Игра в любовь с форвардом (ЛП) - Лоусон Энджел

— Нет, мудила, я слишком занят, трахая твою.

Оскорбление срывается с моего языка прежде, чем я успеваю подумать. Но, эй, это же хоккей. Ругань — часть игры. Если вы не можете выдержать словесную перепалку, найдите другой вид спорта. Например, бейсбол.

Его кулаки сжимаются, но Джефферсон разворачивается, отталкивая меня от дальнейшей ссоры. Я не из тех, кто ввязывается в драки. Я слишком сосредоточен на победе. Мой мозг занят стратегией, и, помимо скорости, мой самый сильный навык — предвидение. Отправь мне шайбу, и я буду там, именно это так бесит Родригеса.

Я быстрее и умнее его.

Я играл против него раньше, но за последний год он набрал двадцать фунтов мышечной массы и стал вести себя отвратительно. Ситуация усугубляется тем, что мы играем у них дома. Все вокруг — море красного и черного. Их талисман — бульдог, и их безостановочный лай только подстегивает Родригеса быть мудаком.

— Не позволяй ему себя задевать, — говорит Джефф, поправляя ремешок на подбородке.

— Я и не позволяю. Мы проигрываем с разницей в минуту, и до начала третьего периода остаётся всего две минуты. Последнее, что нам нужно, — это чтобы кого-то из нас отправили в запас.

Честно говоря, интерес Родригеса ко мне — это именно то, что нужно. Его насмешки удерживают меня в игре, не дают отвлечься.

Все, что угодно, лишь бы отвлечь мои мысли от темноволосой девушки на скамейке.

Судья свистит, и мы с Элтоном, нападающим «Элан», делаем вбрасывание шайбы. Родригес стоит в футе позади и смотрит на меня, как чертов маньяк.

Перед тем, как шайба падает, он спрашивает:

— Ты трахаешь свою девушку этими руками, Кейн?

Этого недостаточно, чтобы отвлечь меня, и, завладев шайбой, я проношусь мимо него, наклоняю клюшку и совершаю бросок. Шайба пролетает мимо вратаря и зажигается красный свет.

— Черт возьми, да!

От наших ворот доносится голос Акселя. Его заглушает какофония криков — местные болельщики разозлились, что я сравнял счет.

— Эй, — говорю я, ухмыляясь Родригесу, и обходя сетку. — По крайней мере, я забиваю.

Когда я выхожу с другой стороны, то вижу красную вспышку.

— Кейн! — Рид предупреждающе кричит, но уже слишком поздно.

Родригес бросается на меня, его тело вдавливает меня в борт. В толпе воцаряется хаос, и на льду раздаются крики. Я толкаю Родригеса, но Рид уже рядом, ударяя его кулаком в челюсть.

Было бы проще, если бы тренер Брайант кричал на нас, когда мы зашли в раздевалку на перерыв. Вместо этого он ведет себя тихо. Слишком тихо, когда он изучает последствия. Рид был удален вместе с Родригесом за драку. В потасовке Джон Мерфи повредил колено, и тренер Грин склонился над ним, оценивая, насколько все плохо.

— Кейн, — рявкает тренер Брайант. — Проверь свой бок.

— Я в порядке, — говорю я ему, сделав глоток воды. — Он просто выбил из меня дух.

— Это было не предложение. — Он мотает головой. — Иди.

Я встаю, изо всех сил стараясь не поморщиться. По правде говоря, у меня такое чувство, будто меня ударили кувалдой.

— Перкинс, — говорит тренер Грин, отвлекаясь от Джона, — займись Кейном.

— Да, сэр.

Она направляется в маленькую комнату для тренировок рядом с раздевалкой. Я следую за ней и прислоняюсь к столу.

— Подними футболку.

Когда я колеблюсь, она добавляет:

— Мы все видели этот удар. Дай мне посмотреть.

Насколько глупо, что мне нравится тот факт, что она смотрит, как я играю?

Я поднимаю правую часть своей майки, показывая место, где остался синяк.

— Скажи мне, что видела гол.

— Да, видела. — Ее глаза округляются и не из-за моего впечатляющего пресса, а из-за того, что у меня появился огромный синяк. — Господи, Риз.

— Все в порядке, — говорю я, прежде чем она успевает возмутиться. — Я все еще могу сыграть третий период.

