Проданная сводным братьям (ЛП) - Бразер Стефани

— Да.

Лайл опускается перед ней на колени.

— Почему?

— Потому что я так по всем вам скучала, — отвечает Хонор. — И я знала, что не я одна оказалась в ловушке. Когда мы были детьми, мы все были в ловушке, — её голос полон эмоций, и она прочищает горло. — Я надеялась, что однажды мы все будем свободны… и что однажды мы встретимся снова.

— Похоже, твоё желание исполнилось, — хрипло произносит Лайл.

— О нет, — говорит она. — Нет, я получила гораздо больше, чем хотела, — она встаёт и смотрит на птиц на столбах над нами. — Мы свободны. И мы вместе.

— Похоже, наше желание сбылось, — говорю я, прижимаясь к ней. Лайл встаёт и обнимает её спереди. Кил целует её в шею с другой стороны.

— Я люблю вас, ребята, — говорит Хонор, пытаясь обнять нас всех сразу.

Три голоса говорят ей, что мы тоже её любим.

Я говорю это от всего сердца, и я знаю, что мои братья тоже так думают.

Иногда самое несовершенное начало приводит к счастливейшему концу.

Бонусная глава

Хонор

Три года спустя

— И как же это сработает? — спрашиваю я, присаживаясь на краешек кровати в нашей огромной спальне. Примерно через полгода после начала моего пребывания в Монтгомери-Хаусе мы решили оборудовать три спальни, чтобы всем нам было комфортно. Здесь есть абсолютно всё, что нам нужно, включая огромную кровать, которая подходит всем нам.

— Ты нам скажи, — говорит Нейт. Одетый только в чёрные боксеры, сидящий, расставив ноги и подперев голову рукой, он напоминает мне скульптуру под названием «Мыслитель».

— Ну, я думаю, есть несколько вариантов. — Я поднимаю руку, чтобы начать считать, одновременно обдумывая все возможные способы, с помощью которых они могут оплодотворить меня. Это не совсем то сексуальное начало, на которое надеялась, но я научилась быть терпеливой и принимать тот факт, что отношения между четырьмя людьми — это просто более мягкий подход. — Вы все могли бы принять участие, чтобы никто не знал, кто папа, или, поскольку я всегда хотела иметь больше трёх детей, я думаю, вы все по очереди можете завести со мной ребёнка.

Килиан стоит, облокотившись задницей об стол из орехового дерева, и потирает лицо рукой, как будто разговор напрягает его последние нервы.

— Если вы выберете этот вариант, — продолжаю я, — вы можете расположить их в возрастном порядке, по возрастанию или по убыванию. Или вы можете бросить кости, или вытянуть соломинки, или подбросить монетку.

— Именно так я и представлял, что буду оплодотворять свою жену, — стонет Килиан.

— Не-а, — Лайл швыряет в Килиана подушкой, но она промахивается и падает на деревянный пол. — Ты, наверное, представлял себе что-то с гораздо большим количеством веревок.

Волчья ухмылка, которой одаривает меня Килиан, говорит о том, что Лайл попал в точку. В последнее время Килиан забыл о своём желании наказать меня за прошлое, но это не помешало ему стать доминантом. Мне повезло.

— Хонор имеет право спрашивать нас, чего мы хотим, — говорит Нейт.

Килиан встаёт из-за стола и пересекает комнату, похожий в своих чёрных джоггерах на пантеру. Татуировка, идущая от его правого бедра к левой стороне груди, всегда заставляет моё сердце замирать. Четыре свободно летящие птицы, нанесённые чернилами на его коже, служат постоянным напоминанием о нашем путешествии. У Нейта и Лайла похожие татуировки, у Нейта на спине, а у Лайла на правой руке.

А у меня? Я решила сделать их на своём сердце.

К моему удивлению, Килиан опускается передо мной на колено, поднимает мою руку и прижимает её к тёплой коже своей груди.

— Что ты хочешь сделать, Хонор? Мы говорим о твоём теле. В начале этого процесса мы получаем массу удовольствия, но самое трудное приходится делать тебе.

— Килиан, — шепчу я, тронутая его заботой. — Я просто хочу знать, что вы все счастливы. Это решение, которое принимается на всю жизнь. Мы должны сделать это правильно.

Килиан смотрит сначала на Нейта, а затем на Лайла.

