Эми Лорин - Подари мне сказку
Рассмотрев внимательно изящное колечко, она восхищенно выдохнула.
Благородный, мягкий блеск золота изумительно оттенял и гармонично сочетался с ослепительным сиянием бриллианта, в центре которого искрилась розовая точка, от которой звездочкой разбегались такие же розовые лучики. Камень засверкал, когда солнечный свет преломился в его многочисленных гранях. Бриллиант лежал на маленьком лепестке золотой розочки, как капля утренней росы.
Синди чувствовала себя просто ужасно. Ей хотелось закричать или разрыдаться. Но не от счастья, которое переполняет сердце влюбленной, получившей от жениха знак его признания в любви. Ей хотелось плакать от стыда и раскаяния, которые охватили ее в этот момент. Ей стало стыдно перед матерью Бена за их бессовестный обман. Франциска, милая, сердечная женщина, не заслуживала, чтобы ее так обманывали.
Из ее глаз закапали горькие слезы.
Франциска нежно улыбнулась и протянула ей бумажную салфетку.
В этот момент Луиза выглядела страшно разочарованной.
* * *
Беннет смог облегченно вздохнуть только после того, как закрыл за собой дверь спальни. Там внизу ему казалось, что восторгам матери не будет конца. Она то радовалась за него, то обнимала Синди, что-то приговаривая. Наконец ему удалось вырвать Синди из объятий матери, сославшись на то, что им надо разобрать чемоданы. Из столовой он вышел в самом радужном настроении.
Однако его эйфория длилась недолго.
– Мы поступаем подло, – начала Синди. Она посмотрела на Бена с упреком. – Это настоящее предательство. Твоя мать прекрасная женщина. Я не могу обманывать так низко ни ее, ни… оскорблять память твоей бабушки. – Она виновато посмотрела на сверкнувший бриллиант.
Глубокое раскаяние, звучавшее в ее голосе, испугало Беннета.
– Синтия, это смешно! О каком предательстве идет речь? – Он говорил громко и резко, даже грубо, пытаясь скрыть свое замешательство.
– Зови меня Синди, – тихо проговорила девушка. В ее глазах заблестели слезы. – Это совсем не смешно, Бен. Мы лицемеры и гнусные обманщики.
– Беннет, – поправил он, чувствуя себя не совсем уютно от уколов проснувшейся совести.
– Бен или Беннет – все равно, мы поступаем неправильно. – Она была непреклонна.
– Но мать счастлива, – неуверенно произнес Беннет. Неизвестно, кого он хотел в этом убедить, себя или Синди.
– Да, это так. Потому что она поверила нам. Но только представь, что будет, когда она узнает всю правду?
– Она никогда ее не узнает. – Ему очень хотелось в это поверить самому. Вспомнив о своем обещании, данном Синтии, он поспешил добавить: – По крайней мере, не всю правду.
Какое-то мгновенье Синди раздумывала. Она отвела взгляд в сторону, но затем, вызывающе вздернув подбородок, выпалила:
– Я думаю, нам надо все рассказать твоей матери, прямо сейчас.
Беннет заколебался. И у него промелькнула мысль, что именно так и стоило бы поступить. Но он тут же отказался от этой идеи, ясно представив себе картину, которая привела его в уныние: он рассказывает матери о том, что ее обманул, а Синтия, оставив ему на память о себе купленные для нее наряды, уезжает домой и навсегда исчезает из его жизни.
Он и сам не знал, почему такая развязка событий его пугала. Но в одном он ни капли не сомневался – это его не устраивало.
Для него состояние нерешительности было внове: обычно он всегда сохранял самообладание и способность здраво рассуждать. Он всегда точно знал, чего хотел и почему. Но в тот момент Беннет не стал копаться в себе и выискивать причину своих страхов, решив отложить это на потом.
– Нет, Синтия, я с тобой не согласен. – Он покачал головой. – Мы заключили деловую сделку, и я очень надеюсь, что ты сдержишь свое слово.
То ли ему показалось, то ли он действительно слышал, как Синтия сокрушенно вздохнула, но только от этого ему стало не по себе, и он почувствовал себя законченным негодяем. Однако менять свое решение Беннет не собирался.
– Ну как?
– Как? – рассеянно переспросила Синди, обводя взглядом комнату, в которой очутилась. – Мне здесь нравится. Немного мрачновато, но красиво.
– Да я не о комнате. – Он нетерпеливо взмахнул рукой. – Ты ведь не уедешь, правда?
Синди не знала, что ему ответить.
– Помни, Синтия, мы с тобой договорились.
– Черт! Сколько раз тебе повторять – не Синтия, а Синди. Не называй меня так больше.
Беннет не выдержал и рассмеялся.
– Какая разница – Синтия или Синди?
– Для меня есть разница. – Она заупрямилась, не желая сдаваться.
В этот момент она показалась Беннету необычайно привлекательной. Она так мило сжала губки, что он не мог отвести от них глаз.
«Что с тобой происходит? – Он нахмурился. – Девчонка – та еще упрямица. И даже думать об этом не смей», – приказал он себе, секундой раньше представив, как ее целует.
С трудом избавившись от мысленного соблазна, он хмыкнул: «Неужели ты хотел ее поцеловать? Вот уж не ожидал такого». – Беннет с трудом сосредоточился, вспоминая, на чем они остановились.
– Итак, – он откашлялся, – наша сделка по-прежнему в силе. Или нет? – Он насмешливо на нее посмотрел, пытаясь скрыть свое раздражение.
Однако в этот момент ему самому было непонятно, на кого он злится – на нее или на самого себя? Ведь это не ей, а ему лезли в голову всякие глупые мысли. Это не она, а он ни с того ни с сего взял и размечтался.
Думать над этим ему не хотелось, и поэтому он решил, что сейчас самый подходящий момент для того, чтобы уговорить ее не выходить из игры.
– Что скажешь?
– Скажу, что мне все это не нравится! – взвилась Синди, яростно сверкнув глазами.
– Но мы же договорились?
– А Луиза? Она сразу меня невзлюбила.
– Ну и что из этого? – Он пожал плечами. – Ты же сюда приехала не сердца покорять или завоевывать зрительские симпатии.
– Она считает, что я тебе не пара. Я чувствую, что она против того, чтобы я жила в твоем доме.
– Меня не интересует ее мнение, – разозлился Беннет, – как, впрочем, не должно интересовать и тебя.
– Она не очень-то приветливая особа, – обиженно пожаловалась Синди. В ее голосе чувствовались легкая горечь и досада.
К крайнему удивлению Беннета, ему вдруг нестерпимо, до боли в сердце захотелось стать ее защитником, оградить от всех волнений. Некоторое время он колебался, не зная, что предпринять, мучительно борясь с желанием подойти и обнять ее, прижать к своей груди и утешить, слабую и беззащитную.
Оскорбительное и вызывающее поведение тетки могло задеть ранимую душу Синтии.
«Что же мне делать?» – в смятении подумал Беннет и подавил тяжелый вздох.
– Синтия, я видел, что Луиза действительно вела себя невежливо. Но если честно, то она не такая уж и плохая.
