Unknown - Когда птицы молчат (СИ)
Почему мне так не везет с мужчинами? Почему я требую от них или слишком многого, или, наоборот, слишком малого.
Мое сердце сжалось, затрепетало, словно птица, пойманная в ловушку. Но потом какая-то незримая дверца, ведущая к нему, захлопнулась с громким стуком. Никого больше туда не пущу. Просто не выдержу еще один раз…
Мы вернулись к обеду, слегка загоревшие и разрумянившиеся.
Моя задумчивость заставила Влада быть более чутким, чем обычно.
Я проспал что-то интересное?
Мы с мамой позавтракали в парке и потом плели венки из одуванчиков.
И где же они?
Мы бросили их в речку. Наверное, сейчас их уже одели русалки.
Ты видела русалок?
Нет, но я видела рыбаков.
А они ловили русалок?
Нет, папа, какой ты глупый, - Женин смех звенел, как колокольчик. – Их никто не может поймать. Они сами решают, кому можно показаться, а кому нет.
И кто же их видит?
Только те, кто потом в них влюбляется.
Интересно. А почему так?
Потому что русалки очень уязвимые, их легко обидеть. Они долго скрываются. И только влюбленному мужчине могут показаться из воды. Он не обидит.
В Доме престарелых пахло старостью и смертью. Этот запах перебивал все остальные – вонь немытого тела, затхлой одежды, не меняного неделями белья. Кожа пожилых больше не источает того поразительного аромата, который привлекает людей противоположного пола друг к другу. И этого не может изменить ни душистое мыло, ни тяжелые духи вроде «Красной Москвы» или «Ландыша».
Я приехала сюда, чтобы оценить сумму, которую потребуется вкладывать ежемесячно для обеспечения достойного уровня жизни. И сейчас, стоя посреди небольшого холла, я едва сдерживаю гнев и отвращение.
Жирная тетка из обслуживающего персонала мерно плыла по коридору со стопкой серого белья. Я не знала, свежее оно или нет. Судя по тому, что было аккуратно сложено, его выстирали и погладили. Но этот непонятный цвет …
Мария Прокофьевна, голубушка, поменяй мне постельное, - тощий старичок высунулся из комнаты и пытался привлечь внимание этой дамы.
Вам позавчера меняли, - рявкнула она, даже не обернувшись.
Я испачкал, - слабо возразил старик, явно стесняясь продолжать, как именно это произошло.
Надо быть аккуратнее, - как отрезала Мария Прокофьевна и завернула за угол.
Старик съежился и приобрел совершенно жалкий вид. Его голова понуро опустилась, он глубоко вздохнул и вернулся в свою комнату.
Ко мне подошла какая-то женщина лет пятидесяти пяти, маленькая, сухая, подобранная, словно пружина.
Что вам надо? Вы к кому-то пришли?
Да. К директору.
По коридору налево.
Мои шаги приглушает старый потертый линолеум. Какой был на нем рисунок, разглядеть абсолютно нереально. В вестибюле две старушки попытались открыть форточку, но маленькая женщина, указавшая мне дорогу, рявкнула на них.
Не трогайте!
Но ведь душно.
Хотите, чтобы рама рассыпалась? Тогда без окна вообще останемся. Дерево трухлявое, держится только на краске.
Старушки покорно отошли от окна и направились к выходу. Если это помещение еще и не проветривать, то характерный запах может любого прежде времени загнать в могилу.
Кабинет директора был небольшим и почти таким же убогим, как и все заведение.
Стол, стулья и шкафы для документов наверняка были вдвое меня старше. Их делали еще при Союзе, и с тех пор никто и не подумал о том, чтобы их заменить.
Женщина со взбитыми волосами каштанового цвета и огромными очками на пол-лица посмотрела на меня сурово и раздраженно.
Здравствуйте. Я из управления. Людмила Владимировна вам звонила.
Да, здравствуйте, - ее голос был усталым и хрипловатым.
У вас тут… ужас прямо какой-то.
Что вы имеет в виду?
Персонал грубый, все держится на честном слове.
Все держится на голом энтузиазме, - перебила она.
Если нет денег на какие-то новшества, то хотя бы персонал можно было бы поменять. Только что видела, как одна дама унизила старика ни за что ни про что.
Вы случайно не из полиции нравов? - женщина иронично скривила губы. – Здесь такие зарплаты, что я вообще удивляюсь, как можно за эти деньги работать. Так что хорошо, что не самообслуживание.
Как раз по этому поводу я и пришла. Мне посчастливилось найти нескольких спонсоров. И я должна точно знать, о каких суммах пойдет речь, чтобы это место не просто работало дальше, но и было достойным приютом для стариков.
Директор Дома престарелых уставилась на меня сквозь толщу стекол. Мне почудилось удивление в ее взгляде.
Вы знаете, сколько сейчас нам выделяют из городского бюджета?
Да.
Удвойте эту сумму и не ошибетесь.
Мне нужно обоснованное решение по каждой цифре. Поймите, если частный спонсор решится на финансирование, он потребует отчета за каждую монету.
Я понимаю. Но здесь все скоро развалится, как карточный домик. Настоящего ремонта это здание ни разу не видело. Только косметический к годовщине победы. Кровати, на которых спят старики, провисают почти до пола. Мы не можем сделать им нормальную беседку или поставить новые лавочки. Даже те деревца и цветы, что растут у входа на клумбе, их личная инициатива и собственные средства. Мы просто поддерживаем их существование, о благоустройстве речи не было уже десятки лет.
Я понимаю. Может быть, есть смысл составить смету, учитывая все предложения? Сомневаюсь ,что здесь сразу все переменится, но хотя бы поэтапно…
Вы и вправду верите, что это возможно? – скептически проскрипела она.
Я на это надеюсь.
Что же, мы с бухгалтером сделаем это, скажем, через неделю. Вас устроит?
Вполне.
Катюша, сделай мне справочку о доходах.
Зачем это тебе, Влад?
Миловидное личико бухгалтера повернулось ко мне. Она строит мне глазки или это ее обычная манера поведения? Никогда не мог разобрать.
Очень хочу видеть на бумаге, насколько больше я теперь получаю.
Вряд ли ты заметишь большую разницу, - хихикает она. – У тебя новая зарплата всего дважды была. В справке твои доходы будут выглядеть все еще скромными.
Ну, не такими уж и скромными, - я улыбаюсь, думая, что вполне хватит на то, что задумал.
Но тщеславие потешить не смогут.
Я не из тех мужчин, которым нужно тешить свое тщеславие, Катюша.
Что, никогда не любуешься собой в зеркале?
Нет, только когда разглядываю новый порез на подбородке.
И не испытываешь прилива сил, когда с тобой заигрывают хорошенькие женщины?
Катя хлопает ресницами. Ее флирт безобидный. Возможно, я бы поддержал его просто, чтобы доставить ей удовольствие, но сейчас все мои мысли заняты Ирой. Ее тусклый взгляд не дает мне покоя. Словно что-то погасло внутри. И она больше не греет меня так, как это было раньше. Ее уютное, такое знакомое тепло исчезло вместе с живыми искрами в глазах.
![Ульяна Соболева - Пусть меня осудят...[СИ]](/uploads/posts/books/124/124.jpg)