Диана Блейн - Неторопливая игра
— У нас нет спального мешка, — заметил Николас.
— Знаешь, мне показалось, что земля поплыла у меня под ногами, — со смехом проговорила Кина, отворачивая пылающее лицо.
— Мне тоже, милая моя, — ответил Николас, глубоко вздохнув. — Ладно уж, устраивай свою проклятую вечеринку, если для тебя это так много значит. Но теперь у тебя не должно быть ничего общего с Харрисом.
Желая поддразнить его, Кина с усмешкой спросила:
— Почему?
Но Николас не шутил.
— Потому что ты — моя, — тихо произнес он.
Кина с любопытством заглянула ему в лицо:
— Не понимаю.
— Я объясню тебе это, когда ты выбросишь из головы свои дурацкие планы. — Он шутливо встряхнул ее. — Черт побери, Кина, какое тебе сейчас дело до того, что произошло девять лет назад? Все это осталось в прошлом, там ему и место, этому Харрису! Тебе казалось, что ты не можешь жить без него, но только представь себе, каково было бы жить с ним?!
— Ник... — попыталась слабо возразить она.
— Надо жить настоящим. И ты должна сама это понять. — Николас разжал руки, достал сигарету, закурил и двинулся вперед по дорожке.
Кина смотрела ему вслед до тех пор, пока он не заметил, что идет в одиночестве, и не остановился.
— Я действительно не понимаю, — повторила Кина.
— Чего? — спросил Николас.
— Ты... ты хочешь меня, но ничего не предпринимаешь... И... мы друзья, но и не друзья... — пробормотала она запинаясь. — Ник, чего ты от меня хочешь? Чего ты добиваешься?
Темные глаза Николаса скользнули по ее лицу и стройной фигуре.
— Ты удивишься, если узнаешь.
— Я уже удивлена, — возразила Кина. — Ты можешь получить любую женщину, какую захочешь.
— Но ты единственная, которая никогда не хотела ни меня, ни моих денег.
— Значит, в этом все дело? — настаивала Кина. Николас отвернулся.
— Поговорим об этом в другой раз. Не сейчас, голубушка. У меня много дел. Пора ехать.
Дорога до Эштона показалась Кине совсем короткой. Мэнди чуть не задушила ее своими объятиями и поцелуями и тут же принялась щебетать о приглашениях, о счетах от реставратора и поставщиков провизии, о том, что почти никто не звонил, и еще на десяток тем. Но стоило ей только заметить в прихожей Николаса, как она тут же исчезла за дверью кухни, пряча улыбку.
— Хочешь кофе? — спросила Кина.
Николас покачал головой. Он стоял прислонившись спиной к двери и засунув руки в карманы и казался в этот момент странно одиноким и печальным.
— Ты не занес в дом свои чемоданы, — добавила Кина.
— Я уже отправил их в Нью-Йорк, — ответил Николас, чуть улыбнувшись. — Я не останусь.
Вообще-то ей следовало бы обрадоваться. Взвизгнуть от восторга и подпрыгнуть до потолка. Но вместо этого Кине почему-то захотелось зарыдать в голос.
— Почему? — спросила она.
— Дела, любовь моя, — ответил Николас. — Дела, которые невозможно делать отсюда. Конфликт на трикотажной фабрике, авария в Чаттануге и так далее...
— Но ты говорил...
— Я помню, что я говорил, — подтвердил Николас. — Но, Кина, ты взрослая женщина. Я не могу постоянно оберегать тебя от столкновений с жизнью, как бы мне этого ни хотелось. В истинных отношениях между людьми должно присутствовать доверие. Настало время оставить тебя одну, любовь моя.
Сердце ее упало.
— Но, Ник, ты же пропустишь вечеринку! — жалобно проговорила она.
Николас улыбнулся краешком губ:
— Пришли мне приглашение.
Слегка вздрогнув, Кина улыбнулась в ответ:
— Я так и сделаю. Ник, ты все еще сердишься на меня? — спросила она с некоторым страхом. — Ты не хочешь со мной попрощаться?
Николас подошел к ней, обнял и прижал к себе. Кина покорно прильнула к его груди, желая как можно полнее насладиться этой прощальной лаской.
— Я не собираюсь с тобой прощаться. Никогда! — заявил он. — Я просто хочу, чтобы ты немного отдохнула, вот и все. Наши отношения изменились слишком стремительно, и теперь ты должна сама определить, чего хочешь. Я тебе уже говорил это и повторяю еще раз. Устраивай свою вечеринку. Постарайся избавиться от Харриса раз и навсегда. Можешь потратить на него какое-то время — но не более того, мисс Вольность! — предостерег он, пригвоздив ее к месту пристальным взглядом. — Во всяком случае, не предпринимай ничего, не предупредив меня.
— Ты такой властный, — с трудом выговорила Кина.
— Ты — моя, — произнес Николас. — Я не отдам тебя другому мужчине, если не буду уверен в том, что он тебя достоин. Вот почему я хочу, чтобы ты дала мне обещание. Немедленно!
— Хорошо, — согласилась Кина, сама не понимая, зачем она это сделала.
Николас кивнул.
— Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.
Кина провела ладонями по его. груди, уже переживая боль разлуки.
— Ты мне позвонишь?
— Нет.
— Почему? — недоверчиво поинтересовалась Кина.
— Потому что буду очень занят. Не забудь про приглашение.
— Да, Николас.
Это ужасно! Хуже, чем когда-либо! Он звонил ей даже тогда, когда уезжал за границу! Одиночество дохнуло на нее ледяным ветром.
— Какой грустный у тебя голосок, — тихо шепнул Николас. — Не надо. Улыбнись мне.
Кина подняла на него печальные глаза.
— Мне не хочется улыбаться. Я буду скучать по тебе.
Николас поймал ее взгляд.
— Я на это рассчитываю, — отозвался он. — До встречи, любимая.
Кина скользнула по нему взглядом.
— Ты меня поцелуешь? — прошептала она.
— Если хочешь.
Кина уставилась на него с негодованием и отступила на шаг.
— Не трудись, если для тебя это такое тяжелое испытание.
Николас тихо рассмеялся. Кина стояла, закрыв глаза, и ждала с мечтательной улыбкой, когда же он заключит ее в свои Сильные, теплые объятия. Полминуты спустя она услышала, как открывается дверь.
Кина в ужасе открыла глаза, но Николас даже не обернулся. Он закрыл за собой дверь.
— Ник... — шепнула Кина и бросилась следом за ним, но Николас уже спустился по ступенькам. К тому моменту когда Кина выбежала на крыльцо, мотор «роллс-ройса» уже работал.
Кина, дрожа, прижала руки к груди. Она не понимала Николаса, не понимала самое себя, но чувствовала, с какой мукой сжимается ее сердце. Такого одиночества она не испытывала уже очень давно — с детских лет. Абсолютное, безнадежное одиночество! Кина не понимала, как ей дальше жить без Николаса. Неужели он простился с ней навсегда, и все эти разговоры о приглашении на вечеринку и о том, что он решил дать ей немного свободы, — все это лишь попытки успокоить, утешить ее? О Николас!
Глава 8