— Мои братья — моя плоть и моё сердце. Их ребёнок был бы похож на моего ребёнка, и я знаю, что они чувствовали бы то же самое.

Нейт садится справа от меня, Лайл — слева, оба кладут руки мне на бёдра. Я бросаю взгляд на Лайла, ища поддержки. Он слегка кивает головой, и в уголках его проникновенных тёмных глаз появляются морщинки от мягкой улыбки.

— Мы согласны, — говорят они в унисон.

Килиан продолжает:

— Итак, не имеет значения, кто будет тянуть соломинку или бросать кости. Не имеет значения, кто будет первым, а кто последним. Важно только то, что мы создаём с тобой семью.

Я моргаю, чувствуя, как слёзы застилают мне глаза, и чувствую укол вины за то, что подумала, что Килиан отнёсся бы к этому решению так же собственнически, как и к другим вещам в жизни.

— Я чувствую то же самое, что и Кил, — говорит Лайл.

— Я тоже, — соглашается Нейт. — Я не могу представить, что буду делать это без участия моих братьев. Это было бы неправильно.

С трудом выдыхая воздух, который застрял у меня в груди, я поворачиваюсь, чтобы поцеловать сначала Нейта, затем Килиана и, наконец, Лайла.

— Это то, чего ты хочешь? — спрашивает Килиан. — Потому что, если нет, мы можем подумать ещё раз.

— Это то, чего я хочу, — твёрдо отвечаю я. А затем, улыбнувшись, начинаю отодвигаться на кровати. — Но вам, парни, лучше подготовиться. Время для разговоров закончилось. У меня прямо сейчас овуляция.

Лайл

Мы с братьями переживаем необычный момент нерешительности, прежде чем решиться на честный поступок. Очевидно, что они чувствуют серьёзность ситуации так же сильно, как и я.

Вместе мы собираемся начать новую жизнь. Мы собираемся привести кого-то нового в нашу семью.

В моей памяти всплывает воспоминание о том, как юная Хонор бежит по саду, а длинные золотистые волны ее волос развеваются позади неё. Я надеюсь, что у нас будет маленькая девочка, которая будет похожа на неё, но у нас будет ещё много времени для размышлений. Девять месяцев, начиная с сегодняшнего дня, если всё пойдёт хорошо.

Бросив короткий взгляд на каждого из нас, Нейт поворачивается и следует за Хонор к середине нашей огромной кровати. Я присоединяюсь к ним, Килиан следует за мной по пятам, и мы втроём занимаем наши любимые места, хотя нет такой части её тела, которая не заслуживала бы ежедневного поклонения.

Сняв с неё шелковые шорты, Нейт, не теряя времени, просовывает голову ей между ног, его язык раздвигает её складочки, и Хонор выгибает спину при его первом прикосновении.

Я вытягиваюсь вдоль неё, переплетая свои ноги с её, моя ладонь находит её грудь, а мой рот ищет её губ. Она улыбается мне, когда я приближаюсь, и вижу, как в её глазах отражается важность момента.

Сегодня мы не просто развлекаемся. Мы не просто занимаемся любовью. Мы создаём еще одну связь между нами четырьмя.

Я глажу её по щеке и беру за подбородок, удерживая её лицо неподвижным, в то время как мои братья уже заставляют её тело извиваться от удовольствия.

— Я люблю тебя, Хонор. Всегда любил и всегда буду любить.

— Я знаю, — говорит она, и её мягкий голос полон эмоций. — Я тоже тебя люблю. Всех вас.

Её взгляд скользит по моим братьям, а затем возвращается ко мне, когда я требую ещё одного поцелуя.

Моя рука снова находит её грудь, мои пальцы играют с её соском так, как, я знаю, она любит, в то время как Килиан посасывает и покусывает другой сосок. Между нами троими она вскоре стонет мне в рот, с нетерпением ожидая большего.

Нейт тоже читает её знаки и опускает свои боксеры, в последний раз пробуя её на вкус, прежде чем принять позу, упираясь своим членом в её вход. Он снова смотрит на нас с Килиан, желая разделить с нами этот момент, затем его глаза встречаются с глазами Хонор, и он входит в неё одним долгим плавным толчком.

Выражение удовольствия на лице Хонор делает мой член ещё твёрже, чем он был до этого. Несколько мгновений она наблюдает за Нейтом, но в конце концов её глаза закрываются, а голова откидывается назад в экстазе, когда её тело откликается на него.