Роберт Мендельсон - Восточная мадонна
– Я гораздо более разговорчив, когда внутри меня плещется что-нибудь крепкое.
– Да ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю, старый дурак!
– Давайте разберемся. Вот вы говорите «старый дурак». Но в наше время не многим удается дожить до такого возраста, капитан, а родиться дураком в этих местах считается привилегией. Дайте мне выпить, капитан.
– Твоя взяла, – сказал капитан и знаком велел сержанту поставить на стол бутылку с бурбоном. – Угощайся, – предложил он.
– Спасибо, – ответил дядюшка Ип и надолго присосался к бутылке. – Вот теперь гораздо лучше. Так вот, сидим мы за столом, а мне захотелось спать. А потом американец дал мне для вас пакет, я и подумал, что он ваш друг. Он очень хорошо отзывался о вас и знал ваше имя. – Старик поднялся и через минуту вынес из другой комнаты большой пакет. – Вот, что оставил для вас американец. Очень тяжелое.
Внутри находился золотой слиток, но три остальных бесследно исчезли.
– А записку он не оставил?
– Нет, но хотел, потому что спрашивал у меня ручку, но ее у меня не оказалось. Я, правда, поискал немного для виду, чтобы не ударить в грязь лицом, но… Тогда он попросил меня передать вам кое-что на словах.
– И что же он сказал?
– Он велел отдать вам этот пакет и передать, что остальное вы получите позже. Наверное, вы здорово понравились американцу, коли он отдал вам столько золота. Он держал все в секрете, даже не хотел, чтобы другой иностранец, ну, тот, который приплыл на лодке, знал об этом. А этот, второй – странный он, доложу я вам. У него на яхте не было ни капли выпивки: ни виски, ни джина – вообще ничего! Все время молился и так говорил о Боге, как будто они с ним знакомы. Бог то, Бог се…
– Не верю, что американец отдал тебе всего один слиток золота.
– Капитан, вы вроде умный, а так нехорошо о нем отзываетесь. Он – порядочный человек, зря вы обвиняете его. Когда они уезжали, он подарил мне двадцать долларов. Эти деньги ему дал человек с яхты, потому что у него самого ничего не было, и, тем не менее, он возвращает вам золото. На его месте никто бы так не поступил.
Капитан Нью допил свой бурбон и посмотрел на хозяина гостиницы. Если тот говорит правду, то капитану нечего беспокоиться. Американцы всегда держат слово, а значит, рано или поздно он получит недостающее золото. Перед полковником тоже можно будет вывернуться. Капитан выпил еще немного. Но почему американец уехал на этой яхте вместе с женщиной? Эту загадку он раскроет сразу же, как только вернется в Сайгон. Но это будет позже. В его мозгу крутилась детская песенка, холодный ветер дотронулся до его лица, и капитан заснул.
19
Говард был слишком возбужден, чтобы спать. Это был самый счастливый день в его жизни. Он хотел насладиться своим счастьем в одиночестве, поэтому, проверив приборы, первым заступил на ночную вахту. Звезды сияли в полную силу, а юго-западный ветер позволял ему править точно в сторону Гонконга. Пути Господа неисповедимы, думал Говард, глядя, как нос яхты режет волны. Он приплыл во Вьетнам и нашел тех самых людей, что приведут его на встречу с судьбой. Ему тоже дали роль в драме, которая разыгрывается во имя мира, и ему предстоит сыграть ее меньше, чем через сутки. Всевышний поручил его заботам американского офицера – это была кульминация всех тех лет, которые Говард провел в метаниях. Господь был поистине всемогущ!
Говард привезет Клэя и его спутницу в Гонконг, где суждено произойти поистине великим событиям. Все они теперь служили Всевышнему, и тем не менее, одна неприятная мысль все же никак не оставляла Говарда: под ящиками, в которых хранились паруса, Клэй устроил этим утром настоящий склад оружия, сложив туда целый арсенал ружей и гранат. Говард чуть не упал, когда Клэй взошел на борт с этим смертельным грузом, и пытался отговорить американца.
