Бывшие. Хочу тебя себе (СИ) - Стоун Ева

- На торт? – восклицает Кирилл.

- Какой ещё торт? – весело возмущаюсь. – Сначала посмотрим, что скажет врач! Пойдём.

Чувствую на себе взгляд Демида всё время, пока мы идём до машины, но сама посмотреть на него в ответ боюсь. Он всё слышал и знает, что ему нужно всего лишь дождаться вечера, и Кирилл узнает правду.

- Ого! Какая крутая тачка! – восхищённо и главное, совершенно позабыв про больной зуб, восхищается Кирилл. – Это, наверное, директора школы, - делает логичный для детского ума вывод он.

- Вообще-то это машина Демида, - объясняю я. – Он вызвался отвезти нас к зубному.

- Можно я поеду на переднем сидении? – синие глаза сына загораются.

И это же сияние я вижу во взгляде Адарова. Меня аж пошатывает от того, насколько нереальным кажется происходящее.

- Можно? – Кирилл обращается к своему отцу.

- Можно, - тепло отвечает тот. – Но последнее слово пусть будет за мамой.

- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – просит он аж припрыгивая.

- Ладно, - пожимаю плечами. – Но если нас остановит полиция…

- Не остановит, - уверяет меня Адаров и помогает Кириллу забраться на пассажирское сиденье.

Как только он захлопывает дверь, его лицо снова меняется. Нет на нём ни капли того счастья, которое вызывает в нём сын. На меня смотрит холодный, ледяной океан.

- Вечером, - тихо подтверждает он, - и без фокусов, Нэлли. Хорошо?

- Каких ещё фокусов? – вспыхиваю, но говорю шёпотом.

- Я уже не знаю, чего от тебя ожидать. Так что на случай, если у тебя есть ещё парочка секретов, связанных с моим сыном, предлагаю всё обсудить прямо сейчас.

- Нет секретов.

Рука инстинктивно тянется к животу, но я сдерживаю этот порыв. Надо будет сказать Адарову о беременности. Но не сейчас. Тем более, я не знаю, какая у него будет реакция.

Кирилл уже взрослый, тем более это первенец. Сын. Не факт, что за второго ребёнка Адаров решит бороться точно так же.

- Точно? – требует он.

- Точно, - отмахиваюсь.

- Нэлли? – всё допытывается он.

- Поговорим у меня дома. Вечером. Секреты кончились Адаров. Отвези нас к зубному, наконец.

Всю дорогу до поликлиники Демид с Кириллом не переставали говорить. Началось всё с разговора о его машине, и каким-то образом закончилось на теме космонавтов.

Как же им легко вместе. Слушаю их и испытываю горечь, перемешанную с облегчением. Мысли так и роятся около моего поступка, но я не даю чувству вины задавить себя.

Дантист осматривает больной зуб Кирилла и после оказанного лечения отправляет нас домой.

Сын снова забирается на переднее сидение и даже подсказывает Адарову дорогу до нашего дома. Мне изредка приходится вмешиваться, чтобы мы не отклонялись от маршрута.

И, быстрее, чем я успеваю переварить произошедшее, машина останавливается у ворот.

- Кирюш, ты иди домой. Тебя бабушка ждёт, - заполняю неудобную тишину.

- Хорошо! Пока, Демид, - он протягивает руку Адарову, и они по-мужски прощаются.

Он выходит из машины, смешно забрасывает ранец на плечо и идёт во двор.

- Живёшь с мамой?

- Да, - сухо отвечаю и собираюсь вылезти из машины. Только дверь заблокирована. Вздыхаю и сталкиваюсь с его взглядом в зеркале заднего вида. – Что?

- У тебя получилось мне отомстить.

- Даже не пыталась, - прячу глаза и не могу найти себе места. – Так вышло.

- Так вышло? – с нотой издёвки повторяет он.

- Дай мне выйти и приезжай вечером. Договорённость в силе.

- Ещё бы в силе, - давит жёстким тоном он.

Я выбираюсь из машины и на негнущихся ногах иду домой. Оборачиваться не хочу, потому что чувствую на себе взгляд Адарова. Захожу во двор, чуть щурюсь из-за яркого солнца, и не сразу замечаю маму.

Она стоит посреди двора и смотрит мне за плечо. Туда, где ещё стоит машина Демида.

- Я что-то не поняла! – громко возмущается она. – Кирилл мне рассказал про твоего друга Демида, который катал вас по городу на «крутой тачке».

