Стелла Бэгуэлл - Младшая дочь короля
Джозефина помахала ей рукой на прощание, и Доминик помчалась по пустынным коридорам назад, к себе. Прюденс уже вернулась; услышав торопливые шаги принцессы, она выглянула из кухни.
— Боже мой, что за спешка? — воскликнула она, увидев, как Доминик, задыхаясь, падает на кушетку. — Что-то стряслось?
«Да, я узнала правду о себе, — мысленно ответила Доминик. — Узнала, что я очень похожа на мать — как и она, прячу от всех, даже от самой себя, свои истинные чувства. Но ее совет пойдет мне на пользу: я не буду ждать, пока не станет слишком поздно!»
— Еще нет, — ответила она и, вскочив с дивана, села за письменный стол.
Вырвав из блокнота розовый листок, она начала писать записку.
— Что значит «еще нет»? — подбежала к ней взволнованная Прюденс. — Ты ждешь новостей о короле?
Доминик молча свернула записку, положила в конверт, запечатала и отдала фрейлине.
— Нет, с отцом это никак не связано, — ответила она. — Пожалуйста, отнеси эту записку Маркусу и отдай лично в руки. Он сейчас либо у себя в апартаментах, либо в рабочем кабинете — не знаю, где, но, пожалуйста, найди его и отдай записку как можно скорее!
Прюденс уже открыла рот, чтобы разразиться градом вопросов, но, видно, что-то в лице Доминик ее остановило. Схватив конверт, она побежала к выходу.
— Не вернусь, пока его не разыщу! — пообещала фрейлина, выбегая за дверь.
Работа на трудной и ответственной должности научила Маркуса тщательно продумывать все последствия своих действий. Ни разу еще ему не приходилось сомневаться в принятом решении — касалось ли оно страны, короля или даже злосчастного брака с Лизой.
До тех пор, пока он не принял решение порвать с Доминик.
Запустив обе руки в густую шевелюру, словно готов был рвать на себе волосы, Маркус расхаживал взад-вперед по своим апартаментам. Сейчас он напоминал тигра в клетке. Почему, ну почему ему так тяжело, почему так ноет сердце? Любой разумный человек только обрадовался бы, что Доминик отвергла его предложение!
Расставшись с Лизой, он дал себе клятву, что никогда больше не женится. Иметь жену и ребенка — дорогое удовольствие: слишком страшно их потерять.
И все же не стоит обманывать себя: в глубине души ничего он так не желает, как женитьбы на Доминик.
Бессмыслица какая-то! — мысленно возражал он себе. Откуда это безумное желание?
Рухнув в мягкое кресло и уставившись в окно, выходящее в дворцовый сад, он надолго задумался над этим вопросом.
Да, он всей душой предан королю, но никакой долг, никакая верность не требуют, чтобы он женился на беременной королевской дочери, спасал ее репутацию, обеспечивал будущее ее ребенка. Такое самопожертвование не входит в его обязанности. Но кто говорит о самопожертвовании, если Маркус изнывает от желания назвать Доминик своей женой, а ее малыша — своим сыном или дочерью?
Но почему? — в сотый раз спрашивал он себя. Изабелла — тоже королевская дочь, но, если она забеременеет, у Маркуса не возникнет ни малейшего желания на ней жениться. Должно быть, потому, что он ее не любит. Он любит Доминик.
Эта мысль поразила его, словно удар кулаком в лицо. Несколько секунд он ошалело моргал, невидящим взором уставившись за окно, словно не в силах был осознать обрушившееся на него открытие.
«Господи, что же мне теперь делать? — мысленно обратился он к небесам. — Как убедить Доминик, что мои чувства к ней — не просто чувства преданного друга? Как дать ей понять, что я мечтаю разделить с ней жизнь, вместе растить детей, вместе состариться и умереть в один день?» Он ведь ясно сказал, что не признает подобных чувств и в них не нуждается. Должно быть, Доминик не откажет себе в удовольствии швырнуть эти слова ему в лицо.
И все же надо попробовать. Убедить ее, что они смогут быть счастливы втроем, если только Доминик даст Маркусу шанс.
Надежда придала ему сил: вскочив на ноги, он бросился к телефону.
Но стоит ли звонить? Что, если Доминик не захочет его видеть? Нет, лучше появиться у нее в покоях без предупреждения! С такой мыслью Маркус вылетел за дверь и быстрым шагом направился к замку.
От грозы, гремевшей два дня назад, не осталось и следа. С чистого неба ласково взирало на мир теплое весеннее солнышко. В первый раз Маркус по-настоящему заметил, что в Эдембург пришла весна: в саду щебечут птицы и на ухоженных клумбах поднимают головки первые цветы.
Интересно, подумалось ему, зацвели ли розы? Маркус знал, что Доминик обожает этот цветок, и мысль подарить ей розу в знак примирения и любви показалась ему удачной.
Он сошел с асфальтированной дорожки и углубился в сад. Здесь весело зеленела трава, радовало глаз разноцветье бутонов на стеблях. Заметив розовый куст, на ветке которого покачивался едва распустившийся цветок чайной розы, Маркус подошел к нему и сорвал цветок, несмотря на громкие протесты подбежавшего садовника.
Уже подходя к дверям замка, он вдруг заметил женщину, сидящую на скамье в глубине сада. Увидев его, она поднялась, и сердце Маркуса пропустило такт, когда он осознал, что в нескольких шагах от него стоит Доминик. Сегодня на ней были белые слаксы и синий свитер с белым узором. Волосы собраны в «хвост» и перехвачены алым шарфом. Она была прекрасна, этому Маркус не удивился. Но ее улыбка застала его врасплох.
Медленно, словно во сне, он двинулся к ней. Что сказать? С чего начать? Быть может, слова вообще не нужны? Не лучше ли прижать ее к себе, ощутить такое родное тепло ее тела, излить свою нежность движениями рук и губ? Сила собственного желания смутила и поразила его, пожалуй, не меньше, чем эта нежданная встреча в саду.
Она улыбалась — робко, но радостно; эта улыбка приободрила Маркуса. Вспоминая их расставание, он ожидал совсем иного.
— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — заговорила она. — Вы, должно быть, спрашивали себя, почему я...
Маркус вдруг нахмурился.
— Встретиться с вами? — непонимающе повторил он. — Откуда вы узнали, что я иду к вам?
Теперь настала очередь Доминик удивленно поднимать брови.
— Из записки, разумеется. Разве Прю не передала вам записку?
Он покачал головой.
— Я не видел Прюденс.
Улыбка Доминик погасла.
— Должно быть, вы с ней разминулись. Я думала... я написала вам, просила о встрече. Так вы... вы не поэтому пришли?
— Нет, я...
Сердце Маркуса колотилось, словно у мальчишки на первом в жизни свидании. Почувствовав, что не может вымолвить больше ни слова, он протянул ей розу.
— Я... я как раз шел к вам.
Осторожно взяв цветок, она пристально вгляделась ему в лицо.
— Правда?
Он сглотнул, запоздало сообразив, что, кажется, впервые в жизни так нервничает.
