Наследник от Тирана (СИ) - Ридель Ада

Значит, ей двадцать два. Вполне во вкусе Хаджиева. Постойте-ка… Мы ведь ровесницы.

– Как вы познакомились? – вдруг спрашиваю. И, видимо, зря, потому что Николь меняется в лице. Опускает взгляд вниз и замедляется. И я уже жалею о своих словах.  – Прости, я слишком любопытна. Давай закроем тему.

– Нет-нет, всё нормально, – машет ладонью, успокаивая. – Моя бабушка была его няней. А я жила вместе с ней, помогая ей по дому. Владелец не был против, только бы я не лезла не в своё дело. А это немного тяжело… У него жестокая семья. Самир ходил окровавленный чуть ли не каждый день.

Сглатываю, чувствуя странное и гадкое чувство.

Николь поджимает губы и делает шаг вперёд. Я иду следом за ней, не отставая ни на шаг.

– Мы с бабушкой постоянно его латали. Его дед отказывался хоть как-то ему помогать, один раз даже приказал не вызывать «скорую». До сих пор помню, как он сказал одну фразу. Про естественный отбор. Выкарабкается – здорово. А если нет… Никто не будет о нём помнить.

Жестоко.

И обидно.

Я невольно переношусь туда, представляя себя на его месте.

       – В общем, он рос без родителей под гнётом своего деда, который часто отдавал приказы своей свите, чтобы те воспитали Самира.  

Теперь понятно, откуда у него столько шрамов на теле. 

– Я не помню чётко эти года. Так, обрывками. Рассказываю то, что мне всегда говорила бабушка. В один день Самир не выдержал, пропал. А через несколько месяцев и его дед куда-то бесследно подевался. Как говорили, он умер, и не своей смертью. Мы были огорошены, нам срочно пришлось съезжать из особняка. Мы не знали, где Хаджиев. Но через некоторое время он объявился, как-то найдя нас. Тогда он и стал нам открываться, хотя до этого времени был жутко молчаливым.

Она мило улыбается, прикладывая ладонь к сердцу, с теплотой вспоминая то время.

– Он стал мне старшим братом, – по-доброму отзывается. – Я часто любила его доставать, прыгала на спину. Он злился, скидывал меня. А потом обрабатывал мою коленку, которую я поранила, когда летела на пол.

Да, порой Самир бывает заботлив…

– Куда он ушёл потом?

Она пожимает плечами.

– Хаджиев скрытный. Из него что-нибудь вытянуть невозможно.

Я смеюсь.

Это правда.

– Самир вернулся спустя время. Рассказал лишь, что у него всё хорошо. Бабушка говорила, что на тот момент он уже поднялся на ноги. И…

Делает паузу, которая не несёт ничего хорошего.

Но я рада, что история закончилась так.

– В общем, он разобрался со своим дедом и вернулся, чтобы поблагодарить нас. Подарил этот дом. Я в детстве слишком много кричала, что хочу поехать в Испанию. И вот…

Обводит взглядом виллу.

– Подарил.

Сама щедрость. То клубы дарит, то виллы… Хм, что ещё? А, и детей. У меня уже подарка таких два, и самых лучших!

– Он хороший. Хотя, уверена, поначалу он был тем ещё идиотом.

– О-о-о, – вспоминаю те времена. – Ещё тем. Стоит ли говорить, что мы познакомились в клубе, когда он пришёл узнавать, где мой парень, с которым он разобрался?

Столько всего произошло, что я о нём и не вспоминаю. Своих проблем хватает.

– На него похоже, – смеётся. – Но он поменялся. Могу сказать точно. Уже не такой холодный, как раньше. Ты вообще видела, когда он мне ладонь на макушку положил?

Видела.

Стиснув зубы, причём.

– Да это вообще удивительно. Это ты на него так влияешь!

Я не придаю этой фразе значения.

Хотя, честно, ладошки потеть начинают.

– Самир давно ребёнка хотел, кстати. Мы иногда созванивались. А тут вы…

Взгляд на Камиллу опускается.

– Они так похожи.

Видимо, их схожесть видят все, но только не он.

– Я фотку потом покажу.

– Ого. У вас есть фотография маленького Хаджиева?

Я хочу это видеть!

Она хихикает.

– В инете. Давно. Мы распечатали и в рамку поставили на его столе.

Забавно. Когда только Самир начнёт замечать их схожесть?