Мой пресс напрягается еще до того, как она прикасается ко мне, в ожидании боли.

— В порядке? — Она закатывает глаза. Ее прикосновения твердые, но нежные. Она чертовски хороша в этом. — У тебя болят ребра?

— Нет. Клянусь, это всего лишь синяк. — Я отпиваю из своей бутылки. — Бывало и похуже.

Она фыркает:

— Это не обнадеживает. Твой высокий болевой порог позволяет продолжать играть, но это переходит все границы разумного.

Она достает из холодильника пакет со льдом и прижимает его к моему боку. Он чертовски холодный, и я вздрагиваю, прежде чем расслабиться, ощущая холодок на своей разгоряченной коже.

— Ты можешь вернуться на лед, но тебе нужно успокоиться. Это поможет, если Родригес будет удален, но остальная команда захочет отомстить. — Она протирает руки антибактериальным гелем. — Я думаю, у их вратаря травма.

— Что ты имеешь в виду?

— Он предпочитает играть левой рукой, хотя правша. Думаю, у него растяжение плеча или запястья. Бей справа, ему не хватает дальности удара.

— Отличное наблюдение, — я приподнимаю бровь. — Не думал, что ты интересуешься хоккеем.

— То, что я не в курсе всех тонкостей, не значит, что я не понимаю игру. — Она отступает на шаг и пристально смотрит на меня. — Не делай глупостей, хорошо?

— Не буду, — говорю я ей, слезая со стола, чтобы присоединиться к остальной команде.

— И Риз, — она бросает на меня последний взгляд. — Действуй, когда представится шанс. Не думай слишком много.

Я киваю, понимая, что это относится не только к хоккею. У меня был шанс сыграть с «Твайлер», но я его упустил. Если мне представится еще одна возможность, я ни за что на свете не упущу её.

— Уверен, что не хочешь пойти? — Спрашивает Джефф, натягивая куртку. Рид и Аксель стоят в дверях, им не терпится поскорее добраться до бара.

— Не-а, идите без меня.

По правде говоря, я думаю, что потерял бы сознание, если бы пошел в «Барсучье логово» с парнями. Я едва успел переодеться прежде, чем сдаться и натянул спортивные штаны. Уже поздно, автобус вернулся почти в десять, но мои соседи по комнате не собираются тратить субботний вечер впустую. — Я буду здесь со своим пакетом льда и пиццей.

— Хочешь, я позвоню Джинне? — Спрашивает Аксель. — Она будет рада составить тебе компанию, пока ты выздоравливаешь.

Ответом на этот вопрос будет твердое «нет». Искать утешения в киске охотницы за Джерси — последнее, чего я сейчас хочу.

— Откажусь, но спасибо за предложение.

— Твоя потеря, брат, — говорит он, выходя за дверь вместе с Ридом.

Джефф задерживается еще на минуту, исчезая на кухне. Он возвращается с двумя бутылками холодного пива.

— Одну, чтобы заглушить боль. Другую приложи к синяку.

Я беру их с намерением непременно выпить обе:

— Спасибо, чувак.

Лежа на диване, я включаю спортивный канал и заказываю пиццу, стараясь не расплакаться, когда открываю крышку от пивной бутылки. У нас оставались считанные секунды до конца периода, и мы выиграли матч, когда Кирби забил красивый гол. Это было чертовски эпично, когда «бульдоги» потерпели неоспоримое поражение дома. С коленом у Джона, похоже, все в порядке, просто небольшая травма, но гребаный Родригес заслуживал большего, чем просто удаление.

Просматриваю видеозаписи профессиональных матчей, когда в дверь раздается звонок. Для выходных доставка что-то уж очень быстрая. С трудом поднимаюсь на ноги, прижимаю пакет со льдом к боку и открываю дверь.

Похоже горячая не только моя пицца, но и курьер.

— Ты выглядишь куда привлекательнее, моего обычного доставщика пиццы, — говорю я, глядя поверх коробки с пиццей на Твайлер. На ней джинсы с несколькими разрезами на бедрах и облегающий черный свитер.

Образ насквозь мокрой рубашки, прилипшей к ее телу, возвращается ко мне, и да, похоже даже при сильной боли мой член готов к работе.

Прислоняюсь к двери и пытаюсь выглядеть круто, а не так, будто едва держусь на ногах и нуждаюсь в поддержке.