Трепет. (не) его девочка (СИ) - Маар Чарли

— Вот. Забери, — мужчина подходит ко мне и отдает смартфон.

Он вернул его. Как и обещал.

Дрожащими пальцами забираю гаджет и кое-как нахожу в себе силы прохрипеть:

— Спасибо…

— Не за что, Яна.

Разумеется, я не собираюсь спрашивать о Максиме. Как он вернул смартфон, и что там со Звергом. Мне хватило его утренней негативной реакции на вопросы о парне, поэтому я просто продолжаю свой путь наверх, все еще не поворачиваясь к мужчине спиной. Он стоит внизу, не двигается, но смотрит на меня.

— Ты здесь останешься? — решаю на всякий случай уточнить, чтобы знать, насколько спокойно я могу спать всю оставшуюся ночь.

— А ты хочешь, чтобы я ушел?

— Мне бы так было комфортнее.

Слышу короткий смешок.

— Мне бы тоже.

Поджимаю губы, игнорируя небольшую боль из-за ранки, и ускоряю шаг. Вот и пусть уходит. Возвращается к той, с кем он сегодня был. С Региной или с кем там? Пусть она его утешает. Пусть воняет потом ее невкусными духами. Лучше ее, чем моими.

— Я не собирался возвращаться так рано. Но ты не отвечала на мои сообщения и звонки.

— Я заснула.

— Это я уже понял.

— Мог бы уехать сразу.

— Нет. Не мог бы.

Наконец я оказываюсь на втором этаже. Между нами несколько метров. Длинная лестница. Но глядя на него сверху-вниз, я чувствую себя так, будто он стоит совсем рядом, будто, если я сейчас протяну руку, то смогу до него дотронуться.

— Нет, мог бы. Но не захотел, — шепчу, сильно сжав пальцами смартфон.

Мужчина засовывает руки в карманы брюк, яркая вспышка молнии освещает комнату, мой взгляд скользит вниз, на область его ширинки. Всего мгновение, всего одна вспышка, но мне хватает этого, чтобы заметить его возбужденное состояние. Та женщина, если и успокоила его, то эффект оказался непродолжительным. Я, наверное, ненормальная, но почему-то чувстсвую из-за этого удовлетворение. Сразу же пытаюсь отшвырнуть неугодное чувство куда подальше. Слишком много противоречивых эмоций, связанных с ним, доведут меня до сумасшествия и сделают такой же безумной, как он. Но я такой быть не хочу. В моей жизни все должно быть правильно. Я не должна подводить себя и маму. Я обещала быть хорошей. Быть достойной. Если я и верну брата, то с холодным сердцем и в здравом уме.

Делаю осторожный шаг назад.

— Ты права. Не захотел, девочка, — отвечает Рустам Довлатович и делает пол шага вперед. Пол шага, а я дергаюсь, словно на меня бросился тигр. Мужчина останавливается, тяжело сглатывает и отводит взгляд в сторону. — Не забудь, что завтра нам ехать в больницу, Яна.

— Я помню.

— Спи. Я тебя не трону.

— Я тебе не верю.

— Зря, девочка. Я никогда тебе не лгал и не буду лгать. Не все можно рассказать сразу, Яна, но врать я бы не стал.

Я склоняю голову набок и поджимаю пальцы на босых ногах.

— Один раз ты солгал мне.

Он не отвечает. Молча ждет, когда я продолжу. И я продолжаю:

— Перед тем, как вы с мамой поженились… когда… когда я спросила тебя "Если вы поженитесь, всегда ли ты будешь мне отцом?" Ты ответил "Да. Всегда"… Ты солгал.

— Тогда я думал, что говорю правду, Яна.

— Еще не поздно все исправить. Не поздно сделать то обещание правдой, — говорю дрожащим голосом, почти умоляю, но он ничего не говорит. Еще одна вспышка молнии освещает нас. Его тяжелый и виноватый взгляд направлен на меня.

— Не ходи босиком, Ян, — спустя минуту произносит Рустам Довлатович, разворачивается и уходит, оставляя меня в темноте и одиночестве. Ответ повисает надо мной суровой тишиной.

Поздно.

13 глава

— Ты почти ничего не ела вчера. И завтракать не стала.

