Джилл Шелвис - У любви в плену
Сойер ухмыльнулся:
— Вряд ли ты захочешь утром.
Оглядев себя, Хлоя обнаружила на груди два больших отпечатка рук.
— Эту блузку я позаимствовала у Тары. А когда я говорю, что позаимствовала, то имею в виду стащила. — Она потянулась мимо него к ведерку с краской.
— Даже не думай, — предостерег он.
— Прими заслуженное наказание как мужчина, шериф.
— Зависит от того, куда ты собираешься приложить руку.
Хлоя погладила и сжала его пенис, заставив Сойера тихо застонать.
— Порча личного имущества.
Оба посмотрели на оставленный ею след.
— Какое наказание за это? — прошептала она.
— А какого ты ждешь?
Хлоя улыбнулась:
— Не знаю. Я думаю о твоих наручниках, они не выходят у меня из головы. Могу я испортить твою одежду еще больше?
— Только если я отвечу взаимностью.
— Мы совсем пьяные.
— Верное замечание, — ответил Сойер.
Хлоя фыркнула и, упав на спину, принялась разглядывать медленно крутящийся вентилятор.
— Нужно красить дальше.
— Глупости.
— Почему? Ты ни разу не пил всю ночь?
— Когда был подростком.
— Трудно поверить, — улыбнулась она. — Ты выглядишь таким…
— Если ты скажешь «милым», я в самом деле возьму наручники.
Хлоя опять фыркнула, и он прижал ее к себе, чувствуя высыхающую краску на мягкой ткани юбки.
— Надеюсь, эту вещь ты не украла.
Хлоя слегка передвинулась, отчего подол скользнул вверх, открыв взору Сойера черные трусики. Он погладил пальцем черный шелк, но тут же остановился, когда услышал ее тяжелое дыхание.
— Хлоя…
— Я в порядке.
Он вдруг протрезвел.
— Нет, ты не в порядке.
— Черт возьми! Какой-то легкий приступ астмы, и ты уже боишься меня.
Вскочив, Хлоя подошла к холодильнику и вернулась с двумя бутылками пива, одну из которых протянула ему. Однако за ее напускной бравадой Сойер чувствовал беспокойство. Что бы Хлоя ни говорила, как бы ни вела себя, она не больше, чем он, готова искушать судьбу.
— Полагаю, мы с тобой поделимся, — сказал он, забрав бутылки и поставив одну в холодильник.
Вторую она выхватила у него, тут же открыла и сделала несколько глотков. Остальное выпил он, чтобы не досталось ей.
После этого возникло ощущение какой-то неопределенности.
Правда, всего на минуту, которая потребовалась Хлое для отправки сестрам сообщения, что она уехала в кемпинг и не вернется до утра. Хотя они с Сойером продолжили малярные работы, ни к чему другому это не привело.
Может, из-за того, что Хлоя перестала дотрагиваться до него.
Или он больше не прикасался к ней. Да, именно так. Он, прославившийся своим самообладанием, не мог бы тогда остановиться, да и не захотел.
Глава 16
Многозадачность означает выполнение нескольких дел одновременно.
Хлоя ТрегерЕще минуту назад Хлоя устало глядела на крашеные стены, а теперь они с Сойером уже лежали на единственном предмете мебели в гостиной Сойера — большой удобной тахте. Он спал, а Хлоя, играя роль его покрывала, растянулась на нем, словно это ее законное место.
Хлоя понятия не имела, сколько прошло времени, но за окном было еще темно. Подняв голову, она встретила его взгляд, и настал тот вечный миг, о котором пишут в книгах. Может, было б еще романтичнее, если бы рука Сойера по-хозяйски не гладила ее зад, а пальцы не двигались вверх и вниз по расселине, но сейчас это не главное.
Их лица слишком близко, и Хлоя очень надеялась, что Сойер дальнозоркий, поскольку в данный момент она выглядела черт знает как.
— Ты красивая, — сказал он, прочитав ее мысли.
Когда Хлоя опустила голову ему на грудь, Сойер потянул ее за волосы, пока она снова не взглянула на него.
— Да, красивая, — повторил он голосам копа, не терпящего возражений.
Хлоя улыбнулась:
— Нам следует встречаться каждую ночь, пока мы не покрасим твой дом.
Сойер окинул взглядом стены. Его слегка растерянный вид настолько потряс ее, что Хлоя тоже огляделась и вздрогнула.
— По-твоему, стенам недостает мазков?
Он посмотрел на нее, потом на себя.
— Думаю, недостающую краску носим мы.
— Я никогда еще не видела тебя пьяным.
— Я не пьяный.
И все же волосы у Сойера, где она касалась их пальцами, слиплись от краски, глаза завораживающе блестели, а главным свидетельством была восхитительно сексуальная, безнравственная улыбка. Хлоя обхватила его лицо руками и звонко поцеловала.
— Ты очень привлекательный.
В какой-то момент Сойер снял рубашку и оружие, которые лежали рядом на полу, тоже испачканные краской. Хлоя не помнила, что произошло. Между вином и пивом она точно была не в себе.
— Ты привлекательный, — уверенна сказала она.
— Возьми свои слова обратно.
— Не могу, шериф… Привлекательный.
Еще крепче сжав, Сойер куснул ее за нижнюю губу. Хлоя услышала собственный стон, а ее руки скользнули в волосы, чтобы притянуть его лицо для поцелуя.
— Нельзя этого делать, — пробормотал он.
— Почему?
— Мы пьяные.
— Не слишком.
— Значит, ты полностью осознаешь тот факт, что соблазняешь меня?
Оставив свою попытку, Хлоя села, потом осторожно слезла с него. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к морской качке и сохранить равновесие.
— Эй, вернись.
Опять приказ. Хотя Хлоя ненавидела приказы, этот ее вполне устраивал. Но сначала она бросила взгляд на его распростертое тело, обнаженную грудь, твердые и гладкие мышцы живота, спущенные джинсы.
Он такой большой и плохой… Плохой для нее. Только она не могла вспомнить почему.
— Ты же сказал, что нельзя это делать в пьяном виде.
— Нельзя заниматься сексом. — Он заставил Хлою снова лечь на него, обе руки скользнули под юбку и нащупали ягодицы. — Все остальное позволено. Даже необходимо.
Хлоя улыбалась, когда Сойер поцеловал ее. На вкус он был как пиво, которое они разделили, пах как влажная краска, согревал как надежда. Когда они на минуту остановились, чтобы перевести дух, она уронила голову ему на грудь, и последним ее воспоминанием был какой-то неприятный грохот. Потом он стих, и Хлоя завернулась в восхитительно теплое одеяло под ней…
Ее разбудил звук открывшейся двери и удивленное «Боже правый». На пороге стояли Форд и Джекс, а за ними был… дневной свет.
Значит, она не в своем коттедже. Она еще у Сойера, еще на его тахте, вместе с ним. И оба вымазаны краской.
Сойер не открыл глаза, зато сжал ее зад.
— Какого дьявола вы тут делаете, парни? Кроме взлома и проникновения?
