваляться у телека, под звуки потрескивающего камина, уплетая за щеку пышные, творожные пампушки, как он однажды поделился с ней видением своего идеального вечера.

Напился хорошенько и выдал с тоской, сам того, не заметил, как назвал все то, что Карина терпеть не могла: быт, скучные обязанности…

Ей нравился драйв, адреналин, яркие впечатления и секс. Даже трахаться с этим мужиком стало не так интересно! Раньше Карине нравился сам факт, что она его увела из семьи, какая она молодец, коварная хищница, нельзя вставать у нее на пути, она добьется своей цели!

Она буквально была в восторге от самой себя, но только не сейчас.

Все было идеально, но дурацкий случай все изменил.

Свадьбу отложить пришлось, нога выглядит мерзко, нервы не выдерживают.

Старый мудак вдруг стал капризным и начал требовать каких-то обязанностей.

Карина где-то просчиталась, допустила ошибку!

— Амнезия, да, — повторяет Марина и вдруг добавляет с широкой улыбкой. — Он не помнит события последних лет.

— ЛЕТ?! — эхом отзывается Карина.

— Ага. Нескольких лет, прикинь! — говорит Марина и, как ни в чем не бывало, добавляет: — Тебя он не помнит, печалька. Тебя в его картине жизни вообще теперь не существует, тебе нет места.

Карина смотрит в глаза этой дуре и понимает, что не такая уж она и дура, если вернула ей ее же слова!

Идиотка блаженная, с чего-то решила, что Карина будет рада жить вместе с ней под одной крышей.

Совсем трахнутая на всю голову: как можно жить со взрослым отцом и его новой пассией?!

Нет-нет, детишки в эту картину мира не вписывались. Взрослые детишки — тем более!

Карина как-то мило сказала Марине во время очередного визита:

— Мариш, милая, у нас с твоим папой… яркий период в отношениях влюбленной пары. Хочется быть вместе, срывать друг с друга одежду и не оглядываться по сторонам. Понимаешь?

Тогда Карина пожала ладонь подружки и сказала тихо, но с триумфом:

— Если ты намеков не понимаешь, то тебе здесь нет места.

У этой дуры тогда глаза сразу оказались на мокром месте и она ушла, как пришибленная, а Карина осталась довольной собой: вот так, сучки.

Скушали?

Разойдитесь…

А теперь эта малахольная дура стоит и лыбится Карине в глаза, возвращая слова:

— Тебе в его жизни нет места. Папа сходит с ума от мыслей, как он мог упустить жену и допустить развод?

Как мог? Сказал бы кое-кому спасибо, старый дурак, впрочем…

С этим кое с кем Карине срочно нужно побеседовать.

Послушать, что он скажет, а пока…

Что же делать?

О, можно прийти и рассказать старому, ленивому увальню, что он без ума от нее, Карины, что готов даже целовать песок, по которому она ходила… Может быть, сказать, что он обещал им романтическую поездку на Мальдивы?

Солнце, песок, море…

Нога запульсировала.

Карина с ненавистью посмотрела на бинты, под которым скрывалось уродливое повреждение.

Море. Песок.

Да, с такой ногой только по песку ходить!

Что за несправедливость!

— Спасибо, что сказала, Мариш, — Карина даже виду не подала, что слова Марины ее задели. — Что ж, пора мне наведаться и напомнить любимому кое о чем…

Она не беременна, но сейчас решила отыграть беспроигрышный вариант: взять старого козла на пузо.

— Мы с бэбиком так переживаем за нашего папочку! — всхлипывает она.

Наблюдает за реакцией Марины.

Та в шоке.

Хлопает глазами, даже рот приоткрыла…

Что, скушала, тупая овца?

Глава 36. Он

— Ну, как ты, дружище? Вижу, молодцом держишься! Молоток!

Леха хлопает меня по плечу, разваливается в кресле, улыбку с лица не стереть.

— Ты чего так смотришь?

— Да так, просто. Рожа у тебя опухшая и нездоровая какая-то, — говорю честно. — Помню тебя другим. Неужели три года тебя так доконали?