Мы с Рустамом Довлатовичем едем в больницу. Почти вся дорога от особняка проходит в напряженном молчании. После разговора ночью я просто не знаю, что ему вообще говорить, и если быть честной, я еще и боюсь разбудить внутренних монстров мужчины, которые могут наброситься на меня, с целью сделать своей. Он сказал, что ему можно верить, и я пытаюсь. Ночью Рустам Довлатович действительно не тронул меня, даже к комнате не подходил. Я об этом точно знаю, потому что так и не смогла заснуть, а когда наступило утро, я оттягивала до последнего момент, когда нужно будет спуститься вниз и отправиться с ним в больницу. В итоге он сам за мной поднялся.

В машине я не могу удержаться от того, чтобы разглядывать его. Сидя на заднем сидении авто, я скольжу взглядом по напряженным плечам мужчины и сильным рукам, сжимающим руль. Мне и раньше было тяжело в его присутствии, а теперь, когда я знаю о желаниях Рустама Довлатовича, мне намного тяжелее. И очень трудно не смотреть на него почему-то. Все время хочется смотреть.

Его голос звучит так неожиданно, что я подпрыгиваю на месте и тут же отвожу взгляд в страхе, что он его заметит. "Бывший" отчим спрашивает меня о еде. Снова проявляет заботу. Лучше бы он другим был. Лучше бы не пытался заботиться. Тогда мне было бы проще ненавидеть его, а так его забота сбивает меня с толку. Я чувствую стыд за влечение к нему и за то, что ничего не могу ему предложить взамен на его помощь, кроме, конечно, того, чего он просит.

— Вчера у меня не было аппетита, — тихо отвечаю мужчине. — А сегодня я не ела специально. В больнице, скорее всего, нужно будет сдавать анализы.

— Значит, после больницы заедем куда-нибудь позавтракать.

— Не нужно… Я дома поем.

Меня прошивает током от мысли, что придется находиться с ним рядом не только в машине, но еще и в кафе или ресторане. Я даже не замечаю, что называю его дом своим, хотя это уже давно не так.

— Не поешь. Снова ничего есть не станешь. Так что не спорь. Если понадобится, я буду контролировать этот момент, пока ты не начнешь нормально есть в одиночестве. Ты худеть стала сразу после того, как съехала.

Я сглатываю и недобро стреляю глазами в сторону отчима. Он слегка оборачивается через плечо и тоже смотрит на меня, затем его взгляд возвращается к дороге.

— Не ищи повод поругаться со мной на ровном месте, Яна. Ничего особенного в завтраке со мной нет. Ничего взамен я у тебя за это не попрошу. Просто хочу, чтобы ты нормально питалась.

— У меня нет денег на ресторан или на кафе. Достаточно, что ты оплатил лекарства, врача и… больницу…

— И еще много, что оплачу, Ян. Тебе придется к этому привыкнуть.

Меня задевают его слова, потому что я не хочу от него зависеть, но в то же время понимаю, что иначе не получится, если я хочу вернуть Сашку. В какой-то степени мне придется принимать все то, что он дает. Все, от чего я раньше отказывалась, стремясь продемонстрировать свою гордость и независимость, теперь мне нужно будет молча брать.

— Давай договоримся, девочка, пока я решаю проблемы, связанные с твоим… братом…, ты не будешь пытаться со мной спорить. Как я уже говорил, после нас ждет разговор. Тогда и обсудим все, что касается денег и твоей независимости. Хорошо?

Он вроде бы спрашивает, но звучат его слова больше утвердительно, чем вопросительно. Да и что мне сделать, кроме как согласиться? Я ощущаю себя беспомощной перед этим незнакомцем, именно незнакомцем, потому что я свосем не знаю этого мужчину, как и не знаю, чего можно от него ожидать в случае, если продолжу с ним препираться. Поэтому я лишь киваю. Весь остальной путь до больницы мы едем молча. Я больше на него не смотрю.

— Результаты анализов будут готовы через пару часов, Яна Андреевна. Я свяжусь с Рустамом Довлатовичем и все ему сообщу. Как вы себя сегодня чувствуете? — врач поправляет очки, упавшие на кончик носа и внимательно на меня смотрит.

— Сегодня лучше. Те лекарства, что вы прописали, помогают. Температура ночью поднималась, но не сильно высоко.

— Это хорошо. Рад, что вы идете на поправку. Возможно, дополнительного лечения назначать не придется. Но перестраховаться не помешает.