Джеки Коллинз - Игроки и любовники. Книга вторая
— Какие звонки? — удивилась она.
— Знаешь, давай не будем…
— И верно, не будем. Ты мне не звонил.
— Нет, но Пол звонил.
— И Пол не звонил.
— Сукин сын! Я ему голову оторву! Я мечтал о танце с тобой с того времени на юге Франции. Помнишь?
Разве могла она забыть?
— Нет.
— Ресторан „Режина". Мы с тобой танцевали.
— Ах, да. — Господи, как же ей здорово. — То было как раз незадолго до того, как меня облили ушатом холодной воды. — Она старалась отодвинуться подальше от его настойчивого тела.
— Не тебе говорить об ушате воды. Только вспомни, как ты меня приветила, когда я позвонил тебе из Чикаго? — Он рывком прижал ее поплотнее.
— Ты меня слишком крепко держишь. Мне дышать нечем.
Он слегка ослабил хватку.
— Отчего бы нам не сбежать с этой тоскливой вечеринки?
— И что мы будем делать?
— А ты как думаешь?
— Вот уж нет!
— Отчего это „вот уж нет"?
— Потому что я не хочу. — Ну и здорова же она врать! Потому что впервые в жизни она хотела.
Он пожал плечами.
— Можем делать то, что ты хочешь. Поехать на пляж, съесть горячую сосиску, пойти на концерт.
— Хорошо. Звучит завлекательно.
Он засмеялся.
— Так ты лучше будешь делать все это, чем…
— Да!
— Тогда чего мы ждем?
— Ты не можешь уйти.
— Это еще почему?
— Ты знаешь почему. Ты здесь почетный гость.
— Ну и что? Я их никого не знаю, да и, правду сказать, не хочу знать.
— Я не могу бросить Линду.
— Линда не пропадет. — Эл показал на Линду, танцующую с Полом.
— Почему бы нам не позвать их с собой?
— Как хочешь.
— Ты сегодня на удивление мил. Как я хочу. А я-то думала, что вопрос всегда в том, что ты хочешь.
— Если бы речь шла о том, чего хочу я, то мы давно были бы где-нибудь в постели и трахались до потери…
— Не выйдет.
Он улыбнулся, ему было приятно с ней, а еще приятней думать, что, как он был уверен, последует потом. Он вскинул руки в шутливом отчаянии.
— Я не спорю!
Она рассмеялась, впервые за много недель почувствовав себя счастливой.
— И правильно делаешь!
Хохоча, они свалились на заднее сиденье лимузина Эла.
— Так что она сказала? — снова спросила Даллас.
— Она сказала: „Мистер Кинг, вы самый невоспитанный человек, с кем мне приходилось встречаться". Затем ее глаза наполнились слезами, поэтому я сказал: „Дорогая, голова разламывается. Ну что я могу сделать?" И тогда она сказала: „Ты можешь остаться, хрен моржовый!" Я чуть на нее не свалился. Дорис Эндрюз и такие выражения. Ужасно!
Даллас засмеялась.
— Я тебе и кое-что похуже могу рассказать про мисс Эндрюз.
— Да? Так расскажи.
— Не могу. — Она показала на ведущего машину Люка. — Секрет. — Она чувствовала себя легко, впервые в жизни почти что беззаботно.
— Куда сначала? — спросил Эл.
— Ты обещал пляж.
— Ты слышал, Люк, что велела дама? На пляж.
— А как насчет Линды и Пола?
— Я договорился с ними встретиться через час в ресторане „У Пипа". Пол хочет что-то еще уточнить со стариком Марголисом. Ты же знаешь Пола — на первом месте всегда дела.
— Мне не удалось поговорить с Линдой. Старалась улизнуть, пока Арон меня не перехватил. У них с Полом все наладилось?
— Не спрашивал.
— Заботливый же ты.
— У меня одна забота — остаться с тобой наедине. Так или иначе, Пол мне соврал. Он мне сказал, что звонил тебе. Какого хрена он со мной такие игры затеял?
— Может, ему казалось, что он делает как лучше.
— Я сам знаю, что и когда мне лучше. — Он взял ее за руку. Когда в последний раз он держал девушку за руку? Когда в последний раз он вообще разговаривал с девушкой? И надо же, он получал огромное удовольствие от ее общества.
— Как насчет музыки? — спросил Эл. — Кого бы ты хотела послушать?
— Бобби Уомэка, — ответила Даллас.
— Бобби Уомэка! Как насчет Эла Кинга?
— Бобби Уомэка, пожалуйста. Или Рода Стюарта. Или Дэвида Раффина. Или…
Он заставил ее замолчать поцелуем. Зарылся руками в гриву ее волос. Держал ее так, что она не могла пошевелиться.
Он не мог припомнить, когда в последний раз целовал женщину. Он — Эл Кинг. Всякие там предварительные манипуляции — не для него. Для него так: или раздевайся, или убирайся.
Целовать Даллас было куда приятнее, чем трахать всех этих тупых телок.
Он исследовал ее рот языком. Господи, да он уже позабыл, как это здорово — целоваться.
Сначала она отвечала на его поцелуй, но потом оттолкнула его.
— Хочу тебя, — пробормотал он. — Я хочу тебя…
Она откинулась на сиденье.
— Нет, — отрезала она.
Он потянулся к ее потрясающей груди. Он видел сквозь тонкую материю, что соски ее затвердели.
Она оттолкнула его руку.
— Забудь! — резко бросила она.
— Что случилось? — удивился он.
— Мне что, назвать причину, почему я тебя не хочу? Или это ритуал такой, по дороге на пляж обязательно трахнуться с великим Элом Кингом?
— Мне казалось, ты чувствуешь то же самое.
— Ты ошибся.
Несколько минут они сидели молча, а потом Эл спросил:
— Люк, у нас есть записи Уомэка?
Люк молча вставил в магнитофон кассету „Мой дом там, где мое сердце", и сексуальный голос Бобби Уомэка запел серенаду „Когда же?".
— Довольна? — спросил Эл.
— Замечательно, — ответила Даллас.
Он снова взял ее за руку, и они молча слушали музыку, доносившуюся к ним из четырех динамиков.
Недалеко от поворота на побережье Эл заметил забегаловку.
— Сосисочное время?
— Это же у нас в программе, — заметила Даллас. — Побольше горчицы.
— Люк, две сосиски, одна с кэтчупом, другая с горчицей.
Люк повернул большую машину на стоянку, вылез и вернулся с двумя сосисками. Они жадно их съели.
— Читал о тебе, — сообщил Эл. — Чего только не бывает, верно? Ты далеко ушла от того старца на юге Франции.
— Тот старец — самый богатый человек в Америке.
— Так ты поэтому была с ним?
— Как поживает твоя жена?
— Какое отношение моя жена имеет к этому разговору?
— Такое же, как и мой старец, а именно — никакого.
Эл засмеялся. Как приятно встретить женщину, которая не лезет в карман за ответом. В первый раз она даже не согласилась с ним переспать. Разумеется, она скажет „да" во второй раз. Чего и следовало ожидать.
Даллас глубоко вздохнула. Она была с ним. Удивительно приятно. Весело. Но все это дерьмо. Суперзвезда на очередной охоте. Ему нужно одно — добавить ее имя к своему списку. Он женат, так что для нее здесь самое большее — несколько приятных ночей. Кому это надо? Только не ей. Так что она здесь делает? Она и себе не могла ничего объяснить.