– А расскажешь что-нибудь про него ещё? – улыбаюсь. На Николь теперь смотрю немного по-другому. Значит, какое-то время они росли вместе.  Особенно мне нравится, как она подпрыгивает на месте и со всем энтузиазмом громко говорит:

– Без проблем! А ты знала, что он…

А на следующие полчаса я погружаюсь в нового Самира, которого никогда не знала раньше…

***

Мы возвращаемся с прогулки в хорошем настроении. Я многое узнаю о Хаджиеве такого, чего не знала. Например, оказывается, у него была сестра. «Была», потому что дед, который давно в могиле, мучил бедную девочку, делая из неё бойца. И сломалась. Было грустно такое слышать, но потом разговор перетёк во что-то хорошее. Самир любит гренки. Это я уже выяснила, но все равно приятный факт. Раньше у него была собака! И после того, как он ушёл от Николь и Ирене, сделав им подарок, он забрал её с собой. Но в его доме собак я не видела. Видимо, прошло много времени, и она уже не здесь.

Но неожиданно.

Хаджиев любит собак, детей и гренки. В голове не укладываются некоторые факты.

Мы быстро купаем Камиллу после прогулки. Она засыпает у меня на руках, поэтому уже через двадцать минут укладываю её в детскую. Она находится прямо напротив нашей спальни.

Закрываю аккуратно дверь, оставляя ночник, и иду к нам в комнату. Хотя я бы лучше сходила к нему в кабинет… Николь сказала, именно там они оставили фотографию Самира в детстве.

Решаю не отступать от своего решения: забегаю в спальню, переодеваюсь в лёгкое платье чуть выше колена. Спасибо Николь, которая мне его дала. Оно новое, с биркой.  Приятная ткань.  Да и сидит отменно.

Только вот… Слишком много кружев.

«Самиру понравится!» – именно с этими словами она отдала его мне.

Ну, раз понравится…

Кручусь перед зеркалом, расчёсываю старательно волосы. Те вечно путаются из-за кудряшек, которые так сильно не люблю. Но сейчас смотрю на себя по-другому. Чувствую себя привлекательной.

И с воодушевлением выбегаю из спальни, направляясь в кабинет Самира. Дохожу до двери, собираюсь с мыслями и аккуратно стучу.

Разрешения войти нет.

Тихонько захожу сама, осматриваясь в освещённом кабинете. Прохожу к столу и пытаюсь найти хоть одну рамку, но не нахожу. Присаживаюсь в просторное кресло и жду Хаджиева. Хотя руки сами тянутся к ящикам, но я бью себя по ладоням.

Жду минуту. Две.

И не выдерживаю.

Открываю первый ящик и нахожу фотографию. Лежит ко мне спинкой. И зачем он её так положил?

Достаю, веду пальцем по стеклу, рассматривая маленького мальчика на фотографии. Фото обрезано так, что видно только маленькую коляску и чьи-то ноги. На фото его никто не обнимает и даже не держит на руках.

Присматриваюсь и поджимаю в обиде губы.

Хаджиев – придурок.

Они ведь как две капли воды похожи!

Всё то же – даже глаза.

– Что ты здесь делаешь?

От испуга и внезапного голоса чуть не роняю фотографию.

Поднимаю быстро голову, замечая Самира, выходящего с веранды.

– К тебе пришла, – прячу рамку обратно в ящик.

– Поэтому роешься в моём столе? – выгибает вопросительно бровь. Вот, вроде, спокоен, а говорит так… Неоднозначно.

– Ну-у-у, – протягиваю. Встаю с кресла и судорожно пытаюсь найти выход из данной ситуации. Кроме того, чтобы подойти к нему и опустить ладонь на грудь, ничего я не придумала. – Да. Всё именно так.

– Честно, – похвально кивает головой. Взгляд его скользит вниз, на моё платье. Оценивает его и коротко произносит: – Неплохо.

– Не хочешь прогуляться? – вдруг произношу. – Камилла спит, я не знаю, чем себя занять. Можем сходить до берега. Я не стала выходить за территорию участка без тебя.

Неловко говорить с ним после того, как он сказал о тесте.

Я чувствую себя немного грязной и сама верю, что ребёнок не его. Но это ведь не так.

– Если ты против… – сглатываю.

– Пошли, – неожиданно летит. И просто разворачивается и снова возвращается на веранду. Не знаю, зачем, но я иду за ним. Выхожу на улицу, где уже темно. Замечаю плетёные стулья, стеклянные столики… И вижу лестницу, по которой сейчас и спускается Самир. Бегу за ним, осматриваясь по сторонам. Здесь я ещё не была.