– Носить оружие – это грех, – сказал он ему.
– Доверьтесь мне, брат Говард. Это необходимо – возможно, нам придется обороняться.
– Нас защитит Господь.
– В этом я не сомневаюсь, но боюсь, что небеса могут преподнести нам сюрприз. Множество злых людей желают погибели нашему движению, но Бог помогает тем, кто помогает сам себе, поскольку враги мира – и его враги. Американцы, южные и северные вьетнамцы, русские – они хотят, чтобы эта война продолжалась, и сделают все, чтобы сорвать нашу миссию. Когда мы достигнем цели, то выбросим все это оружие в воду, обещаю вам. А если вы не можете пересилить себя, то давайте лучше сразу расстанемся – мы вернемся в деревню и дождемся подводной лодки.
– О нет, не делайте этого!
– Даже мои однополчане преследуют меня, Говард. Они считают меня дезертиром, так что, присоединившись к движению, я потерял все.
– Да, и семью, и карьеру. Какая тяжелая, должно быть, эта жертва!
– Я не герой, Говард. А вот эта женщина – да, она – настоящая героиня. Она не побоялась бросить все, проникнуть со своим заклятым противником на вражескую территорию, и все это – ради восстановления мира. Единственное, чего она может ожидать от своего народа – это расстрел, и мы обязаны защитить ее.
– Да, Клэй, вы правы. Если только эти орудия смерти будут использоваться ради благого дела… Нам надо будет помолиться, когда мы выйдем в море.
– Весь мир – против нас, Говард. Наше присутствие на этом святом судне должно остаться в секрете. В Гонконг мы тоже должны попасть тайно, и если полиция станет обыскивать судно, все рухнет еще до того, как мы начнем действовать.
– Я – умелый плотник, я построю для вас потайное отделение, прямо под палубой. Там вас не найдет никто.
Ветер усилился, и Говарду пришлось подтянуть паруса. Его подопечные спали внизу, и он не хотел, чтобы качка нарушила их сон. Затем он вернулся в каюту и стал разбирать и раскладывать провизию. Это занятие позволило ему расслабиться, мысли об оружии Клэя и о том, что его, возможно, придется пускать в ход, постепенно отступили.
Паруса как нельзя лучше ловили ветер, лодка, слегка покачиваясь, неуклонно двигалась вперед, и Говард вновь поднялся на палубу. Вдохнув соленый ветер, он подумал, что всего через день, благодаря судьбе, окажется в компании выдающихся людей. Он сделает все, о чем бы ни попросил его Клэй, за исключением убийства, но этого и не потребуется, поскольку самой целью миссии было прекращение кровопролития. Всемогущий поможет им в этом. Если, имея оружие на борту, Клэй чувствует себя лучше, то пусть так и будет. Они ведь посланцы Господа, и, путешествуя с ними, Говард ощущал себя в раю.
Внизу, в передней каюте под палубой, Клэй потянулся и причмокнул. Взглянув на часы, он увидел, что проспал целый час, теперь он чувствовал себя отдохнувшим. Наверху, как он знал, Говард возился с парусами, и лодка двигалась бесшумно, словно сон. Клэй должен был чувствовать себя плохо от того, что нагромоздил столько лжи, но, в конце концов, он сделал этого человека счастливым. Его лицо буквально сияло, когда они вытянули якорь и отшвартовались. Он безоговорочно принимал абсолютно все, что ему говорили. Его наивность обезоруживала, а его вера словно обрела второе дыхание после того, как он услышал о «миссии». И разве могли они теперь сказать ему, что все это – ложь? Ладно, война все спишет, рассудил Клэй. Он должен был спастись сам и спасти Бернадетт, да и Говард от этого будет только счастлив. Когда-нибудь потом им придется рассказать ему обо всем, но сейчас бедный канадец был слишком опьянен рассказом о «миссии». Правда только заставила бы его страдать.
