Безжалостный наследник - О'
Найт
Мы снова занимались сексом с Грир, и это казалось непостижимым. Я только попробовал ее на вкус, а теперь мне не терпелось вернуться в нее. Едва успев войти в общежитие, мы сразу же оказались в ее постели. Сжав руки голубки одной из своих, я раздвинул ее бедра. Маленькое тело Грир задрожало подо мной. Наклонив голову, я провел языком по ее упругим грудям, втягивая в рот один из сосков.
– Расслабься, голубка. Насколько я помню, я уже сорвал эту вишенку.
Несмотря на это, со мной она всегда оставалась трепещущей, невинной, охваченной жаром. Эта чертовка пнула меня маленькими пальчиками, когда я окликнул ее, но я прикусил ее за губу, сбив ей дыхание.
– Заткнись и просто трахни меня, – приказала она, извиваясь под моим весом. Как же она остра на язык…
Я врезался в ее тело, подбрасывая ее вверх и вниз, пока мой член входил и выходил из нее. Это не займет много времени. У меня не хватит выдержки. Я просто не мог остановиться. Я не хотел тратить время впустую, все это было слишком сладко.
– Твою мать, Найт. Твою мать.
Она обхватила меня ногами, я зарычал, а Грир вынырнула из моря своих белокурых волос, чтобы укусить меня за плечо. Она легко прокусила кожу, и это не только заставило меня захотеть трахнуть ее сильнее, я просто потерял рассудок. Взяв ее за задницу, я шлепнул по внутренней стороне ее бедер, кожа покраснела и огрубела от повторных ударов.
Я смог вытерпеть лишь чуть-чуть, прежде чем мне понадобилась ее сладкая задница. Я засунул внутрь пальцы.
Она закричала, ее губа оказалась зажатой между моими зубами. Я ухмыльнулся.
– Надеюсь, ты готова, голубка.
Поскольку я кончал настолько сильно, что, казалось, могу прострелить чертов презерватив, мне нужно было подсадить эту девушку на противозачаточные средства. Отказ от презерватива неизбежен, если я буду трахать ее так сильно и часто. Моя маленькая Грир уже не была девственницей, она была моей, и я нуждался в ней, как в кислороде. Еда больше не казалась мне такой же вкусной. Не с тех пор, как у меня появилась она. Мне было страшно, и в то же время невероятно горячо.
Думаю, можно с уверенностью сказать, что я был не один такой.
Она упала на спину, кончая. Ее тело вытянулось и изогнулось в моих объятиях. Я шлепнул раз, два, высасывая из нее все, что мог взять. Мои глаза закатились, меня самого трясло, когда я смотрел, как она распадается на части, а потом возвращается ко мне. Я ухмыльнулся, приподнимая ее, пробуя ее губы, и начал перекатываться на кровати вместе с ней, пока она не вылезла из-под меня.
Не успел я опомниться, как Грир начала натягивать на себя одежду, одеваться так, как будто она была для меня быстрым перепихоном. Но это никогда не было правдой. Несмотря на то, что я делал раньше. Оглядываясь назад, я понимал, что многое испортил. И уж точно не гордился этим. Я часто боялся, когда дело касалось ее. Иногда я ошибался, и Ройал был прав. Когда дело касалось женщин, иногда я просто боялся держаться за них слишком крепко. Все, что угодно, можно было отнять – суровая реальность, которую я знал.
– Все в порядке? – Я коснулся ее спины, ее одежды, и мне это не понравилось. Я ущипнул ее за макушку. – Ты какая-то другая после нашего ужина.
Она почти не разговаривала со мной во время поездки сюда, хотя обычно была такой разговорчивой, что я не мог заставить ее сбавить обороты. Это хорошо уравновешивало меня, поскольку, когда дело доходило до болтовни, я предпочитал слушать, а не участвовать. Мы вернулись сюда, я попробовал с ней заговорить, но как только мы поняли, что общежитие пустое, все мысли направились в одну сторону.
Теперь она встала и, повернувшись, спросила:
– Хочешь пить? Я хочу.
Она, не дожидаясь моего ответа, вышла из комнаты, и, подняв глаза, я почувствовал, что что-то не так. Я встал сам, быстро выбросил презерватив, затем снова оделся и последовал за Грир. Я нашел ее снаружи в общей зоне общежития, голова погружена в холодильник. Я прислонился к стене на кухне.
