Джулия Фэнтон - Королевское приглашение
— Возможно, я тоже сыграю в «шмен-де-фер», — сказал Франсуа Жерар, назначенный министром финансов Коста-дель-Мар после трагической гибели Этьена Д'Фабрэ. — Что, если нам встретиться через полчаса?
Скурос повесил трубку и тут же позвонил по другому номеру, в Париж, где находился принц Георг. Вслед за тем он соединился с замком.
Князь Генрих плавал в дворцовом бассейне, неторопливыми движениями разрезая лазурную воду. Врач посоветовал ему больше двигаться, и Генрих определил себе ежедневную нагрузку в тридцать дорожек.
У него не шло из головы письмо, полученное от какого-то египетского фотографа. Содержимое конверта не особенно удивило князя — он знал, за кого выходит замуж его дочь, только не ожидал, что гром грянет так скоро: ведь у Кристины с Жан-Люком еще не кончился медовый месяц. Придется сегодня же заняться этим вопросом. Он уже приказал вызвать Фюрнуара к себе в кабинет для беседы. По правде сказать, его больше тревожило другое: почта продолжала доставлять в замок письма, порочащие Габриеллу. В них содержались угрозы и низкие инсинуации. Анонимные авторы в один голос твердили, что она не может считаться его законной дочерью. Не так давно в стране объявилась радикальная группировка, которая поставила своей целью избавить страну от старшей принцессы. Эти люди печатали воззвания, в которых поливали грязью его дочь. Считая Габриеллу любимицей князя, они требовали исключить ее из числа претендентов на костанскую корону.
Генрих тщательно продумал интервью, которое собирался дать ежедневной газете «Коста монд». Необходимо было выразить неодобрение действиям радикалов и разъяснить истинное положение дел. Одно время княгиня Лиссе думала, что страдает бесплодием; это ее чрезвычайно угнетало, и она потребовала, чтобы ее поездка в швейцарскую клинику сохранялась в тайне. Путешествуя инкогнито, Генрих отправился ее навестить. Они много гуляли, дышали кристально чистым горным воздухом и жили нормальной супружеской жизнью. Лиссе забеременела. И вот теперь ему приходится доказывать, что Габи — его законная дочь.
Мысли Генриха переключились на Никоса Скуроса. Этот немолодой красавец-грек был сделан из того же теста, что Аристотель Онассис и Ставрос Ниархос, но отличался безграничным обаянием и дружелюбием. Генрих ему доверял. Но бывали моменты, когда между ними возникала определенная натянутость.
Скурос выразил готовность дать княжеству заем в пятьдесят миллионов долларов сроком на десять лет. Эта сумма нужна была стране, как воздух, чтобы рассчитаться с германскими банками, но Генрих знал, что Скурос вынашивает планы строительства гигантского казино и недорогого жилищного массива. Мекка для людей со средним достатком. Толпы играющих, жующих и праздношатающихся. Чартерные рейсы из Токио для японских бизнесменов. Наплыв сомнительных личностей из Европы и Америки.
Нет, это невозможно! Территория княжества составляет всего-навсего пять квадратных миль. Непродуманная застройка может разрушить веками складывавшийся исторический облик.
Чтобы оградить страну от такого нашествия, Генрих приказал своим юристам разработать положение, по которому на территории государства в течение десяти лет запрещалось строительство отелей, кемпингов и многоквартирных домов. Он содрогался от мысли, что часть его страны перейдет в руки такого человека, как Скурос. Но где же выход? Все лучше, чем протекторат Франции.
Инструктор, стоявший у кромки бассейна, просигналил князю, что на сегодня норма выполнена. Генрих вышел из воды и принял протянутое ему полотенце с вытканным фамильным гербом династии Беллини.
Со стороны террасы к князю заспешил камердинер, неся на серебряном подносе телефон сотовой связи.
— Ваше высочество, звонит господин Скурос.
— Можете идти, — сказал Генрих, поднимая трубку. Он напряженно слушал. Его лицо побледнело, потом залилось краской. Пульс участился.
Никос Скурос обратился к нему с просьбой отметить свое пятидесятилетие в кругу княжеской семьи.
Поразительная бесцеремонность. Впрочем, Никос Скурос никогда не отличался излишней скромностью. Но от него многое зависело…
У Жан-Люка Фюрнуара раскалывалась голова. В висках стучал кузнечный молот. Вдобавок ко всему никак было не избавиться от отвратительного привкуса. Он потер лоб, лихорадочно соображая, как бы избавиться от тяжелого похмелья.
Накануне они с Кристиной пригласили человек шестьдесят гостей на ночное гулянье. На берегу был разожжен огромный костер. Они жарили на вертеле барашка и танцевали до упаду прямо на песке, под открытым небом.
— Ты совсем не уделяешь мне внимания, — упрекнула Кристина, когда от костра остались только тлеющие угли и большинство парочек растворилось во мраке.
— С чего ты взяла, ma petite? — притворно удивился он.
— Ты не отходил от этой итальянской манекенщицы. Чем вы с ней занимались в темноте?
Голос Кристины звенел от обиды. Она повернулась и ушла, не дожидаясь ответа.
— Выслушай меня, Кристина, — обратился он к ней наутро. — Буду с тобой предельно честен. У меня случались срывы, я вел себя не лучшим образом — ты знаешь, что я имею в виду. Но теперь мне нужна только ты. Я ничем не обманул твоего доверия.
У Жан-Люка вспотели ладони. Пытаясь справиться с волнением, он изучал портреты предков Беллини на стенах приемной.
— Прошу вас, пройдите в кабинет его светлейшего высочества, — сказал секретарь, открывая дверь.
Жан-Люк оказался в просторном кабинете князя. Одну стену от пола до потолка занимали стеллажи. На застекленных полках стояли средневековые фолианты — истинные раритеты, среди которых было несколько ранних иллюстрированных изданий Библии. Фрески на потолке изображали сцены охоты.
Князь Генрих сидел за массивным письменным столом вишневого дерева. Перед ним лежал грубый конверт, облепленный иностранными марками.
— Ваше светлейшее высочество, — учтиво поклонился Жан-Люк, не подавая виду, что у него трясутся поджилки.
Князь молча протянул ему конверт.
— Что это? — спросил Жан-Люк.
— Потрудитесь ознакомиться, — ответил Генрих с металлом в голосе.
После секундного замешательства Жан-Люк запустил руку в конверт и извлек несколько тусклых черно-белых фотографий.
— Но… я не… Это какая-то ошибка!
— Ошибка?
— О, я никогда не был… в жизни не видел этих женщин. Человек на фотографиях — это не я.
Генрих прищурился:
— Какое, однако, разительное сходство.
Жан-Люк перебирал снимки, изображая праведное негодование.
Генрих устремил на зятя взгляд, полный презрения. Наконец он нарушил затянувшуюся паузу:
![Георгий Гуревич - В зените [Приглашение в зенит]](/uploads/posts/books/68105/68105.jpg)