- Мам, тише.

- Тише? – она всё-таки понижает голос. – Я сейчас возьму из сарая вилы и разукрашу ему всю машину!

- На тебе опять лица нет, - говорит мне мама, пока мы стоим на торжественной линейке. - Не узнаю тебя в последнее время. Вроде бы и работа новая, Кирюшка вон в школу пошёл. Всё наконец-то слава богу! Но как на тебя гляну, ты всегда в своих мыслях.

Слушаю её, а сама смотрю на сына. Он радостно улыбается во весь рот, я машу ему рукой и тоже отвечаю улыбкой. В своём классе он самый высокий, и всё равно букет в его руках выглядит просто огромным. Впрочем, как и ранец. Красивый мой, любимый мальчик. Гордость. Сердце наполняется теплом, а рука тянется к животу. Но я контролирую этот порыв. Всё-таки это счастье быть мамой. Даже, когда тяжело.

Делаю несколько фото на телефон и поворачиваюсь к маме.

- Не переживай, всё хорошо, - дежурно отвечаю. – Этим летом многое произошло.

- Угу, - недовольно поджимает губы она. – Потому ты и белая вся, словно призрака увидала. Можешь ни в чём не признаваться, но и матери врать бессмысленно, поверь.

Директор выходит на ступеньки перед украшенной школой и приветствует учеников. После торжественного вступления начинается небольшой концерт. Классная руководительница передаёт первоклассникам микрофон, и те зачитывают четверостишья.

У Кирилла заученные им строчки аж от зубов отскакивают. Умница. Мама записывает видео на телефон, позже мы с ней переглядываемся, испытывая за него гордость.

- Его папа должен был быть здесь, - хлопая выступлению детей, произносит она. Её голос утопает в шуме, но я прекрасно всё слышу.

Линейка заканчивается, я желаю Кириллу удачи в его первый учебный день и провожаю в класс. Сегодня у них будет знакомство и классный час. Так, что пообещав ему, что скоро вернусь, решаю провести несколько часов в городе. Пройдусь по магазинам, может, что-нибудь себе куплю.

Мне на плечи снова ложиться тяжёлый взгляд мамы. И за это я испытываю вину. Она не заслуживает такую никудышную дочь.

- Давай раз и навсегда закроем тему с отцом Кирилла, - прошу её. – Он в прошлом и навсегда там останется. У него давно своя жизнь.

- Звучит так, будто ты его защищаешь, - хмурится мама и краснеет от злости. – Он дважды от вас отказался. Дважды! – приглушённо ругается она, потому что мы выходим из школы в потоке других родителей.

- Бог ему судья, - единственное, что отвечаю я.

И мне тоже. Потому что я так и не нашла в себе сил рассказать ему про Кирилла, и никогда не найду. А со второй беременностью от Адарова всё вышло на новый уровень сложности.

У меня не было секса семь лет. И всего одна ночь с ним… Одна-единственная ошибка!

Нет, того малыша, что уже растёт и развивается у меня под сердцем, я ошибкой не считаю. Более того, я поклялась себе, что буду самой счастливой и любящей мамой на свете.

Но за то, что я поддалась мужским чарам Адарова и переспала с ним, буду корить себя до конца своих дней. Мы с ним слишком разные.

Прощаюсь с мамой и иду в сторону центра города. Сегодня тёплая погода, так что я, в кои-то веки надела лёгкое платье. Оно из белого льна, длинное, закрывает руки. А если погода чуть испортится – не страшно, я в нём не замёрзну. На ногах босоножки на небольшом каблуке.

Сегодня мне хотелось быть женственной, красивой. И не только потому, что Кирилл пошёл в первый класс. Кажется, во мне просыпается желание гнездования, присущее мамочкам. И начинаю я со своего внешнего вида.

Захотелось быть нежной, лёгкой, заново испытать радость материнства.

Неожиданно для самой себя останавливаюсь у витрины детского магазина. Здесь выставлены товары для новорождённых. Я особенно увлекаюсь разглядыванием нежно-розовой коляски.

Сама не замечаю, как рука ложится на ещё плоский живот.

Здесь распашонки, пелёнки, бутылочки… Всё такое красивое!

Я увлекаюсь и пропускаю момент, когда ко мне из-за спины кто-то подходит. А когда наши глаза встречаются в отражении стекла, онемевшими губами произношу: