Энн Сандр - Не обмани себя
– Слава богу!
Конни пила кофе маленькими глоточками, обжигающе-горячий напиток успокаивал нервы. Как хочется расслабиться и ни о чем не думать!
– Ник, ты можешь взять выходной? Или у обвинителя выходных не бывает?
– Мне нужно в офис, – вздохнул Ник. – Хочу подготовиться к процессу сегодня, потому что завтра утром в город привезут Джеффа Борна.
– Верно... А как насчет вечера?
– Мы вернемся и всю ночь будем заниматься любовью.
Ник принял чашку из ее рук и поставил на туалетный столик. Легко поцеловал кончик носа, затем подбородок. Отбросил одеяло и потерся о шею. Конни почувствовала, как внутри нее снова закипает страсть – словно завели мотор автомобиля. Рука Ника скользнула ниже. Язык коснулся тугого соска, и мотор взревел в полную силу.
Он тут же отступил от кровати.
– Позже!..
– Думаешь, я дождусь?..
– Знаю, это трудно.
Одеваясь, Конни думала о том, что на протяжении многих лет решительно подавляла чувственные потребности своей натуры, обещая себе, что в один прекрасный день встретит своего суженого. Так оно и вышло!
Томная и разгоряченная, она парила в небесах и по дороге к офису, и уже оказавшись в кабинете. Улыбалась без причины, удовлетворенно вздыхала. И даже не стала возражать, когда ее не пустили на очередное заседание.
Когда Ник ворвался в офис, Конни в десятитысячный раз прокручивала в уме предыдущую ночь.
– Ланч! – возвестил молодой прокурор. – Ты ведь не прочь подкрепиться?
– Я так изголодалась... – Конни имела в виду отнюдь не еду.
Неподалеку от здания суда находилось два ресторана – роскошное заведение, где подавали всяческую экзотику, и «Красный сапожок».
Аделина, Дан, Эмма, Ник и Конни устроились за деревянным столом в полумраке «Красного сапожка». Меню умещалось на одном листке, зато список напитков размерами мог посостязаться с небольшой новеллой.
– Просмотрев ваши отчеты о встрече с Андриани, – начал Роббинс, глядя на Аделину и Дана, – я нахожу разумным предположить, что мы ничего не узнали.
– Важно другое! – Дан свел к переносице рыжие брови. – Андриани отлично держался. Он казался искренним в своей панической боязни сказать слишком много.
Конни понемногу втянулась в разговор.
– Если Андриани лжет, какая разница, выглядит ли он как святой или как мошенник?
– На суде присяжных первые впечатления зачастую важнее истинного положения дел, – пояснила Аделина. – Если Карло выйдет к трибуне этаким раскаявшимся грешником, который пытается обуздать темные стороны своей натуры и мечтает начать новую жизнь, присяжные ему поверят.
– Поэтому я и хочу, чтобы допрашивала его Эмма, – улыбнулся Роббинс. – Ясноглазая искренность – ее амплуа.
– Всякий судебный процесс – это своего рода представление, – заметила Аделина. – Всем известны случаи, когда подсудимый был виновен, но выходил сухим из воды благодаря убедительности своего адвоката.
Юрист подняла взгляд на официантку.
– Мне, пожалуйста, цыпленка и салат с миндалем. И бокал вина. Если у вас найдется...
10
Проклятье! Снова эта марка! Ник переглянулся с Конни. Ведь Аделина специально заказала именно его! Роббинс повернулся к коллеге.
– Это хорошее вино?
– Отменное! Крепкое, с тонким букетом. Мы пили его в офисе. Помнишь?
Ник кивнул.
– Так это ты принесла бутылку?
– Я подумала, что пора бы цивилизовать наши вкусы.
– А я и не знал, что среди нас есть знаток вин! – улыбнулся Ник.
– Я вовсе не знаток! Я столкнулась с этим вином, готовясь к первому процессу над Саверо, когда заглянула в погребок «Пикник». Мне так понравилось.
Роббинс облегченно вздохнул. Итак, это всего лишь совпадение!..
* * *По возвращении в офис Ник устроил краткую планерку и изгнал Конни в приемную: обсуждался первый день судебного процесса. План обвинения был до крайности прост. Роббинс сделает вступительное заявление, а затем вызовет свидетелей-очевидцев. Какие бы сюрпризы не заготовил Стэнли в своем арсенале юридических уловок, к свидетелям он не подберется.
– С кого начнем? – спросил Дан.
– С Конни. Пусть у присяжных в мозгу отложится четкая картина: Макс Саверо убивает любящих родителей.
Дан кивнул.
– Подгадаем так, чтобы Конни не успела закончить свою речь и Стэнли не представилось возможности устроить перекрестный допрос.
– У меня предложение, – чирикнула Эмма. – Думаю, допрашивать Конни должен Дан.
Эта мысль уже приходила Роббинсу в голову, однако услышать подобное из чужих уст было неприятно.
– Почему?
– Ну, вы с Конни вроде как сдружились за это время, и могут возникнуть нежелательные намеки...
– Не глупи, – возразил Дан. – Этой свидетельницей распоряжается программа защиты. Сразу по окончании процесса Конни увезут прочь, и они никогда не увидятся. Роббинс не такой остолоп, чтобы не понимать...
– Прошу прощения, – перебил Ник, – я буду признателен, если вы не станете в моем присутствии обсуждать уровень моего интеллекта.
– Извини, – покаянно отозвалась Эмма. – Я знаю, что ты не стал бы водить Конни за нос, чтобы потом бессовестно бросить.
– Уверяю тебя, я далек от мысли обидеть Конни.
Сам же Ник знал, что их с Конни любовь обречена. Программа защиты свидетелей стоит между ними, словно несокрушимая стена. Констанс Грант опасно оставаться в Хьюстоне, но его дом – здесь.
* * *Той же ночью в отеле Конни сама заговорила на щекотливую тему.
– Послушай, Ник, а программа защиты свидетелей предлагает выбор? Могу я сама решать, куда поехать?
– А если бы могла, куда бы ты поехала?
– Я бы поселилась неподалеку от Хьюстона.
Она поудобнее вытянулась на кровати. Блестящие черные волосы в беспорядке рассыпались на подушке. Бронзовый загар подчеркивал морскую синеву глаз.
Ник провел пальцем по ее маленькому твердому подбородку, спускаясь все ниже. Она тут же откликнулась, неуловимо-манящим жестом поощрила его расстегнуть пуговицы блузки.
– Ник, я хочу остаться рядом с тобой.
Ему тоже этого хочется. Еще как хочется!
– Что, если я откажусь выступать в суде? – предположила Конни. – Возможно ли осудить Саверо на основании показаний только двух свидетелей?
– Не знаю. Не будем сейчас об этом.
Ник наклонился поцеловать ее, но Конни уперлась кулачками ему в грудь.
– Когда я должна принять окончательное решение?
– Через два дня. Дан начнет допрашивать тебя в понедельник.
– Постой! – Оттолкнув Ника, Конни уселась на постели. – С какой стати меня будет допрашивать Дан, а не ты?
– Не хочу рисковать. Наши... гм... взаимоотношения могут стать достоянием гласности.
– Но, Ник, мы же не делаем ничего дурного! Ты никоим образом не пытался на меня влиять.
