Джинна Уилкинс - Странная парочка
С мрачным удовлетворением он подумал, что подчиненные считают его слишком безраздельно преданным делу, чтобы отвлечься на что-либо другое. И не сдержал улыбки, представив, как все были бы ошеломлены, увидев своего строгого работодателя и его холодную, надменную заместительницу катающимися по полу ее гостиной в субботу. Может ли кто-нибудь из них представить, какая страсть скрывается под ее строгими прическами и костюмами? Но уж какую страсть она сумела пробудить в нем, они точно не вообразят.
Заметив, что некоторые из сотрудников начинают явно нервничать из-за его рассеянной улыбки, Рис немедленно собрался и вернулся к бизнесу. И вот пожалуйста – он снова строит глазки своей заместительнице, а бизнес забыт ради фантазий о возможностях кожаного дивана и просторного стола. Наступит ли время, когда он сможет находиться в одной комнате с ней и не хотеть ее так сильно?
Он неохотно перевел взгляд на страницы доклада.
– Достань папку «МедПак» из нижнего ящика моего стола, – приказал он более резко, чем собирался.
Если Анджи и обиделась на резкость, то не подала виду. Встав, она разгладила юбку, чем снова привлекла его внимание к своим роскошным ногам, и пошла к столу. «Эта женщина умеет ходить», – едва не застонав, подумал Рис.
Она открыла ящик прежде, чем Рис вспомнил о другой папке, брошенной туда.
– Анжелика, подожди, – выкрикнул он в тот момент, когда она открыла папку, проверяя, та ли.
Она очень медленно подняла голову. Боль в синих глазах сдавила ему сердце. Она снова наклонила голову к бумагам, пряча лицо.
– Ты наводил справки обо мне. – Голос был очень тихий и очень напряженный.
Дьявол! Он медленно встал, моляще протягивая руки.
– Я все объясню.
Она закрыла папку и положила на стол. Во взгляде уже не было боли. Там вообще ничего не было.
– Зачем? Я все понимаю. Как твой заместитель, я имею доступ к секретной информации. Ты должен был знать, насколько мне можно доверять. Я долго удивлялась, что ты нанял меня, ничего не выяснив. – Голос упал, и она продолжала избегать его взгляда. – Жаль только, что ты не сказал мне, особенно когда мы стали…
– Любовниками, – грубо подсказал он, не дождавшись продолжения. – Только я наводил справки не из-за работы, Анжелика. Это было чисто личное.
Она метнула в него пылающий взгляд, в котором ясно читалась ярость.
– Ты вторгся в мою частную жизнь, потому что тебе было интересно? – бросила она. – Или я была достаточно хороша как заместительница, чтобы работать со мной, ничего не зная о моем прошлом, но не настолько хороша, чтобы спать со мной, не наведя справок? Ну и каково же знать, что ты был в постели с дочерью преступника, Рис?
– Анжелика…
Трясясь от ярости, в которой он видел настоящую боль, Анджи ударила ладонью по столу.
– Знаешь, я ведь в самом деле поверила вчера вечером, когда ты сказал, что хочешь пригласить меня в ресторан. Но тебя волновали вовсе не сплетни, правда? Ты не хотел, чтобы безупречная репутация, которую ты создал такими трудами, оказалась под угрозой, если кто-то узнает: дочь Нолана Сен-Клера, изгоя и преступника, рядом с…
– Довольно! – Рис схватил ее за руку с такой силой, что на ней остались бы синяки, не ослабь он тут же хватку. – Ты прекрасно знаешь, что мне все равно, кто нас видит. Что я действительно хотел пригласить тебя в ресторан. Не знаешь? Нет?
Она смотрела на него снизу вверх, и торопливый ответ дрожал на губах, но был остановлен его взглядом. Она первая опустила глаза.
– Да, – неохотно выдавила она. Удовлетворенный малой победой, он отпустил руку.
– Я наводил справки, потому что беспокоился за тебя, – мрачно сообщил он. – Я узнал о твоем отце, но меня это волнует ровно настолько, насколько его идиотизм причиняет боль тебе.
– Ты беспокоился за меня? Почему? – Анджи вглядывалась в его лицо, ища объяснений неожиданному признанию.
Должен ли он высказать все?
– Потому что ты была так одинока. Потому что было ясно, что тебя что-то мучит, и я хотел знать, могу ли помочь. Потому что ты дорога мне, черт возьми!
Анджи глядела на него, кусая губу, и пыталась осознать эти слова. С одной стороны, было бы легче поверить, что сделанное им сделано из естественных соображений работодателя, который должен знать, насколько надежен его заместитель. С другой – Рис никогда не врал ни ей, ни кому бы то ни было. Если он сказал, что вторгся в ее частную жизнь потому, что думал о ней, оставалось только поверить.
Она дорога ему. Она знала, что нравится ему, что их отношения не ограничиваются физическим влечением. Но она очень следила за тем, чтобы не давать им точного определения. Конечно, она понимала, что любит его. Но никак не ожидала встретить ответную любовь и вообще не надеялась на счастливый конец этого бурного романа.
Нет, думала она, отводя взгляд от пылающих серых глаз. Нельзя давать слишком много веры его словам. Он… ослеплен. Но как долго это может продолжаться? Рано или поздно его начнет беспокоить то, что отец в тюрьме, а я была под следствием. Конечно, женщина с таким скандальным прошлым не годится ему в жены, не может быть матерью его детей.
Не он первый говорит, что любит ее. Отец… и вот чем это обернулось. Бостонские друзья, которые ушли, не оглянувшись, когда показываться рядом с ней стало непрестижно. Другие мужчины, которые хотели ее, но не хотели давать взамен того, что нужно было ей. Как же она может довериться этому сложному человеку, который еще почти ничего не знает о любви? Однажды ей уже сделали слишком больно, и она не хочет повторения.
Сжав руки на груди, будто от холода, она отвернулась.
– Рис, я бы ушла сегодня пораньше, если ты не против. Мне нужно побыть одной. – Впервые за все время, что работала на него, Анджи просила отпустить ее пораньше.
– Позволь мне отвезти тебя, – тут же предложил он. – Мы проведем день вместе. Поговорим. Нам нужно поговорить, Анжелика.
Она не сдержала вздох удивления. Рис хочет прервать работу над важным проектом, потому что ей плохо? Неужели она дорога ему больше, чем она может поверить?
– Мне действительно нужно побыть одной, Рис. Увидимся утром, ладно?
Он был расстроен, но кивнул твердо.
– Ладно. Позвони, если передумаешь насчет разговора, хорошо? Знаешь, не всегда лучше справляться в одиночку.
Она повернулась, чтобы уйти, пока не поддалась импульсу броситься ему на грудь. Но едва дошла до двери, как сильные руки развернули ее.
– Прости меня, Анжелика, – говорил он, глядя ей в самые глаза. – Я не хотел причинить тебе боль. Я только пытался помочь.
Ее сердце билось о его грудь, и во рту у нее пересохло. Даже после эмоционального потрясения последних минут тело отзывалось на его близость.