– Я чувствую, что что-то происходит. Ты злишься на меня? Злишься, что я принял приглашение твоей мамы на ужин?
Да, я принял его, потому что мне показалось, что она не хотела меня видеть. Но, опять же, такие уж у нас отношения. Я приставал, доставая ее, а она дерзила, выбешивая меня до усрачки. Мы не ладили, если не спорили или не разбирались друг с другом. Грир осталась у холодильника, тяжело вздыхая.
– Я просто хочу пить.
– Хорошо. – Оттолкнувшись от стены, я помог ей, забрав у нее бутылку сока, когда она поднялась с ней. Я налил ей, затем себе, и мы вдвоем вернулись в общую зону.
Усевшись на диван, я взял ее с собой, поставил свой сок на журнальный столик и потянулся за джойстиком. Я поставил игру в очередь, так как оставил приставку здесь, и некоторое время играл, обняв Грир. Она пила свой сок, прислонившись ко мне, и в конце концов подняла на меня глаза. Она выглядела такой грустной, что это меня даже разозлило. Почему она была грустной?
Что, черт возьми, я сделал?
Это было безумием, что я вообще беспокоился об этом. Теперь все изменилось, но видеть ее грустной мне было невыносимо. Я не обижал ее, а значит, причина крылась в другом. Вот что меня разозлило. Что мне, возможно, придется что-то с этим сделать и причинить кому-то боль.
– Что происходит? – спросил я снова, и, хотя я позволял игре продолжаться, мое внимание было приковано только к Грир. Она опустила чашку и обхватила меня руками. Ее тело снова задрожало, а я даже не трахал ее. Забеспокоившись, я отложил джойстик.
– Грир? Какого хрена? Ты меня пугаешь.
– Я боюсь, – черт возьми, она плачет. От блеска ее глаза стали ярко-синими, и она зажмурилась. – Найт…
Какого хрена? Все было хорошо до того, как мы пришли сюда сегодня ночью, и я поднялся, потянув ее за собой.
Она покачала головой.
– Мне… мне просто нужно поговорить с тобой кое о чем.
Ужас пронзил меня до глубины души. Девчонки не говорят подобные слова, если только что-то не происходит. Просто раньше меня это никогда не волновало, девушки, они ведь довольно простые. Но с Грир никогда не было легко. С ней было чертовски сложно, и я прилагал все усилия, чтобы не быть тем, кем я обычно являлся. На самом деле это так сильно раздражало меня изо дня в день. Я хотел быть грубым придурком. Это просто был мой стиль, потому что в глубоких чувствах не было ничего, кроме проблем. Но отношения без них не построишь, вот почему я всегда держался от них подальше.
Я завел руку ей за спину.
– Говори.
Вместо этого она протянула руку и взяла свой телефон, показав его мне.
– Я получила письмо от моего профессора психологии.
Так вот что это было? Я слегка улыбнулся.
– У тебя плохая оценка или что-то типа того? – Я знал, что она относится ко всему этому гораздо серьезнее, чем я, но какого черта? – Будут другие способы подтянуть твою оценку. Если хочешь, я могу даже поговорить с…
Потом я прочитал беседу. Электронное письмо, которое он ей отправил. В нем говорилось о том, какую хорошую работу она проделала над своей курсовой. Черт, да, так и было. Я помог ей.
Но потом я стал читать дальше, просматривая то, что касалось вещей, не имевших отношения к учебе, но напрямую касавшихся моей семьи. Я поднял взгляд, мои глаза сузились.
– Ты рассказала ему о моей маме?
– Я сделала много записей в клинике. – В панике она замахала руками. Ее лицо покраснело, ладони прижались к заплаканным глазам. – Профессор сказал, что ему интересны эти данные, потому что раньше он работал с пациентами, находящимися в коме. После того как я сдала свою работу, он захотел узнать больше.
Хорошо. Ничего особенного. Я покачал головой.
– Почему ты плачешь?
– Ты видел, что было написано в письме? – Она снова положила его перед моим лицом. – Часть о коме? Он считает, что она вызвана медикаментозно, и я не знаю, что это значит, Найт. Но это странно, верно? Ты сказал, что кома была вызвана травмой… не этим.
