Джулиана Маклейн - Цвет небес
— И когда он возвращается домой?
— Через неделю.
Секунду он помолчал.
— Ты собираешься снова встречаться с ним?
Я почесала переносицу, зная, что позвонила Питеру именно потому, что хотела сообщить о происходящем, чтобы не чувствовать, что обманываю его. Но слова, казалось, застряли у меня в горле.
— Думаю, да, — наконец сумела выдавить я.
На другом конце провода повисла тишина. Никаких щелчков по клавишам. Никакого стрекота кассовой ленты.
— Уверена, что это хорошая идея?
— Почему бы и нет?
Я словно воочию увидела перед собой его лицо. Скорее всего, он сейчас неодобрительно качает головой.
— Потому что это Мэтт. Ну же, ты сама знаешь, какой он.
Несколько секунд я не могла говорить, потому что не была уверена в том, что чувствую. Питер удерживал меня, пытался увещевать, словно я ребенок, которого необходимо беречь и защищать.
Иногда он вёл себя слишком благоразумно. И его предположение о том, что встреча с Мэттом не стоит моего времени, неизвестно почему вызвало во мне желание закричать.
Да, у Мэтта была репутация бесшабашного и сумасбродного парня, равно как и ненадежного товарища, но он оставался Мэттом, другом нашего детства, и он вырос и признал, что совершал ошибки. Я просто не могла отшить его.
Наверное, во мне всё еще гнездилась обида на Питера за то, что наша троица распалась много лет назад, когда я хотела попытаться собрать её воедино, а Питер удержал меня. Сказал мне, что это безнадежно.
Я посмотрела на остатки наклейки и заговорила твердым убедительным голосом:
— Это же не проблема, верно? Он приехал в город всего на неделю. И не собирается соблазнять меня.
Я не знала, почему так сказала.
Он коротко вздохнул.
— Я просто не думаю, что это хорошая идея. Я бы не стал доверять ему, Кора.
Я сжала зубы.
— Слушай, не стоит обо мне беспокоиться. Я уже большая девочка.
Он замолчал.
— И, возможно, он тоже изменился, — сказала я. — Может быть, он заслуживает второго шанса. Хочет сделать свою жизнь лучше, и если это так, то я считаю, что мы должны поддержать его. Не только я, Питер. И ты тоже. Попробуй вспомнить все то хорошее, что мы пережили вместе — снежные крепости и летние купания. И ты знаешь, как трудно ему было с отцом, без мамы. Не его вина в том, что все так запуталось.
Я не собиралась вываливать на Питера всё. Собиралась только сказать ему, что намереваюсь провести несколько часов с Мэттом.
Тем не менее, я продолжила более спокойным тоном:
— Я просто думаю, что нам следует забыть кое-какие моменты. Похоже, что Мэтт на самом деле кое о чем жалеет.
Я ждала ответа Питера.
— Жалеет, — повторил он. — Он так и сказал?
— Да. Он сказал, что всегда знал, что Дуг Джонс и его приятель — идиоты… И, как я уже говорила, он наладил отношения с отцом.
Я услышала вздох Питера.
— Почему он не вернулся в Кэмден? Что он делает в Уэллсли?
— Он навещает брата в Бостоне, — напомнила я.
После длительной паузы Питер сказал:
— Ну, думаю, будет нормально, если ты с ним встретишься. Передай ему привет от меня, ладно?
Я на самом деле вовсе не спрашивала у Питера разрешения, и от того, что он мне его дал, мышцы на моих плечах напряглись. Я потерла шею, чтобы немного их расслабить.
— И скажи ему, чтобы приехал домой зимой, когда озеро замерзнет, — добавил Питер. — Сможем достать коньки и нарезать пару кругов.
Я попыталась улыбнуться, но не смогла.
— Передам, и, возможно, он приедет.
Мы поговорили еще несколько минут на отвлеченные темы и попрощались.
Я повесила трубку с иссушающим чувством облегчения, потому что поступила правильно и ответственно. Я рассказал Питеру о своих планах, отстояла свои убеждения и не позволила ему отговорить меня сделать то, что я хочу.
Но почему же тогда, думала я, возвращаясь в комнату и запирая за собой дверь, я чувствую себя так, словно чуть было не шагнула с края отвесного утеса?
Глава 36
Когда в десять утра следующего вторника Мэтт приехал за мной, я даже не подозревала, что позже буду вспоминать этот день как определяющий смысл всей моей жизни, поскольку именно тогда я наконец начала верить в то, что рай существует.
То чудесное утро началось с рассвета цвета голубого топаза — чистого, прозрачного и сверкающего.
Я проснулась от пронзительных лучей солнца, пробивающихся сквозь оконное стекло. В ветвях деревьев чирикали птицы, на траве переливались капельки росы. Именно в такие дни случаются неожиданные радости и новые открытия.
Мэтт приехал вовремя, и я с любопытствующей улыбкой забралась в его машину.
— Так чем мы сегодня займемся? — Я поставила сумку на пол у своих ног. — Ты сказал мне надеть брюки и захватить с собой теплую куртку. Дай-ка угадаю. Мы выйдем в море?
Он бросил на меня взгляд, лишь на мгновение отвлекшись от дороги:
— Угадала.
— На яхте твоего брата?
— Снова верно.
Я ощутила прилив волнения:
— Он тоже поедет с нами?
— Нет, он сегодня работает. Мы будем только вдвоем.
Я посмотрела в открытое окно на сменяющие друг друга деревья и их ветви, дрожащие на ветру.
— Я уже давно не выходила в море. Надеюсь, мы не утонем.
— Ты помнишь, как завязывать булинь[19]?
— Думаю, да.
— Рифовый узел[20]?
— Угу.
— А с какой стороны левый борт?
— Слева, — засмеялась я. Мэтт прибавил газу, когда мы выехали на главную дорогу.
— А что будешь делать, если я закричу «Меняю курс!»?
— Отскочу с дороги, чтобы не получить гиком[21] по голове.
Он улыбнулся:
— Думаю, мы справимся.
Стояло не по сезону теплое осеннее утро, и первые несколько миль за окраиной Уэллсли мы ехали с опущенными стеклами. Говорили о наших семьях, в частности, о брате Мэтта, Гордоне, который работал биржевым брокером, и его жене Рите, школьной учительнице. Я слышала, что в прошлом году Гордон женился на девушке из Бостона, но, насколько я знала, он никогда не приезжал вместе с Ритой в Кэмден. Мэтт сказал, что в январе они ждут рождения первенца.
Чувствуя себя свободно и расслабленно, я высунула руку из окна и ощутила силу ветра, бьющего в раскрытую ладонь. Когда мы доехали до Марблхеда и вышли на финишную прямую, я посмотрела вперед, желая ощутить порывы ветра на лице.
Мы ехали быстро. Вскоре мы уже проехали по историческому центру, мимо церкви Богородицы Звезды морей, и повернули в гавань к Бостонскому яхтенному клубу.
Мы спустились на пирс и увидели судно, названное «Ритой» в честь второй половины Гордона, пришвартованное к причалу. Мэтт забрался на борт и протянул мне руку. Я перешагнула через борт и ступила на деревянную палубу.
